Парень, который будет жить вечно - Фредерик Пол

Очевидно, то же самое почувствовали и почти все члены экипажа. Звездный Разум и Ибаррури находились в столовой, но говорили о Ядре и не обращали никакого внимания на поступающие изображения. Билл Тарч в своей каюте не выключил экран, но смотрел на него невнимательно, а Дениз, прицепившись к стене рядом с ним, крепко спала.

— Какой в этом смысл, Клара? — спросил он, увидев меня. — Не могу получить от экипажа приличный материал: почти все отправились спать.

Я смотрела на Дениз. Эта маленькая сучка даже сопит красиво.

— Им нужно поспать, — ответила я. — А как насчет Терпл?

Он пожал плечами.

— Минуту назад здесь был Кекускян. Он ее искал. Не знаю, нашел ли. Слушай, может, еще небольшое интервью с тобой? К чему мне зря терять время?

— Может быть, позже, — ответила я и отправилась на поиски Джун Терпл.

Гневный голос Терпл я услышала раньше, чем увидела ее. Кекускян ее нашел, и они по-настоящему бранились. Она кричала на него:

— Наплевать мне на то, что вам нужно, Олег! Мы уходим! Мы должны убрать отсюда установку, пока она еще цела!

— Вы не можете так поступить! — кричал он в ответ. — Зачем я торчу здесь, если не увижу сверхновую? Какой в этом смысл?

— Смысл в том, чтобы уцелеть, — яростно ответила она. — Что мы и собираемся сделать. Я здесь командую, Кекускян! Я отдаю приказы. Ганс! Проложи курс к нейтронной звезде!

И тут вмешалась я.

— Отменить приказ, Ганс, — приказала я. — Отныне ты получаешь приказы только от меня. Ясно?

— Понятно, мисс Мойнлин, — ответил корабельный мозг — спокойно и невозмутимо, как всегда. Но Терпл была далека от спокойствия. Я сделала ей скидку: она почти не спала и все время находилась в страшном напряжении. Но в эту минуту мне показалось, что она меня ударит.

— Какого черта вы здесь делаете, Мойнлин? — угрожающе спросила она.

— Принимаю командование, — объяснила я. — Мы останемся еще на какое-то время. Я тоже хочу увидеть взрыв звезды.

— Да! — закричал Кекускян.

Терпл даже не посмотрела на него. Все ее внимание было отдано мне, и она была настроена совсем не дружелюбно.

— Вы с ума сошли? Хотите, чтобы мы все погибли?

Мне подумалось, что это было бы не так уж плохо, но сказала я — очень рассудительно — вот что:

— Я не говорю, что мы останемся здесь и поджаримся. Во всяком случае не люди. Экипаж мы эвакуируем и будем наблюдать за взрывом с помощью дистанционного управления. На двух кораблях всем хватит места. Я возьму с собой троих иди четверых, Билл — остальных.

Терпл не могла поверить в услышанное. Она сердито сказала:

— Клара! Радиация будет страшная! Она уничтожит установку!

— Отлично, — ответила я. — Я это понимаю. Поэтому я куплю вам новую.

Она потрясенно смотрела на меня.

— Купите новую? Клара, да вы представляете себе, сколько стоит…

Она замолчала и пристально посмотрела на меня.

— Что ж, — ничуть не умиротворенно, но более или менее смиряясь с фактами, сказала она, — вероятно, знаете. Кто платит, тот и заказывает музыку.

Как всегда.

Поэтому когда я стала отдавать приказы, никто не возражал. Я собрала всех в столовой и объяснила, что мы оставляем корабль. Терпл, Ибаррури и Звездный Разум должны были перейти ко мне.

— До Земли всего несколько дней; вы трое поместитесь в моей гостевой каюте. Мейсон-Мэнли и Кекускян полетят с Биллом и Дениз. В корабле Билла будет тесновато, но они поместятся.

— А как же Ганс и я? — удивленно спросил Рорбек.

Я небрежно ответила:

— О, вы можете лететь со мной. Мы найдем для вас место.

Он ничуть не взволновался при мысли о том, что полетит с прекрасной и одинокой женщиной вроде меня. Его это даже не заинтересовало.

— Я имел в виду не только лично себя, Клара, — напряженно сказал он. — Я имел в виду себя и свой корабельный мозг. Я вложил в Ганса очень многое. И не хочу, чтобы он погиб!

Меня не очень порадовала его реакция, но мне нравятся мужчины, увлеченные работой.

— Не волнуйтесь, — успокоила его я. — Я уже спросила об этом Гипатию. Она говорит, что у нее хватит памяти. Мы скопируем Ганса и возьмем с собой.

XI

Раньше я никогда не видела взрыв сверхновой в реальном времени — да и сколько человек это видели? — но разочарования не испытала. Шоу полностью оправдало все ожидания.

Когда это произошло, мы находились на двух кораблях в нескольких миллионах километров от фокуса установки. Отныне Ганс получал приказы от Кекускяна и оставил планету крабберов, сосредоточившись на самой звезде. Гипатия прошептала мне на ухо, что Билл Тарч в своем арендованном корабле рвет и мечет из-за такого решения. Он хотел уловить все мгновения этого ужасного и трагического зрелища, вплоть до выражения лиц крабберов — если только это возможно, — когда те увидят, как солнце разбухает прямо у них над головами. Я этого не хотела. Я на крабберов насмотрелась. И приказы здесь отдавала я.

В моей гостиной было сразу два экрана. Гипатия настроила внешнюю оптику моего корабля так, чтобы мы могли видеть большое зеркало и крошечный корабль «Феникс» — как игрушки в углу помещения. Но главное было на другом экране — сама звезда крабберов, какой она видна с «Феникса». Гипатия говорила, что это не опасно. Ганс уменьшил яркость, к тому же мы воспримем только видимый свет, а не весь широкий спектр излучения, которое хлынет от звезды через минуту. Но все равно звезда была огромной, два метра в диаметре, и такой яркой, что приходилось щуриться, глядя на нее.

Я не очень много знаю о поверхности звезд, но эта показалась мне какой-то больной. По всему ее периметру сверкали вспышки, а весь диск усеивали пятна. И вдруг — совершенно неожиданно — началось. Звезда стала уменьшаться, как будто Ганс уменьшил изображение. Но он ничего подобного не делал. Звезда коллапсировала, втягивалась в себя, и происходило это очень быстро. («Это взрыв», — прошептала Гипатия.) На наших глазах с двух метров она сократилась до полутора, до метра, стала еще меньше…

И снова начала увеличиваться — так же быстро, как уменьшалась, но горела намного ярче. Гипатия прошептала:

— А это отдача. Я приказала Гансу уменьшить яркость. Будет еще хуже…

Действительно.

Звезда расцветала все ярче и ярче — и становилась все более ужасающей, — пока не заполнила всю каюту; у меня появилось ощущение, что меня втягивает в этот звездный ад, и в этот миг изображение начало раскалываться. Я услышала стон Терпл:

— Взгляните на зеркало!

И поняла, что происходит с изображением. Маленький игрушечный «Феникс» и зеркало со всем оборудованием подвергались страшной бомбардировке излучением от сверхновой. Никаких фильтров. Никаких предохранителей. Оборудование корпорации «Феникс» ярко светилось само, отражая поток ослепительного света. У меня на глазах зеркало начало коробиться. Тонкие листы амальгамы отлетали, взрывались, превращаясь в облака плазмы, как фейерверк 4 июля. На мгновение мы увидели под пленкой несущую сетку зеркала. Затем она тоже исчезла, остался только скелет усиливающих конструкцию балок, раскаленный и сверкающий.