Тот, кто не умеет прощать - Марина Серова

— Бросьте, Симонов! — Я рассмеялась. — Никто вас не ждет. Я ведь изучила ваше расписание на сегодня. Кроме меня, на сегодня к вам на прием никто не записан. Так что не ищите больше идиотских отговорок, лучше ответьте на пару вопросов.

— Я вообще не обязан отвечать на ваши вопросы, — беспомощно возразил Симонов. — И не понимаю, чего вы от меня хотите.

— Хорошо, — спокойно отозвалась я. — Тогда, возможно, вы найдете что рассказать в полиции. В ближайшее время вас вызовут для беседы, возможно, вам придется вернуться в Тарасов.

— Но я правда ничего не знаю! — закричал Симонов. — Я просто… Один мой знакомый попросил. Он сказал, что хочет его разыграть, попросил помочь… Я не знал, что все так обернется, я же не хотел!

Я вынула из сумочки смартфон и, отыскав нужную фотографию, продемонстрировала ее Симонову:

— Это ваш знакомый?

Тот, взглянув на экран, перевел на меня испуганный взгляд и несколько раз кивнул.

— Да, — проговорил он. — Да, это он меня попросил.

— Он вам заплатил?

Симонов молчал, опустив голову.

— Он сказал, что хочет разыграть этого Павлова, — произнес он наконец. — Так, чтобы попугать немного. Сказал, что мне не о чем беспокоиться, никто ничего не узнает.

Он вновь замолчал.

— И вы за определенную плату согласились поставить ложный диагноз? — уточнила я. — Вы подделали анализы, написали заключение. Потом убедили Павлова, что у него неоперабельная опухоль.

Симонов поднял на меня глаза.

— Я все удалил, — проговорил он безжизненным голосом. — Ни карты пациента, ни данных в компьютере. Я все подчистил, перед тем как уволился.

— Вы выдали Павлову подписанное вами заключение, — заявила я. — А заодно и копии тех самых обследований.

Разумеется, я врала напропалую. Никаких копий обследований я в глаза не видела, как не видел их и следователь Волков.

Но Симонов и не догадывался, что я блефую, поэтому окончательно сник.

— Я просто хотел помочь своему другу, — пробормотал он, не глядя на меня.

— А заодно и подзаработать, — дополнила я с фальшивой доброжелательностью в голосе.

Симонов помотал головой.

— Нет, не собирался я зарабатывать! — с жаром возразил он. При этом у доктора был такой вид, словно я нанесла ему смертельное оскорбление. — Человек попросил об услуге, сказал, что хочет проучить этого толстосума, чтоб неповадно было. Ну, я и согласился. Я и сам не люблю всех этих нуворишей, чтоб им пусто было. Ну, я и согласился.

— А как же клятва Гиппократа? — поинтересовалась я. — Человек обратился к вам за помощью, а вы вместо этого его запугали и довели до смерти.

Здесь я, конечно, слегка переборщила, если ложный диагноз и имел отношение к гибели Павлова, то весьма опосредованное.

— Да не доводил я его! — взвился Симонов. — К тому же я ведь мог не специально выдать ему такое заключение. Ну, ошибка произошла. Я что, ошибиться не могу? Знаете, какой процент врачебных ошибок ежегодно фиксируется во всем мире?!

Ого, а он, оказывается, далеко не так прост, этот доктор Симонов. Грамотно выкручивается. Надо срочно менять тактику.

— Вы совершили побег из Тарасова непосредственно после убийства Андрея Павлова, — жестко заявила я. — Следствие уже связало оба этих факта, вас собираются объявить в федеральный розыск. Поэтому прекратите нести чушь и рассказывайте все по порядку.

Сама я превосходно понимала, что мои доводы не выдерживают никакой критики, не понял этого только Симонов, побелевший как полотно.

Я с нескрываемым злорадством наблюдала за его смятением. Как ни крути, а он все-таки подонок. Врач не должен допускать подобных розыгрышей по отношению к пациентам.

— Хорошо, я… Я все расскажу, — пробормотал перепуганный Симонов. — Но это действительно он все придумал, я только сделал, как он просил.

— И что же он придумал? — Меня уже порядком утомило столь пространное вступление.

— Он сказал, что пришлет мне на консультацию одного очень богатого мужика. У него, мол, странные симптомы, тошнота, боли в животе, слабость и все такое. Еще спросил меня, может ли это быть признаком онкологии. — Симонов облизнул губы.

— Ну а вы что?

— А что я, — врач пожал плечами. — Говорю, что по таким симптомам трудно о чем-то судить, это характерно для многих заболеваний, в том числе и моего профиля. Пусть, говорю, придет ко мне на консультацию, я посмотрю.

— То есть в тот раз ваш приятель еще не просил выдать Павлову ложное заключение? — уточнила я на всякий случай.

Умно придумано! Видимо, расчет был на то, что у Павлова действительно могло быть выявлено онкологическое заболевание.

— Нет, — подтвердил мою догадку Симонов. — Просто попросил осмотреть, назначить обследования, то да се…

— А когда вы осмотрели Павлова, то сразу поняли, что онкологии там рядом не стояло? — продолжала я свои расспросы.

Врач покачал головой.

— Не все так просто, — возразил он. — Мужик пришел ко мне на прием, по его виду я сразу понял, что ему хреново. Пощупал живот, ничего страшного вроде бы, но небольшая болезненность все же была. Да и выглядел он паршиво, бледный, лицо осунулось. Спрашиваю, какие еще у него жалобы. Сказал, что аппетит хуже некуда, да и спит плохо, тошнит постоянно, как беременных. Шутить пытался, но я-то видел, что мужик напуган.

— А вы не посоветовали ему пройти обследование у других специалистов? Например, у гастроэнтеролога? — Мне показалось, что было бы вполне естественно назначить подобные обследования.

Едва я успела это спросить, как Симонов кивнул на мой смартфон, который я положила на стол перед собой.

— Он-то как раз и просил меня этого не делать, — пояснил Симонов, и я заметила, что он почему-то опасается вслух называть своего друга по имени. Может, боится, что я записываю наш разговор? Осторожный тип…

— Сказал, чтобы ни к каким другим врачам я этого самого Павлова не направлял, — продолжил свои объяснения Симонов. — Чтобы сам осмотрел, и все. Ну, я так и сделал. Назначил только дополнительные обследования в том же «Асклепии», которые сам же потом и сопоставил.

— И что же показали обследования? — спросила я.

— А вот тут и начинается самое интересное! — оживился Симонов. — Ни одно из них не подтвердило онкологию. Как вы и сказали, даже рядом не стояло.

— И вы сообщили об этом Павлову?

— Нет! — Симонов усмехнулся. — Позвонил на радостях тому самому приятелю, — опять кивок в сторону смартфона.

— И что же он?

— А он предложил встретиться и поговорить, — с расстановкой произнес Симонов. — У меня как раз прием заканчивался, а он уже ждал меня в тачке своей на стоянке возле клиники. Садись, говорит, разговор есть. Ну, сели мы в тачку, выехали за город. Он мне и говорит, не отдавай, мол, Павлову эти результаты. Я, естественно, удивился, с чего бы это. А он и давай мне расписывать этого самого Павлова. Дескать, он такая сволочь, что и пробы негде ставить. Деньги нажил нечестным путем, столько хороших ребят угробил, да еще и малолеток растлевает. В общем, монстр, да и только. И что болезнь эту он заслужил.