Ратибор. Прах и пепел - Александр Фомичев

Велизором, одним из целителей Мирграда, состоявшим в местной гильдии врачевателей, Ратибор сграбастал лук со стрелами и помчался на стену, подмечая про себя, как некоторые воины, попадавшиеся навстречу, отводят глаза. Похоже, часть бойцов винила в начале осады, в том, что Эдиз не сдержал слово, именно «рыжего медведя». Дюжий ратник, слегка поостыв, сам в душе корил себя за тот срыв, раз за разом отчаянно вопрошая в пустоту, как всё могло обернуться, коли он не проорал бы свою коронную фразу в опешившие рыльца вражеской орды. Но ответа на этот вопрос у него не имелось. Зато чувство вины накатило, будь здоров. Может быть, в том числе и поэтому, кто знает, принялся чрезвычайно рьяно, за десятерых опустошать колчан за колчаном могучий исполин, метко и споро посылая в цель стрелу за стрелой.

Между тем потери нападавшие несли страшные. К тому времени, когда подоспели к месту действия шалмахи с бревенчатыми мостами, окружавший Мирград канал глубиной в пять метров оказался настолько завален телами нападавших, что по ним, ступая, как по песочной гальке какой, вполне уже можно было перебраться на ту сторону. Что ослямы и сделали, всё-таки водрузив ещё поперёк рва червонец приволоченных с собой деревянных настилов. После чего с яростными воплями бросились на решающий штурм, ведь несколько десятков принесённых осадных лестниц давно ожидали своего часа. Сыплющиеся им на головы булыжники да опрокидывающиеся чаны с кипящей смолой слегка поумерили пыл атакующих, но ненадолго: место павшего воина тут же занимал следующий, ибо смуглолицых было не счесть.

В это же время к Мирграду с двух сторон в сопровождении сотни осов двигалось по тарану: по одному на каждые врата, южные и северные. То, что южный вход защитники добро завалили изнутри внушительными глыбами из известняка, аскеры, похоже, не ведали, видимо, решив, что ворота просто-напросто наглухо заколотили. Сами тараны представляли собой нечто вроде небольших одноэтажных четырёхугольных избушек, внутри каждой из которых находилось подвешенное поперёк на свободно болтающихся цепях массивное бревно с заострённым наконечником, окованным сталью. Сверху данные подвижные конструкции были покрыты свежесодранными шкурами животных, дабы по максимуму затруднить обороняющимся попытки их поджога. По бокам у таранов, у самого основания, с каждого края имелось по крепкому деревянному колесу, а перемещались данные адские сооружения с помощью четырёх десятков воинов, находившихся внутри. Их же усилиями раскачивались сами брёвна для нанесения ударов по вратам аль стенам. Подобные простые и вместе с тем страшные осадные машины были незаменимы и крайне эффективны при любом штурме. При условии, конечно, если удастся доставить таран на место и вволю подолбить его железным остриём по намеченной цели, то бишь по самому слабому (по мнению атакующих) оборонительному редуту в городских укреплениях.

Между тем на стенах столицы вовсю закипел бой; части нападавших удалось по нескольким лестницам забраться наверх и схлестнуться с защитниками Мирграда. В тот же миг бахнули вражеские камнемёты, не щадя ни своих, ни чужих; с десяток не отличавшихся особой точностью залпов просвистело в сторону поселения, накрыв часть северной и западной стен густыми тучами из известняковой щебёнки, обломков и булыжников. Впрочем, идущую в сквозных проходах крепостной ограды жёсткую рубку подобный прилёт смертоносной тучи камней если и остановил, то ненадолго; собравшись с силами, русичи с мрачной решимостью ринулись на шалмахов, вскоре беспощадно вырезав под корень тех из них, кто не успели сигануть назад, к своим. Возглавлял ту стремительную атаку Ратибор, чем-то действительно напоминая собой удачливого сельчанина, набредшего на славный пенёк, усыпанный весенними опятами. Только вместо грибочков рыжий богатырь добро шинковал ничего так и не сумевших противопоставить ему аскеров, знатно напоив свою старушку секиру вражеской кровушкой. С каждым ударом могучего исполина в преисподнюю к Ахриману отправлялось чьё-то вражеское тулово; как показалось со стороны, именно от «рыжего медведя» и ломанулась в ужасе к своим часть ослямов, предпочтя позорное бегство гибели от его топора. Блаженные грёзы о нетленной славе оказались пусть и временно, но забыты. Нет, прославиться всё так же хотелось незадачливым воякам, сначала лихо бросившимся на штурм, а после ещё более прытко и в обратном направлении припустившим прочь. Но не посмертно же. Сладкими плодами успеха, всенародных признания и хвалы надеялись ослямбские бойцы насладиться ещё при жизни, а это будет сделать довольно проблематично, коли вовремя не убраться с дороги разгневанного огневолосого великана, не хуже лютого урагана сминающего всё и всех на своём пути. Это аскеры уяснили для себя очень хорошо.

Тем временем к городу с двух сторон медленно, но верно подползало по тарану. И если у северного входа четырёхугольный адский домик на колёсах с брёвнышком под крышей добро осыпался ливнем стрел, пусть и без особого успеха, то у южных врат поведение обороняющихся показалось осам очень странным: всего лишь несколько десятков не самых метких выстрелов из лука по сопровождающим, причём, похоже, в основном лишь для того, чтобы показать: их прекрасно видят и даже ждут с распростёртыми объятиями, как бы это странно ни звучало в разгар осады. Впрочем, вскоре стало ясно, что замыслили защитники града: выплеснув сверху на крышу уже подъехавшего практически вплотную к вратам грозного подвижного механизма пару чанов с некой вязкой субстанцией, оказавшейся, как выяснилось через мгновение, знатно воспламеняющейся горючей жидкостью (рецепт которой зятю три месяца назад прислал Таислав, правитель Змейграда), мирградцы тут же ударили по обильно обрызганной кровле опасного сооружения огненными стрелами. Полыхнуло знатно, и даже шкуры животных, устилавшие крышу, не помогли; раздавшиеся изнутри движимого строения дикие вопли обожжённых возвестили и своих и чужих о том, что досталось всем, кому только можно. Таран встал наглухо, споро загоревшись, как пучок сухой соломы. Ну и добить уж защитникам цитадели добрыми залпами из луков напавшего неприятеля не составило никакого труда, выкосив отряд вражин, прикрывавший дьявольскую избушку на колёсах, подчистую.

Единственной проблемой для осаждённых стало то, что часть горючей смеси попала на замурованные изнутри южные врата. Пламя, конечно, тут же перекинулось на них, и казалось, даже железная обивка заполыхала, чего уж говорить про дерево. Огромных усилий стоило русичам потушить этот жуткий огонь, израсходовав уйму кадок, бадей да корыт с водой. Посему так решено было не рисковать более; а то и до пожара недалеко. Ведь только подобной страшной напасти осаждённому городу не хватало в довесок для полного счастья.

К тому времени подъезжавший к северным вратам второй таран издалека сильно напоминал собой гигантского дикобраза, ибо весь оказался усыпан стрелами, без устали выпускаемыми осаждёнными. Били те дружно, слаженно, обильно устлав поле боя телесами сопровождавших чудовищную