Расколотая свобода - Шейн Роуз

увидел меня. – Тебе идет синий.

Я закатила глаза. В моей форме медсестры точно не было ничего выдающегося.

– А ты хорошо выглядишь в брюках, – ответила я.

– Собралась на завтрак? – он кивнул в сторону сумки, которая висела у меня на плече.

– Только быстро. У меня была долгая ночная смена, – я указала в сторону ресторана.

Он хмыкнул.

– Я слышал, как ты пришла около часа назад. Обычно твоя смена заканчивается на три часа раньше.

– Авария на шоссе с кучей машин, – он просканировал взглядом мою одежду, ища доказательства моих слов. – Я приняла душ и переоделась на работе.

Он кивнул:

– Если ты не против, я составлю тебе компанию за завтраком.

Я поджала губы, кивнула, и мы молча пошли по коридору. Сегодня Данте был таким, каким я его и помнила, – тихий и спокойный мужчина, который улыбался и кивал другим гостям, проходившим мимо. Он пробормотал «привет» и «спасибо» человеку, который открыл для нас дверь ресторана. Затем положил руку мне на поясницу, словно мы были друзьями и для нас было вполне привычно касаться друг друга.

А вот мое тело воспринимало его совершенно иначе. Меня сразу бросило в жар, соски напряглись, дыхание перехватило. Светлые глаза встретились с моими, но он не обратил внимания на искру между нами.

И это к лучшему.

В ресторане было не очень много народу, лишь шумные семьи с детьми и пара пилотов, которые устроились в углу, вероятно, остановившись здесь на день или два перед следующим рейсом. Я пошла за фруктами, и две маленькие девочки, одетые в пижамы с красными полосками, показали пальцем на мою форму. Заметив это, я покрутилась из стороны в сторону и улыбнулась.

Мы все втроем засмеялись, а одна девочка наклонила голову и сказала:

– Я хочу стать врачом, когда вырасту.

– Мне нравится ваши красные пижамы, – я кивнула им обеим, не став поправлять их и говорить, что я медсестра.

– Мы близнецы, – девочки взялись за руки.

К девочкам подошла мама и положила руки им на плечи, а затем улыбнулась мне:

– Извините.

– Не переживайте, все в порядке. Мы просто делаем друг другу комплименты по поводу нарядов, и, кстати, у меня тоже есть сестра-близнец.

У девочек загорелись глаза:

– Правда?

– Ага.

– Она такая же красивая, как ты? – подала голос вторая сестра, которая раньше молчала. Она напоминала мне меня, я точно так же привыкла стоять в стороне, позволяя Иззи играть главную роль.

– Ну, мы обе по-своему красивы. Так же, как и вы – обе по-своему великолепны.

Они захихикали, и мама потянула их прочь. Видя, с какой любовью они смотрели друг на друга, я погрустнела.

– Ты хочешь детей, – услышав за спиной голос Данте, я подпрыгнула, и тарелка с едой выскользнула у меня из рук.

Этот мужчина явно обладал реакцией супергероя, потому что успел поймать мою тарелку, и вся еда осталась на месте.

– Господи, ты меня напугал, – пробормотала я, когда он вручил мне тарелку. – Спасибо.

– Не за что, – затем снова положил руку на поясницу и повел меня к нашему столику. На этот раз он шел ближе, настолько, что я чувствовала тепло его тела. Как будто мы были вместе. Словно мы уже очень хорошо знали друг друга. И от этой мысли мое сердце невольно забилось быстрее.

Он отодвинул для меня стул, а потом обошел стол.

Я прикусила губу, стараясь не обращать внимания на то, каким покладистым он был сегодня. Однако, учитывая, как мое тело реагировало на его мимолетные прикосновения, я поняла: мне стоит установить четкие границы или продолжать избегать его.

По-прежнему невозмутимый, Данте улыбнулся, сел напротив и продолжил расспрашивать меня, словно мы были старыми друзьями.

– Твоей маме понравится, если ты родишь кучу детишек от хорошего мужчины.

– Почему мы обсуждаем эту тему? – проворчала я и взяла вилку, намереваясь приступить к еде.

– Потому что ты смотрела на этих девочек так же, как в старших классах смотрела на машины, словно мечтаешь о таких же.

Я застонала, понимая, к чему все идет:

– Я заслужила машину, ясно? Но мои хулиганы братья испортили эту машину еще до того, как она попала к нам с Иззи.

Нам достался подержанный, едва функционирующий универсал, и Иззи всегда и везде ездила на нем, а мне всегда приходилось искать, кто сможет подвезти меня до нужного места.

Данте покачал головой.

– По крайней мере, так мы могли провести время вместе, когда я приезжал домой в отпуск, – он поймал мой взгляд, и я неловко поежилась. Я дорожила этими поездками на машине, но не была уверена, что он тоже.

Откусив кусочек ананаса, я попыталась ответить нейтрально:

– Мы мило болтали.

– Дело не в милой болтовне, Лайла. Я по три-четыре месяца проводил за границей в обществе мужчин, а оказавшись дома, получал возможность пусть недолго, но все же возить тебя в своей машине, ты тогда сладко пахла клубникой и кокосом.

Я поморщилась:

– От меня ничем не пахло.

– Пахло. Лучший запах на свете. Если не считать того, который я вдыхаю, когда ты раздвигаешь…

– Стоп, – я перебила его и помахала вилкой перед его носом. – Ты что, шутишь?

Он рассмеялся и откинулся на спинку стула.

– Для человека, который хочет как следует развлечься, ты слишком скованная.

– Может хватит?

Данте пожал плечами и нахмурился, а после прочистил горло.

– Кроме шуток, я сожалею о том вечере.

Я вздохнула с облегчением.

– И я. Мне всего лишь хочется сделать все то, ради чего я оказалась здесь. Так что прости, если мешаю твоему заданию или искажаю твое представление обо мне, или…

– Все нормально, Лайла. Я все понимаю. Ты хочешь повеселиться.

– Дело не только в веселье, – попыталась объяснить я, перемещая кусок ананаса по своей тарелке. – Я буквально помешалась на оценках в школе. То же самое продолжалось в университете, когда все… когда у меня не осталось сил и я не понимала, кто я такая. Без учебы я из себя ничего не представляла.

Он хмыкнул и, казалось, изучал мое лицо, как будто пытался запомнить все до мельчайших деталей или что-то в этом роде:

– Продолжай.

– Ну, больше мне особо и нечего сказать. Если рядом не было братьев или Иззи, я не вписывалась. Учеба стала непростой и… – я прочистила горло. – У меня началась депрессия.

Я встретила его взгляд, ожидая отвращения, жалости или шока. Но он просто смотрел на меня без какого-либо осуждения.

– Хочешь, я научу тебя самообороне?

– Что? – выпалила я. Его предложение не вязалось с разговором, который мы вели, и я подумала, что, возможно, ослышалась.