Эовин. Выбор воительницы - Эльвира Цайсслер

Фируниан, не стоило забывать, что они находятся по разные стороны баррикад.

Тем не менее мысль о том, что мать отправила ее через океан на лодочке, желая защитить, грела ей душу. Неожиданно Эовин осознала, что само ее существование противоречит законам ульфаратцев. В таком случае насколько вероятно, что король как раз собрался убить ее?

– А до Кайлани кто-то нарушал запрет на деторождение?

– Да, такое бывало.

– Что с ними стало?

– Им предоставляли право решить, кто умрет: кто-то из родителей или ребенок.

– Но это дико!

– О нет, дико вынуждать народ идти на такие жесткие меры!

Эовин сжала губы. Здесь они вряд ли согласятся когда-нибудь друг с другом.

– Твой король так же поступит и со мной?

Фируниан замер с настолько растерянным видом, словно о подобной возможности до сих пор и не думал.

– Вряд ли. Даже представить себе такого не могу.

– Тогда зачем я ему?

– А разве не ясно? Ты его прямой потомок и вполне освоилась в мире людей. Ты представляешь для него огромную ценность.

– То есть? – Как-то не верилось, что древний, жаждущий власти ульфаратец просто захочет поиграть в любящего дедушку и покачать ее на коленках.

Фируниан на миг удивился, но быстро собрался.

– Ты могла бы стать посредником между нашими народами. Люди примут тебя как равную и прислушаются к твоим речам.

– Иными словами, я могла бы помочь ульфаратцам захватить власть.

Он холодно улыбнулся.

– У Ириона было около десяти тысяч лет, чтобы разработать план, учитывая все ошибки прошлого. Ему не нужна твоя помощь. Но вполне возможно, что… – Фируниан задумчиво понизил голос, – ты сможешь использовать свое положение, чтобы противостоять ему. Кайлани по каким-то причинам к подобному не была готова.

– Ты его недолюбливаешь, так ведь?

– Мои личные предпочтения не имеют никакого значения. Я поклялся ему в верности и последую за ним. Пусть не всегда одобрял его методы или жесткость действий в прошлом, я понимаю, что им движет, и полностью поддерживаю его стремление обеспечить достойное будущее нашему народу.

Эовин скрестила руки на груди. Она тоже была заинтересована в достойном будущем своего народа, но ее народом являлись вовсе не ульфаратцы. И ее абсолютно не волновало, что именно произошло более десяти тысяч лет назад, какая версия истории правдива и кем в ней выступали ульфаратцы: невинными жертвами или подлыми преступниками. Сейчас у них на уме явно были лишь завоевания, убийства и порабощение. Во время коварного нападения на Гвидиона и Харада они показали свое истинное лицо.

Фируниан не сводил с нее внимательного взгляда, заставив Эовин задаваться вопросом, чего он на самом деле от нее хочет. Почему ему так важно установить личность ее матери?

– А что скажет Кайлани, когда узнает, что ты силой удерживаешь в неволе ее дочь? – смело поинтересовалась она.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Несомненно, она поймет, что это делается для блага этой самой дочери.

Эовин нахмурилась.

– Мне так не кажется.

Расхохотавшись, Фируниан встал.

– Это не имеет значения. Сколько тебе лет? Девятнадцать? Двадцать? По меркам ульфаратцев ты еще маленький ребенок, неспособный самостоятельно принимать решения.

Он произнес эти слова таким снисходительным тоном, что Эовин взорвалась, словно черный порошок, в который попала горящая стрела.

– Я давно уже не ребенок! Мое детство закончилось, когда вы убили моих близких, а меня вынудили покинуть родной дом.

Очевидно, эта вспышка гнева лишь позабавила его. Неужели ульфаратец и в самом деле видел в ней просто упрямую и вздорную девчонку? Как тогда Эовин воздействовать на его ровесников? Да и воспринимал ли он хоть кого-то всерьез? Возможно ли, что высокомерие Фируниана обусловлено не только его значительной силой, но и жизненным опытом, который ей и не снился?

И если уж в его глазах Эовин выглядела всего лишь капризной девчонкой, то как на нее посмотрит родной дедушка? Как на пешку на шахматной доске? Как на пустышку, с которой можно обращаться так, как заблагорассудится?

И не стоит ли этим воспользоваться в собственных интересах и потом доказать ульфаратцам, что те очень зря сбросили ее со счетов?

Эовин демонстративно потянулась.

– Что дальше?

Фируниан бросил на нее внимательный взгляд, как будто не доверял внезапной покорности.

На губах Эовин мелькнула слабая улыбка. Она понимала, что в будущем придется играть в чрезвычайно опасную игру.

– На самом деле я очень любопытная, – призналась она. – Сколько себя помню, задавалась вопросом, кто я и откуда родом. Все время мечтала о семье. – Она словно нехотя покачала головой. – Я хочу познакомиться со своим дедушкой… и с мамой. – На последних словах ее голос дрогнул от переполнявших ее совершенно искренних эмоций.

– Ладно, завтра утром отправимся в путь, – согласился Фируниан, но по-прежнему оставался настороже.

Эовин напряглась, охваченная внезапной нервозностью. Завтра она отправится в логово льва, не зная, сможет ли выбраться оттуда.

* * *

Гвидион незаметно осмотрел хижину, куда их привели. Запомнил расположение окон и дверей, пока Цайя – так звали охотницу – разводила огонь, чтобы высушить промокшую одежду.

– Если хотите, можете переодеться в соседней комнате, – предложила она королеве, которая держалась на удивление стойко, несмотря на посиневшие от холода губы.

– Благодарю, – та взяла Эллин за руку и повела за собой. – Пойдем, мокрую одежду надо скорее снять, иначе простудишься.

Малышка послушно последовала за ней, и Гвидион окинул быстрым взглядом соседнюю комнату, в которую открыла дверь его мать.

От внимания Цайи не ускользнуло его напряжение.

– Не беспокойтесь о спутницах, Ваше Величество. Здесь они будут в полной безопасности. – Она указала на вторую дверь. – Там еще одна спальня, можете занять ее, а я устроюсь тут.

Толкнув створку, охотница пригласила его войти.

– Кажется, здесь что-то горит…

Принюхиваясь, Гвидион шагнул ближе к камину. Оттуда валил густой дым, и пахло еще чем-то странным.

– Видимо, дрова были влажные. Сейчас исправлю. – Цайя потянула открывавшую дымоход цепочку, и клубы дыма быстро исчезли в нем. – Вам бы рубашку сменить, Ваше Величество. – С этими словами она одернула свой промокший наряд, и Гвидион понял намек удалиться, чтобы дать ей переодеться.

– Да, разумеется. – Подхватив седельную сумку, он направился в выделенное для него охотницей помещение.

Комната оказалась небольшой и довольно просто обставленной. В ней располагались лишь узкая кровать да на стене доска с крючками. Впрочем, Гвидиону и этого было достаточно. Большинство комнат в трактирах, где они останавливались, выглядело гораздо хуже. Услышав, как в соседней комнате тихо хихикает Эллин, пока ее переодевает королева, он порадовался тому, что мать поладила с сироткой и решила взять ее под крыло, хотя во дворце старалась с