Магам свойственно ошибаться - Александр Петровский

— Именно так, Ваша Честь.

— Хорошо. Пойдем обычным порядком. Капитан Мелвилл, вызывайте свидетелей, предъявляйте вещественные доказательства.

— Вызываю сержанта Хопкинса. Сержант, дайте присягу и займите место свидетеля.

— Клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, иначе да покарает меня Бог, — отбарабанил сержант, положив правую руку на Библию.

— Сержант, расскажите суду, как в ночь на понедельник вы обнаружили труп Джона Доу.

— Возвращаясь с задания, возле постоялого двора мы с напарником увидели группу всадников, среди которых был и подсудимый. Я его узнал, мы раньше встречались. Мне стало интересно, куда они могут ехать ночью и нет ли здесь нарушения закона. Мы проследили за ними до берега озера. Там мы увидели труп. Тогда мы арестовали троих стражников герцога, и я их отконвоировал на постоялый двор, где и оставил под честное слово капитана Ричардсона, что он сам никуда не денется и обеспечит, что никуда не денутся два других стражника. Капитан, как видите, слово сдержал. Оттуда я поехал к капитану Мелвиллу и все ему доложил. Капитан вместе со мной и еще шестью драгунами отправился на озеро. Там под моим командованием был произведен осмотр местности.

— Прервитесь, сержант, — остановил его капитан. — Из ваших показаний пока никоим образом не следует, что Джон Доу не умер от чумы. И что он вообще умер.

— Простите, капитан. Труп лежал на спине, из левой стороны груди торчал кинжал, и горло было почти перерублено, но голова не была полностью отделена от тела.

— Что было найдено при осмотре на трупе и неподалеку?

— В груди трупа, как я уже говорил, торчал кинжал с гербом герцога на рукоятке. Вот он, у меня в руке.

— Приобщаем к делу, — объявил судья.

— Возле трупа лежала шпага с окровавленным лезвием. Идеально подходит к ножнам на поясе трупа. То есть, скорее всего, это шпага убитого. Неподалеку лежал пистолет с гербом герцога на рукоятке. Из пистолета недавно стреляли, это было очевидно по запаху из дула.

— Все это тоже приобщаем к делу, — снова объявил судья.

— Вы в ту ночь допрашивали подсудимого?

— Да, капитан. Он сказал…

— Протест, Ваша Честь! — вмешался Роксбридж. — Свидетель дает показания с чужих слов, то есть основанные на слухах!

— Протест отклонен! — сообщил судья. — Здесь вам не Лондон! Мы будем вести процесс так, как у нас принято!

— Молчу, молчу, — успокоил судью Роксбридж. — Ведите, как вам удобно.

— Продолжайте, сержант! — судья был очень собой доволен.

— Он сказал, что приехал утопить труп в озере. Он поссорился с этим человеком вечером в городе, тот наступил ему на ногу и отказался извиниться. Капитан Ричардсон вызвал его на поединок, тот человек выбрал время — немедленно, место — берег озера, и оружие — любое оружие ближнего боя, которое они имели при себе.

— Понятно, обычные условия дуэли. Это все? — поинтересовался судья.

— Да, Ваша Честь, — откликнулся обвинитель. — Сейчас должен быть перекрестный допрос, правильно?

— Кажется так, — согласился судья. — Мистер Роксбридж, задавайте вопросы свидетелю. Только вопросы должны быть по делу!

— Ваша Честь, я бы хотел предварительно вызвать на короткое время своего свидетеля. Процедура это допускает. При вашем разрешении, конечно.

— Кого вы хотите вызвать?

— Мистера Пинки, Ваша Честь.

— Пинки? А что он может нам поведать?

— Он по моей просьбе нарисовал портрет убитого, и…

— Ну да. Пинки хорошо рисует. Вы хотите приобщить к делу портрет?

— Да, Ваша Честь.

— Покажите его, если он у вас с собой.

— Вот он.

— Обвинитель, вы хорошо рассмотрели убитого?

— Да, Ваша Честь.

— Этот портрет, нарисованный мистером Пинки или кем угодно другим, похож на убитого?

— Да, Ваша Честь. Отличный портрет. Это он, вне всяких сомнений.

— Приобщаем к делу! — постановил судья. — Мистер Роксбридж, если Пинки был нужен только для этого, приступайте к перекрестному допросу.

— Сержант, — начал перекрестный допрос Роксбридж, — вы пытались установить личность убитого?

— Протест, Ваша Честь! Эта тема в прямом допросе не затрагивалась! — Обвинитель тоже имел понятие о судебной процедуре.

— Отклонен! Обвинитель и защитник, воздерживайтесь от протестов по формальным основаниям, они все будут мной отклоняться! Все вопросы по сути дела могут быть заданы. Личность убитого имеет непосредственное отношение к делу. Сержант, отвечайте на вопрос!

— Пытались, — ответил сержант. — Он не местный, это очевидно. Здесь его никто не знает. Мы показали труп всем нашим трактирщикам, никто его не опознал. Наши люди обращались в академию магии, у магов никто не пропал. Так что мы не знаем, кто этот человек.

— Установлена ли вами причина смерти?

— Если у человека почти отрублена голова, то что еще требуется устанавливать?

— Сержант, вы говорили, что из его груди торчал кинжал.

— Именно так.

— Значит, он мог умереть и от удара кинжалом?

— Мог. А разве есть разница?

— Вы говорили, что был найден пистолет. Установлено, кто и в кого там стрелял?

— Нет. Ни у убитого, ни у подозреваемых огнестрельных ранений не обнаружено.

— На шпаге убитого была кровь. Установлено, чья?

— Нет. Предполагается, что это кровь убитого. Возможно, ему отрубили голову его собственной шпагой.

— Спасибо, сержант. У меня больше нет вопросов.

— Ваша Честь, обвинитель закончил представление доказательств.

— Да, вполне достаточно. Может, по столичным меркам нужно что-то еще, но мне хватает и этого. Мистер Роксбридж, ваша очередь.

— Вызываю для дачи показаний черную ведьму, известную под именем Стрейндж.

— Мистер Роксбридж, ну только этого нам не хватало! Если в деле замешана магия, его должны разбирать специальные судьи! Я в вопросах магии некомпетентен! Вы ходатайствуете о передаче дела специальному суду?

— Нет, Ваша Честь. Вопросы магии затрагиваться не будут.

— А к присяге как ее привести? Мисс Стрейндж, судя по тому, что у вас болтается на шее, вы не христианка?

— Да, Ваша Честь, это пентаграмма, а не крест. Я сатанистка.

— Ну вот, мистер Роксбридж, что мне с этим делать? На чем эту свидетельницу приводить к присяге? У меня нет под рукой Черной Библии! Да и все равно, как ей верить, если она поклоняется Отцу Лжи?

— Вы несправедливы к моему Господину, Ваша Честь. — Стрейндж возражала без заинтересованности, ей было абсолютно безразлично, что судья Хикмен думает о Сатане.