Московские каникулы - Андрей Ирмович Кузнецов

этого и надо было!

К о с т я (оглядывается). Чего мне надо было — ты не поняла и никогда понять не сможешь! (Быстро уходит.)

Пауза.

Ж е н я. Почему ты молчишь?

Б о р и с. Как будто впервой тебя вижу…

Ж е н я. Ах, прозрел, значит?

Б о р и с. Женька, ты умней меня, лучше жизнь знаешь… Но сейчас…

Ж е н я. Что — сейчас?

Б о р и с. Нехорошо все… Неправильно…

Ж е н я (упрямо). Правильно!

Б о р и с. Почему же мне так худо?

Ж е н я. Не знаю. Ничем помочь не могу.

Б о р и с. Можешь. Пойди верни медаль.

Ж е н я (рассмеявшись). Ты что, серьезно? Хочешь, чтоб надо мной вся Москва смеялась?

Б о р и с. Если кто и посмеется — перестанет… А жизнь впереди долгая… Как же мы с этой медалью жить будем?

Ж е н я. Обо мне не беспокойся — проживу.

Б о р и с. А я как?

Ж е н я. Перестань говорить жалкие слова. Если хочешь знать, жизнь посложней твоей любимой классической борьбы. И у нее совсем другие правила.

Б о р и с. Нет, не другие…

Женя, Другие! И чем раньше ты это поймешь, тем для тебя же лучше будет.

Б о р и с. Не будет мне лучше от того, что я сегодня понял…

Ж е н я. Что же ты понял? Что я подлюга, как доказывал твой милый Костя?

Борис не отвечает.

Насколько я поняла, ты дал ему за это в морду. И правильно сделал. Теперь, выходит, жалеешь об этом?

Борис не отвечает.

Тогда иди к нему, извиняйся! Чего ж ты стоишь?

Борис идет.

Стой!!

Борис останавливается.

Если ты сейчас уйдешь — это навсегда, понимаешь?

Б о р и с. Понимаю. (Уходит.)

Ж е н я. Борька, вернись!

Борис не возвращается.

Ах, так?! Ладно же… (В ярости мечется по двору, затем останавливается.) Господи, какие же мы дураки… Борька! Борька! (Убегает вслед за Борисом.)

З а н а в е с.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Входят  Т о н я  и  Т и м у р.

Т и м у р. Вот мы и вернулись с вами к дому Глебовых — туда, где началась наша короткая история. Кончится ли она сегодня? А если нет, то какое будет иметь продолжение?

Т о н я. Небо постепенно светлеет, близится ранний июньский рассвет. В доме Глебовых темно и тихо. Уже спят или еще не ложились? Борису, во всяком случае, должно быть не до сна… Шаги! Нет, это не он…

Тоня и Тимур удаляются. Входят  Ж е н я  и  Г а л и н а  П е т р о в н а.

Ж е н я. Ну что ты ходишь за мной, как за маленькой?

Г а л и н а  П е т р о в н а. Ты знаешь, который час?

Ж е н я. Не думаешь же ты, что я лягу спать?

Г а л и н а  П е т р о в н а. Это было бы совсем не так глупо. Видишь, у Глебовых уже темно.

Ж е н я. Неужели Борька спит?

Г а л и н а  П е т р о в н а. В школе его нет. Почему вы не отправляетесь на Красную площадь?

Ж е н я. Скоро пойдем. А вот ты иди ложись. Я посижу тут немного, подумаю в тишине.

Г а л и н а  П е т р о в н а. О чем?

Ж е н я. Странный вопрос. Сегодня всем нам есть над чем подумать.

Г а л и н а  П е т р о в н а. Ты за всех не прячься. (Помолчав.) Что там у вас с Борисом произошло?

Ж е н я. С чего ты взяла?

Г а л и н а  П е т р о в н а. Не выросла еще меня обманывать. Давай, давай, делись. Может, и подкину что-нибудь дельное.

Ж е н я (твердо). Нет, мама. Если мне и придется принимать какие-нибудь решения… Сама.

Г а л и н а  П е т р о в н а (осторожно). Смотри не ошибись…

Ж е н я. Главное — в себе не ошибиться. Остальное приложится.

Г а л и н а  П е т р о в н а. Эх, дочка… Сначала думаешь, что одно — главное, а поживешь и видишь, что главное-то совсем другое…

Ж е н я. Это уже нечто новое. До сих пор мы с тобой о главном в жизни одинаково думали. Может, объяснишь?

Г а л и н а  П е т р о в н а (заторопившись). Пустое, под настроение сболтнула…

Ж е н я. Под какое настроение?

Г а л и н а  П е т р о в н а. Ну, свой выпускной вечер вспомнила… Свои мечты, надежды…

Ж е н я. Что же, они у тебя не сбылись?

Г а л и н а  П е т р о в н а. Конечно, сбылись. Ну, может, не в полном объеме. И вообще, сейчас у меня ты — главное. Чтоб тебе в жизни было хорошо. (Помолчав.) Так я пойду. Придешь — разбуди. Покормлю тебя как следует.

Ж е н я. Договорились.

Галина Петровна уходит. Проводив ее взглядом, Женя подбегает к дому, прислушивается. Ничего не услышав, подходит к качелям, садится, медленно раскачивается.

Входит  Т о н я.

Т о н я. Жека? А где Боря?

Ж е н я (беспечно). Понятия не имею.

Т о н я. Что ж ты тут одна делаешь?

Ж е н я. Как видишь — раскачиваюсь. Подобно маятнику — между добром и злом. Смертельный номер.

Т о н я. Почему?

Ж е н я. А вдруг перепутаешь, не туда качнешься?

Т о н я. Ты не перепутаешь.

Ж е н я. Твоя вера меня окрыляет. (Раскачивается сильнее.)

Т о н я. Пора уже на Красную площадь, а ребята разбрелись кто куда…

Ж е н я. Садись, отдохни перед дальней дорогой. Нашей школе, наверно, дальше всех идти. (Помолчав.) Дальние дороги издали всегда прямыми кажутся… А пойдешь — поворотов да развилок не сосчитать…

Т о н я. Что это ты сегодня афоризмами изъясняешься?

Ж е н я. День такой. Умнею с неслыханной быстротой.

Т о н я. Куда уж тебе умнеть…

Ж е н я. Думаешь, некуда? Да, все мы чересчур умные… Знаем больше, чем можем или осмеливаемся сказать…

Т о н я. Никак я не пойму, о чем ты…

Ж е н я. О себе. Ведь я сейчас нахожусь в возрасте любви… К себе самой. Так иногда себя люблю, что аж выть хочется.

Т о н я (сочувственно). Вы с Борей поссорились?

Ж е н я. Другие объяснения тебе не приходят в голову?

Т о н я. Не знаю, я на твоем месте… Наверно, самая счастливая была бы…

Ж е н я (сухо). Не беспокойся, я на своем тоже постараюсь.

Входит  Т и м у р.

Т и м у р. Девы, где вы?

Ж е н я. Тута мы.

Т и м у р (подходя). Петр Тихонович послал меня собрать вас, как разбежавшихся овец.

Ж е н я. Боюсь, Тимур, что я не из твоей команды. Но раз послал наш любимый директор… Тогда пошли. (Уходит.)

Тоня хочет идти за ней.

Т и м у р. Подожди…

Тоня останавливается.

Ну как, здорово я их?

Т о н я. Что — здорово?

Т и м у р. Привет! В любви, говорю, здорово объяснился? Поверили?

Т о н я. Так ты это… (Смолкает.)

Т и м у р. Что — это? Сама насчет опыта советовалась. Ну, а я подумал — чем я хуже Кости? Сымпровизировал будь здоров, верно?

Т о н я. Ой, Тимка, я ведь чуть не поверила!

Т и м у р. Чуть — не считается.

Т о н я. Поверила, честное слово, поверила! Знаешь, ты или гениальный артист, или…

Т и м у р. Никаких «или»! Что я гений — это мы с тобой давно решили. Ну а гениальный физик как-нибудь и разные там эмоции изобразить сумеет, дело не хитрое. Теперь это будет мое хобби — понарошке в любви объясняться.

Т о н я. Ой, ты себе не представляешь, как я рада, что так получилось…

Т и м у р. Борька клюнул?

Т о н я. Я не об этом… Ты когда… Ну, высказался и ушел… Мне вдруг так грустно сделалось… Даже реветь захотелось. Подумала — зачем еще один мучиться будет? Зачем?

Т и м у р. Милая Тоннушка, я искренне тронут этим печальным «зачем»…