Третий не лишний - Степан Кулик

– Нет…

– Что «нет»?

– Волков ты прогнал.

– Это как?

– Не знаю, – честно ответила Оля. – Я тут сидела. А ты к ним бросился, рыча, как медведь.

– И что?

– И то… Они ушли.

– Бред, – Леонид помотал головой. – Не помню. Это на меня с испугу, наверное, нашло. Впрочем, я где-то читал, что звери, если не голодные, людей не трогают. Отголоски прошлого. Забавно, правда? Мы-то уже выродились, а они по-прежнему считают нас царями природы.

Оля промолчала. Едва ощутимый внизу, ветерок наверху гулял гораздо веселее. Выдувая даже те крохи тепла, которые еще удавалось сберечь. Горбясь и обнимая себя за плечи, девушка мечтала только пристроить поудобнее ноющую ногу, снять с себя мокрую одежду, закутаться в одеяло и хоть пару часиков поспать. А все остальное можно обговорить и обдумать потом.

– Ладно, – Леонид, похоже, считал так же. – Ты посиди еще, на всякий случай, а я за топором схожу. Не до утра же нам тут куковать, надо как-то внутрь попасть. Не получится через дверь, по примеру Петра Великого прорублю окно… Блин, как мышцы болят. Нет, не для меня весь этот экстрим… – и ворча что-то о бронепоезде, он неуклюже полез вниз.

– А дом не заперт…

– Чего? Ну что ты мне голову морочишь? Я пока топор искал, хорошенько все осмотреть успел. На окнах ставни, а дверь на запоре. Темно, конечно. Но я же и руками пощупал… Фигня какая-то. Я же своими глазами…

Леонид не стал продолжать, потому что те же самые глаза сейчас утверждали обратное. Ставни не так чтоб открыты, но приподняты больше чем наполовину. Зато дверь гостеприимно распахнута настежь.

– Чудеса, и только… Зуб даю, все на замке было.

– Может, открыли, пока ты меня вытаскивал?

– А хозяин где?

– Мало ли? – Олю знобило, и девушка буквально за уши притягивала более-менее походящие объяснения, лишь бы поскорее оказаться в тепле. – Что мы о нем знаем? Открыл и ушел по делам. Он же нам не нянька…

– Факт… Ну, а если что не так, я эту избушку по бревнышку раскатаю, – Леонид встал под навесом и протянул руки. – Сползай.

Оля не заставила себя упрашивать. Легла на живот и съехала в объятия Бурого. Правда, взял он ее не на руки, как можно было ожидать, а положил животом на плечо.

– Ну, по крайней мере, одно из моих страстных и потаенных желаний с завидным постоянством исполняется… – прокомментировал Леонид. Какое именно, осталось без уточнения, потому что в дверях пришлось нагнуться, придерживая девушку за попку, а в таком положении не до светских бесед.

– Поставь… – слабо задергалась та, сил не оставалось даже на возмущение.

– Потерпите, больная… Черт, темно, как у афроамериканца в… гм… темно, короче. Впрочем, хоть подробностей быта отшельника я и не вижу, но место для отдыха наблюдаю.

Оля, для которой внутри дома царила кромешная тьма, только хмыкнула. Но Леонид, похоже, и в самом деле что-то видел. Во всяком случае, с кроватью не ошибся. Со всей осторожностью он уложил девушку на нечто мягкое и присел рядом.

– Ф-фу, уморился… Оля, ты ложись, отдыхай. Я сейчас… Минутку посижу и погляжу, где тут чего… Разберемся. Зажжем огонь, чайку сварганим…

Голос Бурого затихал с каждым словом, а потом он повалился на бок. Но как только голова коснулась лежанки, он очнулся и вскочил на ноги.

– Извини, я сейчас…

Девушка промолчала.

– Эй, ты чего? – Леонид нащупал ее запястье. Горячее, как огонь. Потом наткнулся на мокрый и холодный рукав промокшей насквозь куртки.

– Нет, так не пойдет. Надо раздеться.

Сперва Леонид хотел снять только сапоги и куртку, но потом сообразил, что если оставит хоть клочок мокрой ткани, девушка не согреется.

– Ты извини, я все равно ничего не вижу…

Не прислушиваясь к ее слабым протестам, Леонид проворно стащил с Оли все, вплоть до повязки, и укутал покрывалом.

– Вот, другое дело… А теперь посмотрим, где тут плита и чайник…

Леонид попытался встать, но сил уже не оставалось совсем.

– Сейчас… Я сейчас…

В своем воображении Бурый зажег газ в плите, поставил чайник и приготовился ждать, пока тот закипит, даже не заметив, как провалился в сон.

Нежное тепло, напоминающее морскую зыбь в разгар купального сезона, довольно быстро оказало целительное воздействие. Не прошло и часа, как Оля почувствовала себя гораздо лучше. Бодрее.

Меховое ложе приятно ласкало обнаженное тело.

«Обнаженное?!»

Оля мгновенно подтянула коленки к животу и судорожно потащила покрывало к подбородку.

«Почему? Зачем?..»

– Нет, – пробормотал в этот миг Леонид и громко застонал. – Не надо…

Парень беспокойно заворочался, не переставая стонать. Потом поутих. Но дыхание его, прежде ровное и спокойное, сейчас больше напоминало хрипы больного гриппом или другим ОРЗ.

– Черт, – Оля даже покраснела от стыда. – Он меня… а я… только о себе…

Девушка, наплевав на наготу, вылезла из-под одеяла, вздрогнула от мгновенно набросившейся на разогретую кожу прохлады, и в свою очередь принялась раздевать парня.

– Видел бы меня отчим, – хихикнула вдруг. – Вот обрадовался бы, козел старый…

Успевшая снова замерзнуть, Оля торопливо сбросила на пол осклизлую и противную даже на ощупь одежду Леонида, накрыла его одеялом, а потом сама шмыгнула в кровать. Замерла на секунду с краю, в раздумье…

– Да идите вы все лесом, – пробормотала сердито, пододвинулась ближе и прижалась к холодному, как кусок бетона, боку так и не проснувшегося парня.

Вот интересно, какой мудрец придумал, что торопиться надо медленно? И кто спешит, тот, типа, людей смешит? Виктор всего минут на двадцать задержался. Оправиться и приличия соблюсти. А когда вышел к месту вырубки, застал только конский топот. В том смысле, что ни корабельных дел мастера, ни его работников там не оказалось. На полянке испускал последние дымки потушенный костер, а глубокий след от трелевки бревен объяснял, куда все подевались.

Видимо, Берк решил, что сделал для чужака достаточно. Как говорится, была бы честь предложена… А воспользуется тот приглашением или нет – его забота.

– Твою краснознаменную дивизию! – выругался Виктор. – Неужели нельзя было еще пару минут подождать? На самолет опаздывали? И что мне теперь делать? Догонять лесорубов с криком: «Эй, подождите!»? Так нельзя этого. Мелочная суетливость не вяжется с героическим обликом. Можно потерять лицо. Идти в деревню самому? Тоже не вариант. Темнеет. Ворота, скорее всего, запрут прямо перед моим носом.