Тень Лунного замка - Майя Фабер

и не собирался никому говорить. Потому что иначе — его не снять. Даже себе он больше не напоминал о нём, но незримый поводок ощущал постоянно.

Дни, месяцы, даже года сливались в один бесконечно длинный день. Пока однажды на пороге замка не появилась она. Худая, рыжая, с огромными глазами лани девчонка, которую он хотел тут же вышвырнуть прочь, пока не вернулся хозяин, но не смог… Не смог, стоило только взглянуть в её полное восхищения лицо.

Эйдан не сразу понял, что видел перед собой. А когда осознал — отпускать было поздно.

Она не боялась его. На неё словно не действовало проклятье, изо всех сил старавшееся отпугнуть от него всех, не позволить им влюбиться в него, не позволить даже узнать поближе.

Девчонка не боялась. Напротив — она словно тянулась к нему. Следила. Слушала. Проявляла живой, наивный, неподдельный интерес. А как она дрожала, стоило только оказаться поближе. Не от страха, а от сладостного предвкушения.

С каждым днём… с каждой минутой терпеть её становилось всё тяжелее. Потому что Эйдан не мог отпустить её. Не мог даже перестать следить хоть на миг. Не мог запретить себе коснуться её нежной кожи при каждой удачной возможности. Она снилась ему. Обнажённая в его постели, с огненно-рыжими волосами, разметавшимися по его подушкам, покусывающая нижнюю губу от наслаждения. Он грезил ею — самой странной, самой чудной из всех живущих. Только такая и смогла бы принадлежать ему.

А она по-прежнему… не боялась.

И тогда появилась надежда. Слабая, но отравляющая. Надежда, что она — та чистая душа, которую он ждал две сотни лет. Та, что сможет его полюбить. Та, что поможет исправить ошибку, за которую он был так жестоко наказан. Эйдан хотел рассказать ей, но не мог. Знал, что тогда будет жалость, но никак не любовь.

Она должна была решиться сама. Выбрать его. Он не смел ни подталкивать, ни ухаживать, ни намекать.

— Я тоже люблю тебя, — промурлыкала она ему в плечо.

От её слов по всему телу разлилось приятное тепло. Эйдан прикрыл глаза, пока сердце пропускало удар и восстанавливало свой бег. Потянулся к магии, окутывающей Лунный замок. Попытался почувствовать хоть что-то… Что-то новое.

Стиснул зубы до скрипа.

Незримый поводок оставался на месте. Тёмные твари множились в лесах вокруг.

Чёрной волной отчаяние затопило его сознание.

Не полюбила. Не смогла. Просто увлеклась и не более. Заинтересовалась чем-то новым, прилетела, как бабочка к яркому костру.

Где он ошибся? Что сделал неверно? Неужели, слишком сильно подтолкнул?

Был ли вообще у него шанс?

Много лет назад Эйдан решил покончить с надеждой, но всё равно не сдержался.

Не стоило делиться с ней воспоминанием. Это вышло случайно, но Эйдан мог прервать заклинание, а потом попытаться снова. Но он не стал. Просто позволил всему случиться. В тот момент он не думал о себе или проклятии. Всего лишь хотел дать напуганной девчонке понять, что она не одна. Что он никогда не оставит её, пока она сама не уйдёт. Потому что…

Как же сложно было признаться в этом даже себе. В чувстве, в существование которого Эйдан давно не верил.

Он любил её. С самого первого взгляда.

Насмешка судьбы. Сам бы он никогда не выбрал такую… такую.

Незримый поводок натянулся. Всё, что произошло ночью, больше не было тайной для нынешнего хозяина замка. Скоро последует расплата.

Эйдан покрепче обнял любимую, притягивая её к себе. Пусть у него и не вышло обрести её любовь, но эта ночь навсегда останется с ним. Это утро он запомнит в мельчайших подробностях на всю жизнь.

— Эйдан, давай уедем отсюда, — сонно проговорила она, не открывая глаза. Как будто засыпала с этой мыслью, а теперь спешила сказать, пока не забыла совсем. — Давай сбежим. Уедем вдвоём.

— Ты уедешь, — прошептал он ей в макушку своё обещание. — Ты уедешь отсюда.

— И ты.

— И я, — почти беззвучно отозвался он. Ложь, которую он мог себе позволить.

В тот момент Эйдан готов был выполнить данное ей обещание, чего бы ему это ни стоило. Даже если речь шла о его жизни.

Глава 47

Эйдан смотрел, как девчонка медленно одевалась, беззастенчиво стоя перед ним прямо посреди комнаты. Даже с задёрнутыми шторами света хватало, чтобы разглядеть всё. Его забавляло в ней отсутствие предрассудков. Другим девицам, которых привозили в замок для развлечений, ему приходилось объяснять, что ничего нового он с утра уже не увидит, а они всё равно мялись, краснели и бледнели одновременно, а то и вовсе старались заставить его отвернуться. И всё это с таким страхом в душе, будто за неверное слово он убил бы на месте. Он мог. Но не видел смысла.

Эта девчонка была другой во всём, и Эйдану так хотелось остановить время, задержать этот день, чтобы остаться здесь вместе с ней. Но такой силы он не имел.

Он почувствовал приближение Рейнарда задолго до того, как услышал шаги или настойчивый, если не сказать, бешеный стук. Катрин метнулась к двери кабинета. Эйдан не стал останавливать её, хотя в прятках не было смысла. Пусть скроется, если от этого ей станет спокойнее.

Чтобы одеться, Эйдану хватило нескольких секунд. Он не собирался изображать радушного хозяина для незваных гостей. С отвращением подумал, что давно упустил дела в Лунном замке. С каких пор Рейнард обнаглел настолько, что стал вести себя как владелец всего? Воспользовался тем, что у Эйдана больше не было желания жить. Теперь оно вернулось, глаза открылись, и то, что Эйдан увидел, ему совсем не понравилось.

Он махнул рукой, и замок на двери тихо щёлкнул, словно намекая, что дано разрешение войти. И Рейнард не заставил себя долго ждать.

— Ты совсем с ума сошёл? — прорычал он, останавливаясь в дверях. — Это была последняя ночь! Я уже подумал, что что девчонка сбежала из замка, а всё оказалось куда прозаичнее. Кое-кто просто гадит за моей спиной.

— Не последняя, — спокойно отозвался Эйдан, проигнорировав остальные слова. Надо бы поставить здесь всех на место.

А потом его взгляд привлекло нечто иное. Лёгкое движение у Рейнарда за спиной. Край знакомой юбки. Лицо, мелькнувшее между стеной и правой рукой Рейнарда.

Нора подслушивала, а на лице у неё застыло праведное торжество. Зря. Он мог и не подумать на неё, но теперь вина была очевидна.

Ему стало жаль её.

Эйдан не заступался за всех подряд. По большей части ему было всё равно. Вернее, другого выбора не существовало, а значит,