Экзотеррика. Тьмир - Василий Головачёв

Начал дискуссию Весенин, самолюбие которого не терпело оставаться вторым в любой компании. Специалистом он был классным, иначе не попал бы в экспертную группу «Салюта», однако не считался ни с чьим мнением в области космофизических исследований, за что и получил от коллег и членов экипажа шутливое прозвище Тимирязев; представлялся он как Тим, в официальных же документах физик был известен как Тимофей.

– Всеволод, вы давно занимаетесь изучением теории тёмной материи, – сказал он, удобно расположившись на кушетке с чашкой россиано в руке. – Ожидали увидеть тёмный мир таким, каким он оказался?

В помещении собрались все члены экспедиции и два члена экипажа, свободные от вахты, и после вопроса физика все дружно посмотрели на кольцевой виом, отражавший панораму «тёмного космоса», в глубинах которого угрюмо светились багровые «заросли мха».

– Ведь никаких тёмных планет и звёзд здесь не наблюдается, – продолжал Весенин. – Скопления есть, звёзд нет.

– Вон те чёрные уплотнения, – кивнул на виом Шапиро, – и есть местные звёзды. Либо планеты. Конечно, простых аналогий мы не найдём. Ясно одно: наша Вселенная и тёмная рождались одномоментно, но развивались по-разному. Хотя именно сгущения вимпов[24], подчиняясь гравитации, позволили развиться и нашим звёздам и галактикам.

– Существуют и другие теории.

– Существуют, и я с ними знаком. Но объём полученных исследователями данных таков, что вывод однозначен: тёмная материя развилась в гигантские флуктуации, какие мы сейчас и наблюдаем, и образовала гравитационные ямы, в которые падала и обычная барионная материя нашего континуума. Кстати, пока мы будем отдыхать, я хотел бы прогуляться до ближайшей «звезды» и определить её параметры. Калиф, далеко такое уплотнение?

– Около полумиллиона километров, – ответил компьютер.

– Совсем рядом.

– Не спешите, – сказал Дарислав, – дойдёт очередь и до «звёзд».

– Ну, а ваши впечатления, Тим? – в свою очередь спросил Шапиро, поблагодарив Вию Аматуни за протянутую чашку кофе поглаживанием руки женщины. – Тьмир отвечает вашим теориям?

– Не совсем, – смущённо признался физик. – Мы считаем, что тёмные частицы помимо взаимодействий электромагнитного характера вступают ещё и в реакции ядерного типа, что и позволяет рождаться «тёмным звёздам». Но то, чему мы стали свидетелями, отличается от наших представлений.

– А вам ничего не напоминает эта картина? – Шапиро снова кивнул на виом.

Весенин помолчал.

– Сеть как сеть…

– Вот именно! Нейронная сеть! – Шапиро хихикнул. – Что, если вся эта структура является мозгом? Ну, или распределённой системой гигантского компьютера? Что, если мы попали в голову сверхсущества?

– Ну, у вас и воображение, Всеволод! – покачал головой Ткачук. – Такое придумать – «мы находимся в чужом уме»!

– Не в своём, – засмеялся Шапиро.

– Вы серьёзно?

– Почему нет? В нашей Вселенной организация разумной жизни ещё не достигла консолидации всей живой материи в единый сверхразум, а в этой тёмной объединение уже произошло.

По кают-компании разлетелись оживлённые реплики слушателей.

– Вы хотите сказать, – задумчиво проговорил Дарислав, – что в Тьмире уже образовался За-Разум, а у нас ещё нет?

Шапиро хлопнул себя по колену:

– В точку, командир! Хотя в данный момент я просто размышляю. Но такое возможно. Мне даже кажется, что сверхразум Тьмира и управляет системой Властителей через портал, задавая им программу действий.

– Но они собираются зачистить Вселенную! То бишь уничтожить все цивилизации! Зачем это понадобилось сверхразуму Тьмира?!

– А вот тут у вас большой простор для фантазий, – развеселился Шапиро. – Сценарий возможен не один, и не факт, что реализуется вариант будущей войны. Хотя выглядит это так.

– Красиво формулируете! – воскликнул Ник Дорба, навигатор «Салюта». – Разумная Вселенная – это звучит!

– Разумная-то она, может быть, и разумная, – хмыкнул Ткачук, – но тёмная.

– Что вы этим хотите сказать? – полюбопытствовал Весенин.

– Только то, что сверхразум необязательно должен обладать сверхэтикой и духовностью.

– Поддержу вас. – Шапиро вскинул вверх руку с чашкой, едва не вылив кофе на себя. – Несмотря на полученные учёными за двести лет сведения об умерших и уцелевших цивилизациях Вселенной, утверждающие, что все величайшие умы Мироздания являются синтетическими искинами, то есть их носители – роевые системы, даже биологические сообщества в результате так называемого технического прогресса в большинстве своём теряют ту самую субстанцию, по сути, и ставшую Глобальным Фильтром для агрессивного хищнического разума, – духовность. А без неё болезнь сверхконкурентного бизнеса и становится причиной войн и в конечном счёте приводит к гибели цивилизаций.

Вия зааплодировала:

– Отлично сказано, Всеволод!

Саид Белков обернулся к Дариславу, понизил голос:

– У меня такое впечатление, будто этот товарищ свалился к нам из далёкого будущего.

Дарислав улыбнулся:

– Он всего лишь из другой Вселенной. Но знает действительно больше любого из нас.

– Что весьма злит Тима.

– Таков Тим.

– Вы что-то хотели спросить? – посмотрел на Белкова Шапиро.

Саид был явно шокирован слухом физика, но не растерялся:

– Что такое этот змей, что лупил по кубу портала? Не найдёт ли он нас здесь?

– На этот вопрос и я отвечу, – сказал Дорба. – Это пограничный заградитель Тьмира.

– Но если Тьмир – гигантский мозг…

– Скорее компьютер.

– Пусть будет компьютер, не вижу разницы. Выходит, змей – нечто вроде фагоцита в крови человека, реагирующего на бактерии и вирусы?

– Или защитная компьютерная программа.

– Ваша правда, Ник, – согласился Шапиро.

– А у меня вопрос поинтересней, – напомнил о себе Спирин. Недавно он получил выволочку от капитана за «неслужебные разговоры на рабочем месте» и вёл себя тише воды ниже травы, то есть необычайно смирно. Но природное любопытство всё же не могло не влиять на поведение двадцатипятилетнего парня.

– Да, слушаю, – сказал Шапиро.

– Вы сказали, что Тьмир может быть антимиром по отношению к нашей Вселенной.

– Было такое.

– Если это антимир, почему наш корабль не проаннигилировал при выходе из портала?

– Потому что портал не только изменил мерность, добавив часть четвёртого измерения, но и повернул знак материи нашего эскора. Теперь мы тоже состоим из «античастиц».

– Ну, это вы загнули, коллега! – поморщился Весенин. – Что значит «добавил часть четвёртого измерения»? Как это понимать? Вы имеете в виду, что метрика пространства…

– …может быть дробной, – закончил Шапиро. – У нас этой теорией занимается немало физиков, и есть доказательства, что квант измерения не является целочисленным. Могут быть пространства не чисто трёх или четырёх измерений, а дробные, скажем – три с половиной, три и одна десятая и так далее.

– Чисто математически! – фыркнул Весенин.

– Не только.

– Приведите пример.

– Ох, товарищи эксперты, не надо споров, – недовольно сказала Вия. – Лаврик прав, что мы будем делать, если при возвращении домой так и останемся антиматериальными?

– Портал должен работать в обе стороны, – уверенно сказал Шапиро. – Иначе его не стали бы строить. Товарищ полковник, повторяю предложение: почему бы нам не прошвырнуться до ближайшей «тёмной звезды»? В этой свистопляске с