Замужняя невеста - Лариса Кондрашова

Разумовский по‑своему истолковал ее молчание.

— Прости. Полгода воздержания. Любой мог превратиться в зверя. Но ты пришла ко мне…

— Я всего лишь хотела тебя разбудить. Мне нужна мужская помощь, а никого рядом больше нет.

— А твой любимый врач?

— Я услала его по делу.

— По какому, если не секрет? — В его тоне появилась некая интимная игривость.

— Купить детскую кроватку.

— Что?! — Леонид даже подскочил на кровати. — Ты беременна?

— Не говори глупости. Просто нам сегодня подкинули на крыльцо ребенка.

— Так отнесите его туда, куда следует. Ну, я не знаю, в полицию или приют какой. В крайнем случае в монастырь к монахам, если мальчик, и к монахиням, если девочка.

— Какой ты умный! — язвительно сказала Соня, выбираясь из‑под него.

— А есть еще какой‑нибудь выход?

Он лежал и, не скрываясь, наблюдал, как она одевается. И был ужасно доволен.

Соня так и сказала, полуобернувшись, уже у двери:

— Доволен?

— А ты, можно подумать, нет. Уж я‑то отличил бы притворство от подлинной страсти. Ты чувственна, милочка, что бы ни говорила и как бы ни отнекивалась. Я понимаю Потемкина. Встретив такую женщину, как ты, хочется оставить ее за собой. Если он погиб, я первый на очереди.

— Что ты хочешь этим сказать? — Соня подумала, уж не ослышалась ли.

— Хочу сказать, что я по‑прежнему хочу на тебе жениться, как ни глупо сейчас это звучит.

— Я польщена! — сказала Соня. — Но ты все же поторопись, а то Мари подумает, что я пришла не будить тебя, а чем‑то этаким заниматься.

— Неужели так важно, что подумает о тебе какая‑то служанка?

— Тебе этого не понять, — пробурчала себе под нос Соня, закрывая за собой дверь.

Почему‑то прежде, когда Соня думала о своем доме в Испании, ей не приходило на ум, что с таким приобретением у нее появится уйма хлопот. Считала, что приедет ненадолго — только для того, чтобы найти место для клада и отметить его на карте, — после чего вернется во Францию, оставив в доме нанятого для этого управляющего.

Оказывается, нужно купленный дом обставить, купить все — от ложек и вилок до постельного белья, не говоря уже о мебели. И неизвестно сколько времени ждать, когда этот самый клад в Испанию доставят. То есть можно было бы купить три железные миски да три кружки да спать на полу… От нарисованной собственным воображением картины Соне стало смешно.

А слуги! Она считала, что, имея в служанках Мари, вполне этим обойдется, забыв, что в замке де Баррасов у нее была кухарка, Шарль — слуга по хозяйству, дворецкий и горничная. Притом, если вести хозяйство как положено богатой женщине, этого количества прислуги ей бы тоже не хватило.

Особняк в Барселоне был, конечно, поменьше, но и его нужно было обихаживать, и для того нужны были руки.

Мари оказалась хорошей горничной для хозяйки и в то же время совершенно не умела ухаживать за детьми, вести хозяйство, готовить обеды…

Зато ужасно обрадовалась, когда госпожа рассказала ей о своих планах совершенствования тех знаний и умений, которые получила в Дежансоне от мэтра Жуо, от старого рыцаря Мальтийского ордена и его оруженосца.

От работников, сопровождающих обоз с бревнами, все не было известий, хотя по срокам он должен был уже пересечь границу Испании и двигаться к Барселоне.

Все одно к другому. Мелкие досадные неприятности наслаивались одна на другую, делая само предприятие не слишком надежным. Поневоле задумаешься: так ли уж Софья права, что посвятила свою жизнь далеко не простой цели? Ей еще повезло, что рядом почти не случалось людей алчных, тех, которых блеск золотых слитков мог ослепить и толкнуть на преступление против самой русской княжны. Откровенно говоря, беззащитной. Женщины‑одиночки, строящей свою жизнь совсем не так, как другие…

Леонид появился в комнате, каковую они готовили для малыша, не скоро. Соня уже стала злиться и думать, что придется попросить Анхелу принести лестницу вдвоем с Мари.

— Где, ты говорила, мне взять лестницу? — спросил он как ни в чем не бывало, подходя к ней вплотную.

— Она прислонена к амбару, — с трудом сохраняя спокойствие, выговорила Соня.

Как она ни старалась казаться равнодушной, ее бросило в жар при одних звуках его голоса.

Зато Разумовский был весел и даже напевал что‑то бравурное, в один момент превратившись из желчного стареющего человека в мужчину молодого, красивого и уверенного в себе.

Он принес лестницу, установил там, где показала Соня, и заглянул ей в лицо:

— Нужно что‑нибудь еще?

— Нужно, — сказала она, сосредоточенно глядя в свой карман, в котором лежали деньги, выделенные ей на хозяйство Жаном. — Вот. Пойди в лавку и купи две шпаги. Недорогие. У нас пока маловато денег. Можно даже более тупые, чем нужно для войны.

— Шпаги?!

Наверное, Леонид подумал, что ослышался.

— Шпаги. Мне самой идти, согласись, неудобно, тем более что вся округа знает, что в особняке двое мужчин… Думаю, все же Испания кое‑чем отличается от Франции. И здесь не поймут женщину, покупающую шпаги…

— Да понял я, понял, куплю. Просто не могу представить, для чего они тебе.

— Ты считаешь, вокруг нас одни друзья?

Что происходит? Почему Соня не может заставить себя посмотреть в его глаза? Что она боится в них прочесть? Что он приобрел над нею власть и теперь не выпустит ее из своих рук?

Разумовский все это прекрасно понимал и откровенно веселился. Оставалось сказать вслух: «Попалась, милочка?»

Конечно, у него больше опыта в подчинении себе людей. И как у военного, и как у мужчины. Если на то пошло, у Сони вообще в этом вопросе нет опыта. Она порой избавлялась от власти мужчин, но это происходило само собой, независимо от нее.

Но что Леонид медлит? Почему не идет в лавку? Уже и Мари поняла, что между ее госпожой и этим освобожденным из рабства аристократом что‑то происходит. Потому вышла из комнаты под каким‑то предлогом.

Наконец Соня подняла глаза и встретилась с его, торжествующими. Разумовский понял, что княжна опасается его власти над нею, и взглядом дал понять, что опасения ее не напрасны.

— Ты моя! — сказал он. — Разве ты не поняла этого? Даже попытавшись убежать от меня в другую страну, ты своей участи не избегла.

— Я замужем.

— Ну и где твой муж?

Она лихорадочно раздумывала, что бы ему сказать. До сего момента судьба Потемкина ее не волновала, а теперь вдруг Соня стала размышлять, что, возможно, Григорий уже приезжал в Дежансон, разыскивал ее, и как ни крути, а уж он‑то смог бы ее защитить…