Неудачница в Академии Бессердечных - Властелина Богатова

его история закончилась печально, потому что ценой его могущества стала потеря собственной души. Раот мог управлять целым полчищем тварей, низвергая их во мрак. Пока однажды сам не стал его жертвой. Больше его подвиг никто не повторял.

Новый щелчок пальцами заставил меня вздрогнуть и обернуться.

— Молодец, — похвалил Каймер приходящую в себя Долору. — Ты справилась.

Глориас тут же подошла к ним, задавая вопросы адептке, проверяя ауру. Та отвечала, кивала, и в целом всё говорило о том, что все прошло успешно, только она до последнего не выпускала руку Каймера.

— Выведи её на свежий воздух, — просит целитель.

Он даже помог ей подняться со стула и придержал за плечи. А мой взгляд так и припечатался к его руке на плече сестры.

Я с усилием отвернулась, краем зрения наблюдая, как они вышли в коридор, и снова повернулась — посмотреть, куда они пошли. Но я ведь сама так хотела — разорвать любые отношения между нами. И кто сказал, что это будет просто? Оставалось только сходить с ума.

Я прикрыла веки и вздохнула, сжимая подлокотники. Безумие.

— Роилин, ты готова? — спрашивает Глориас.

— Да, — распахиваю глаза, подскакивая как на иголках с места.

Поправляю юбку и решительно иду к стулу, где только что сидела Долора. Опускаюсь на него. Поскорее бы всё закончить. И снова нахлынули эмоции, но теперь уже страха и волнения, особенно захлестнули, когда напротив меня сел Виндвер. Он по-прежнему выглядел холодным, как айсберг, и по-прежнему в его взгляде плавали льдинки недовольства. Этот приказ императора явно его не впечатлял. Впрочем, как и всех нас.

— Всё хорошо, не волнуйся, — сжала моё плечо Глориас. — Эрик Виндвер мастер своего дела. Или… Может, ты передумала? — интересуется ещё раз.

Упрямо мотаю головой.

— Надеюсь, вы сегодня пропустили завтрак, мисс Блэй? — интересуется Виндвер. Я не поняла, к чему это странный вопрос, наверное, так разволновалась. — Вас может тошнить, надеюсь, не много.

Я покраснела, так вот откуда это скрытое недовольство.

Глориас понимающе улыбнулась.

— У вас был на этой почве плохой опыт? — задаю я вопрос, но больше чтобы скинуть немного стресс.

Виндвер вздохнул, кажется, не собираясь вдаваться в подробности.

— Кладите руки сюда, — указывает на подлокотники, — и выпрямите спину. Да, всё верно, был, расскажу вам как-нибудь подробнее после… — многозначительно добавил он. — Это займёт десять минут, — повторил он инструкцию, — когда очнётесь, может быть лёгкая дезориентация в пространстве и мыслях, но это пройдёт быстро. Вы готовы?

— Да, — отвечаю тихо.

— Следите за моими движениями.

Виндвер также поднял руку, сложив два пальца, поводил, заставляя мой взгляд бегать туда-сюда, и щёлкнул пальцами перед лицом, радужка глаз мужчины полыхнула таким же завораживающим фиолетовым свечением. Даже где-то на краю сознания показалось, что солнце померкло за окном, погружая нас в полумрак. Лицо мага потемнело, оставляя лишь только завораживающий переливающийся танец фиолетового пламени вокруг сузившихся зрачков, утянувшего меня в самую глубь, сбросив водопадом в эту тьму и погрузив под толщу льда, в ледяное нутро чего-то необъяснимого и беспредельного. Тьма и пустота. Сон.

— …Оставь нас, не подходи! — слышу отчаянный крик из недр этой тьмы.

— Заберите у неё ребёнка! — слышится приказ.

— Вы не имеете права отбирать у меня ребёнка! Уберите руки!

Иссабель отшатывается, прижимая меня так, что я задыхаюсь и плачу ещё громче.

Сердце налилось льдом ужаса. Детский плач оглушил. Молодая женщина прижимала ребёнка к груди, пытаясь успокоить, но тот задыхался в крике и боли. Это ведь — вся моя сущность содрогалась от этого крика — плакала я, а эта женщина, что прижимала меня к груди, моя мама. Я почувствовала тёплую родную связь. Ожерелье из лазоревых камней было на её шее, камни мерцали, переливаясь, как и серьги в ушах, подбородок её был влажным от слёз, и эти слёзы падали на меня.

— Ошибаетесь, госпожа, у нас есть полное право им распоряжаться. Ваш благоверный предал и бросил вас, теперь вы обязаны покориться совету.

— Это всего лишь младенец! — молодая женщина прижала младенца к груди, её руки дрожали. В невыносимом ужасе её взгляд метался от костлявого лица мужчины к невинным глазам ребёнка. Мужчина хмыкнул, оценивая её реакцию. Он знал, что страх — сильное оружие.

— Ваши слезы ничего не изменят, — произнёс он с холодной уверенностью. — Перед вами стоит выбор: или вы отдадите её нам, или будете в изгнании, но от расплаты не уйти.

— Я вам никогда её не отдам! Убирайтесь! — цедит сквозь зубы.

— Что ж, да будет так. Вы пожалеете, — тон мужчины был ледяным и каким-то бездушно пугающим. Хотелось сжаться и подчиниться, лишь бы это прекратилось.

— Очнитесь, мисс Блэй! — ворвалось откуда-то изнутри.

Нет! Мама, не могу её оставить, я слышу, как она плачет, прижимая меня так сильно, ей больно, как я могу её оставить? Мама, не плачь, я с тобой! Мои крохотные пальчики вцепились в её одежду, но мама заплакала ещё горше. И я не знала, как ей помочь, я хотела, чтобы она меня услышала.

— Роилин! — ментальный приказ раздался в голове как раскат грома, грозный, потрясший сознание.

Каймер?

— Очнись, Рои! Возвращайся назад, немедленно! — вибрации его голоса отозвались во всей моей сущности, заставляя безоговорочно подчиниться и потянуться к нему. Боль мамы внезапно притупилась, и меня толчком выкинуло на поверхность.

Каймер Рамбрейд

Небо заволокло тучами, ветер зашуршал в листве, поднимая пыль на террасе лазарета. С балкона виднелся простирающийся до самого исследовательского корпуса парк, верхушки деревьев неспокойно качало, а порывы ветра усиливались.

Дождь всё-таки лил серыми потоками.

Зелень, что слегка подвяла под жарким солнцем, будто ожила, налилась соком и потянулась к брызгающему ливню, ненасытно напитываясь влагой.

Чем-то они напоминали меня. Меня так же иссушивало, когда Роилин не было рядом, и когда она оказывалась рядом, я так же не мог насытиться.

Выбор Роилин словно удар под дых, ещё одна попытка отдалиться от меня причинила боль и безумную ревность. Только знала ли она — чем сильнее сопротивляется, тем больше я жаждал её, и это пробуждало во мне звериный голод.

Впервые я понял, что могу потерять контроль, самое страшное для любого мага. Для мага с тёмной магией, ведь если такое случится, я не знаю, какая сила пробудится во мне тогда.

Эти мысли терзали меня, не давая покоя на протяжении всего процесса проверки. Я не мог позволить себе потерять контроль, но чем больше находился вдали от Роилин, тем сильнее она влекла меня к себе. В её глазах я видел отражение собственных мучений — она сама не осознавала, что своим фальшивым отчуждением лишь усугубляет мою