Я — твоё солнце - Мари Павленко

class="p1">— Адель придётся посоревноваться с тобой за титул Сары Бернар. Да ты ей фору дашь! Если ты сейчас же не скажешь, в чём дело, я уйду.

— Я беременна.

— Мне, наверное, послышалось. Можешь повторить?

Элоиза приблизилась ко мне и отчеканила:

— Я бе-ре-мен-на!

Мы обе замерли в этом лингвистическом откровении.

Заметив моё замешательство, Элоиза снова принялась за старое: хнык-хнык-хнык. Если она продолжит в том же духе, затопит кафе.

— Сколько недель?

— Я… я не уверена. Месяц, может, полтора?

— Ты забыла принять таблетку?

— Я не принимаю таблетки. А презерватив порвался. И я подумала: ну ладно, один раз ничего страшного.

— А родители в курсе?

— Ты больная? Они меня убьют.

— А Эрванн?

— Нет.

— Ты ему не сказала?

— Нет. Он милый, забавный, но… как ты его там называла?

Я уставилась на неё в недоумении.

— Ах да, картофелина на зимовке. Он мне нравится, но я не настолько обезумела.

— Ну хоть одна хорошая новость. Однако он, наверное, имеет право знать, пусть речь идёт о твоём решении.

— Посмотрим. Блин… Дебора, что делать?

— Для начала допей кофе. Ты хочешь стать матерью в восемнадцать?

— Нет.

— Уверена?

— С чего вдруг? А ты вот хочешь?

— Насколько мне известно, речь сейчас не о моей матке!

— Нет, но как бы ты поступила на моём месте?

— Легко сказать: «На твоём месте». Понятия не имею! Я бы хотела немного пожить для себя перед тем, как заводить детей. Выучиться, попутешествовать, найти ребёнку отца, который не будет думать только одним местом, который захочет стать отцом. Но, может, Эрванн как раз такой.

— Ему точно надо повзрослеть!

— Ты хочешь воспитывать ребёнка одна?

— Да с чего вдруг ты вообще о таком спрашиваешь?!

Элоиза взбесилась и вскочила с места. Я оглянулась вокруг и понизила голос:

— Не бесись. Ты что думала? Что от этого так легко избавиться?

Элоиза побледнела.

— Со мной никогда такого не случалось, — продолжила я, — но аборт может привести к страданиям, сомнениям… Короче, тебе надо подумать.

— Я только и делаю, что думаю! Ночь не спала! Ты представляешь меня с ребёнком? Чего смеяться!

— Ну тогда… основная проблема решена.

— В смысле — основная?

— Да, всё остальное приложится. Пойдём, я сегодня угощаю.

Я оплатила кофе, и мы вышли в холодную тьму.

В ста метрах от лицея я вытерла глаза Элоизы, затем оставила её у класса и сбежала в туалет, чтобы спокойно всё обдумать.

Отыскав в телефоне номер центра планирования семьи, я столкнулась с главной проблемой: мы обе несовершеннолетние.

Раздался звонок, и, спустив воду в унитазе, чтобы не распространять напрасные слухи о моих долгих заседаниях в туалете, я в состоянии крайней нервозности присоединилась к Джамалю с Виктором.

Оба преобразились за каникулы.

Кажется, за две недели они обменялись телами. Ну или душами. Короче, этой субстанцией, которая сияет внутри.

Джамаль загорел и уверенно улыбался. Он общался с Виктором на равных, забыв о своём преклонении головастика, которое мелькало в нём иногда, когда Виктор говорил.

Перемены налицо: он больше не был влюблён.

Он освободился.

Виктор же как-то сгорбился, побледнел, ушёл в себя.

На мгновение промелькнула надежда, что Адель его бросила, однако этот его вид разбивал мне сердце.

Может, я тоже освободилась?

Ну да, смешно.

— Дебо! — завопил Джамаль.

Он обнял меня, приподнял, звонко чмокнул в губы и поставил на место. Виктор вытаращился на него, как на врага. Может, приревновал из-за поцелуя? Мне даже захотелось попросить Джамаля проиграть сцену заново в целях эксперимента. Но вместо этого я ответила:

— Надо же! Отлично выглядишь!

— Спорт и горный воздух — всё, что надо для счастья! — проворковал он.

— Я бы тоже хотела покататься на лыжах.

— А я не про лыжный спорт.

Я рассмеялась.

— А как ты, Дебора? Всё нормально? — спросил Виктор.

Очевидное накрыло меня лавиной, и я затрепетала: невозможно отрицать, даже белый, как вареное яйцо, Виктор был хорош до жути. Его борода стала гуще. Кажется, он провёл две недели в лесу, где выживал дикарём. Чудовищно сексуален.

Со свободой можно попрощаться.

— Немного волнуюсь в первый день, но всё будет хорошо.

— Она одна?

«Она» — это моя мама.

Виктор, который покопался в интернете, произнёс «она», будто знал её лично, будто мы все были близки. Мы и вправду близки. Но настолько? Он меня запутал.

Цоканье каблуков возвестило приближение мадам Шмино.

— Джамаль, я не смогу пообедать с тобой сегодня, у меня кое-какая проблема.

— Серьёзная? — Смотря для кого…

Мы вошли в класс 234.

Либо я слишком о себе возомнила, либо Виктор и вправду изучал мою шею с научной доскональностью.

Утро пролетело. После урока английского я со скоростью пущенной аборигеном стрелы выскочила из Питомника и помчалась вперёд.

Поднявшись по лестнице через ступеньку и едва не выплюнув собственные лёгкие на коврик, я открыла дверь изнывающему в квартире Изидору, который уже молил собачьих богов о прогулке.

— Дебора? — крикнула мама из моей комнаты.

Заполнившая всё внутри меня тревога резко сдулась.

— Да!

Мама подошла. На ней по-прежнему была пижама.

— Ты носишь очки? — удивилась я.

— Да, с сегодняшнего утра. Только когда читаю. Всё хорошо?

— Я подумала, мы можем пообедать вместе.

Мама упёрлась руками в бока.

— Ты следишь за мной. Мне это не очень по душе…

— Ошибаешься. Мне нужна твоя помощь.

Я вошла в кухню, к которой наконец-то стала заново привыкать, и поставила на огонь кастрюлю с водой.

— Блюдо дня — суп с макаронами. Идёт?

— Идёт, но я и сама могу приготовить!

— Знаю. Мне нужна одна услуга. Огромная услуга, мама, и очень деликатная. И тебе придётся согласиться.

Глава двадцать третья

Помаленьку-потихоньку Дебора вьёт своё гнездо

Мама согласилась.

Тут же.

— Без проблем.

Стараясь всеми силами оттеснить меня с ненавистной кухни и тем самым вернуть себе звание хозяйки, она насыпала макароны в кастрюлю и помешала их вилкой, царапая дно так сильно, что у меня волосы встали дыбом.

— Можешь рассчитывать на меня. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ей помочь. — И, не оборачиваясь, она добавила: — Я ведь тоже сделала аборт.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать всю серьёзность только что сказанных слов, чтобы уловить спрятанное в них откровение.

— Это было до тебя. Я училась в университете. Денег не было. Слава богу, тогда приняли закон Симоны Вейль. Я забеременела и сделала аборт. Так что я понимаю. Я схожу с Элоизой в центр планирования семьи и помогу ей. Я даже сама запишусь на приём. Но лучше ей прийти к нам после уроков и