Покорная для Короля Нагов - Герда Куинн

застыл, препятствуя словам выходить наружу.

— Так шшшто там сира? Что с её здоровьем?

Однако, несмотря на животный страх, ужас и холод, текущий по кабинету, Эсфиль решила идти до конца.

— Она слабая, сир! Она даже родить Вам не сможет! Королева долго не выдержит… А я…

И вдруг он… успокоился. Приняв обычную, человеческую форму, накинул длинный халат.

— Тебе несказанно повезло, дрянь, что я не бью женщин. Если только, конечно, они сами меня об этом не просят… Тебе, шлюха, я ни за что не доставил бы такого удовольствия.

Он пригладил свои волосы. Дернул шнурок.

И велел явившемуся слуге:

— Девку в Башни. Но не портить. Сберечь для покупателей.

— Нет! — крикнула наложница — Сир, не надо!

Он отвернулся.

Хнычущую наложницу увели.

— Эсмонд…

Он резко обернулся на ЕЁ голос.

— Что она делала здесь?

Король потерял дар речи. Не нашлось у него, что ответить, глядя в эти глаза, внезапно потемневшие и ставшие холодными глаза. Холодное синее стекло. Лёд. Как раньше…

— Всё ясно. — произнесла Эйрин и губы её брезгливо изогнулись — Мне всё ясно. Вы не просто Зверь, сир… Вы животное. Непритязательное, непереборчивое, похотливое животное. Что ж…

Она резко повернулась и вышла, грохнув дверью.

Наг выругался и бросился вслед.

Объяснить! Оправдаться! Вернуть…

Глава 27

Он побежал следом за ней, чтобы объяснить. Подставил носок своего сапога ровно в тот момент, когда она хотела захлопнуть перед его носом дверь. Эсмонд успел. Вошел вслед за ней, закрыл дверь на ключ и спрятав его в карман.

Девушка в изумлении посмотрела на мужа. Ее сердце неистово колотилось.

Почему?

Эйрин чувствовала, как удушье и боль сдавливают грудь. Особую боль доставляла мысль, что это была она! Эсфиль…

Чтоб ее беуллы драли…

Слезы обиды и унижения сдавили горло. Она была потрясена, что с трудом могла собраться с мыслями и взглянуть правде в глаза. Эйрин даже на него посмотреть не могла…

Королева стояла, не смея вздохнуть и побороть свой гнев.

— Эйрин, девочка моя…

— Замолчи! — девушка отвернулась к окну, сжав кулаки, чтобы унять дрожь и мыслить разумно. Ведь она не сможет жить спокойно, не расставив все по своим местам.

— Давай поговорим. Это не то, что ты подумала!

Эсмонд развернул ее к себе.

Эйрин не сразу решилась поднять глаза и посмотреть на мужа.

— Я не была готова увидеть ее… Твою любовницу! Очередную тварь, которую ты приручил! — тембр голоса нарастал.

Ее шепот перешел в крик, Эйрин уже не заботило то, что слуги все услышат и разнесут сплетни.

— О Боги, Эйрин! Ревность затмила твои глаза!

— Подонок! — выкрикнула она, наконец посмотрев в его глаза.

Губы Короля побелели, а кожа на скулах натянулась.

— Девочка моя…

Он в отчаянии протянул жене руки, пытаясь обнять ее и рассказать, что на самом деле все было не так, как она нарисовала в своей маленькой и глупой голове.

Ему даже стало немного смешно от ее ревности. Сейчас она была хороша. На щеках проступил румянец, глаза горели ненавистью и отвращением и слезами, которые просились наружу.

Снова, как тогда, когда она была в розовом. Заплаканная, но гордая малышка.

Настолько хороша, что хотелось сгрести ее в объятия, целовать и заниматься любовью до изнеможения, пока они не будут насыщены и не устанут…

Вместо этого Эйрин его ударила. Зашвырнула в лицо щетку для волос, чтобы стереть блаженную ухмылку.

Его зеленые глаза вспыхнули ярким, желтым огнем. Заблестели янтарем. Желтым, тягучим, дорогим янтарем с черными крапинками потемневшей страсти.

— Не смей прикасаться ко мне!

Эсмонд отступил и нахмурился, сузив глаза.

— Ты не понимаешь. — сурово проговорил он.

— Лучше замолчи! Не опускайся до дешевой лжи!

Он еще смеет выкручиваться!

— Я не лгу! — уже более серьезным тоном произнес Эсмонд.

Несмотря на упорство, с каким Король пытался отстаивать свою позицию, он с трудом сдерживал своего зверя:

— Ты поспешила с выводами. — заявил он ей, снова призывая выслушать его.

Эсмонд с укором посмотрел на жену.

— Как ты мог?! — следом за щеткой полетел кувшин.

Король отпрянул назад и тот врезался в стену, разлетевшись на куски.

— Если бы ты любил меня по настоящему, ты бы никогда…Значит твоя любовь пустые слова! А своим девкам ты тоже это говоришь?

Она смотрела с вызовом, боясь услышать в ответ правду и отмечая его злость.

Эсмонд взорвался. Сейчас его зверь буйствовал, грозился разнести все в хлам, превратить в пыль, удавить Эсфиль, сделать все, чтобы не видеть в любимых глазах убийственного холода и отчуждения.

— Какой я была дурой! Глупой, наивной дурочкой, которую ты обвел вокруг пальца! Растаяла у твоих ног лужей, слыша твои лживые слова! Скажи, — подлетела она к нему — тебе было мало? Меня одной! Мало, да?

— Эсфиль сама приползла ко мне! — взорвался он — Я не звал ее!

Эйрин неожиданно для себя вступилась за нее:

— Приползла сама? В полуголом виде? Хватит кормить меня сказочками! Я уже не ребенок!

— Я же сказал тебе, — прорычал Король, — я не звал ее и не трахал! Тогда между нами ничего не было! Я прогнал ее из спальни, не смог…

Эйрин подалась назад, уперлась в стену.

— Девочка…

Он шагнул к ней, протягивая руки.

— Не подходи ко мне! — выкрикнула девушка яростно, чтобы он не посмел приблизиться к ней, так как знала, чувствовала напряжение в воздухе. Девушка знала, что если он сейчас подойдет ближе, окутывая ее своим запахом, прикоснется руками, и она пропадет, как каждый раз пропадает, подчиняясь своему зову и животному инстинкту.

Эсмонд закусил губы и мышцы на его теле напряглись:

— Ты ошибаешься… Мне никто не нужен, кроме тебя!

Эйрин зажала уши руками, чтобы не слышать его слова, льющиеся музыкой на измученное от ревности сердце, все еще не веря в них.

С недавнего времени девушка считала Эсмонда сильным, смелым и благородным, она его уважала. Не любила, нет. Но уважала. Сейчас же это уважение рассыпалось в прах. От отчаяния и разочарования хотелось кричать. Весь ее мир еще совсем недавно был им, а теперь…

— Детеныш мой… — умоляющим голосом проговорил он, ибо знал насколько коварна может быть ревность.

Он испытал ее сам, когда она сбежала с ним, с тем бунтарем… чувствовал на ее губах его запах, и проклинал весь Экрисс, свой народ и даже ее.

Эйрин охватила паника и горькое осознание, что их браку пришел конец. Любовь обратилась в пыль…

— Я ненавижу тебя…

А вот это было больно. Эсмонд тяжело сглотнул, смотря на ее хрупкую фигурку, не понимая, как втолковать ей, что