Он тебя не любит(?) - Тала Тоцка

Такие вещи говорят лицом к лицу, ведь они вместе его делали, этого малыша, она должна сказать Макару лично. Приходилось хоть и через силу, но признать, что ей очень хотелось видеть его глаза, когда он узнает о ребенке. А может и просто видеть…

Эва добралась к офису быстро, от принятого решения снова стало тепло и радостно, или это от того, что она увидит Макара? Но на входе ее остановил охранник.

— Макара Романовича нет.

— Я подожду, или передайте ему, что мне срочно нужно его видеть.

— Его нет в городе, он улетел на неделю, а может и больше.

Эва вышла из здания, на ходу открывая вайбер, может ему написать? Или можно даже отправить фото с УЗИ малыша, ей сбросили на почту в цифровом формате. Но Мак был не в сети.

— Эва! — послышался знакомый голос, она обернулась и увидела Ингу, беловолосую подружку Алены. — Что ты здесь делаешь? Ты к Демидову?

— Мимо иду, — Эва не собиралась делиться подробностями и собралась было идти дальше.

— А я думала ты Макара пришла поздравить. Тебя ведь тоже не пригласили, хоть ты и родня?

— С чем поздравить? — Эва уже догадывалась, но отказывалась верить, чувствуя, как холодеет в груди.

— Как с чем? С бракосочетанием, они на Маврикий улетели с Аленкой, сестричкой твоей, сучкой этой крашеной, — Инга почему-то напомнила Эве кобру, раздувающую капюшон. Или это у нее просто все плывет перед глазами?

— Макар женится? На Алене? — ровным голосом спросила она у Инги.

— Да, недолго он без тебя скучал, Эвочка, а эта стерва и рада стараться, подсуетилась.

— Маврикий… Почему Маврикий? — на самом деле Эву это интересовало в последнюю очередь, но молчать было невыносимо.

— Ну так уже была одна свадьба три месяца назад, сколько можно позориться? Решили отметить узким семейным кругом. Как видишь, мы с тобой в этот круг не входим. Ну ты-то понятно там не к месту была бы, а я?

— Я бы на твоем месте этим только гордилась, — безжизненным голосом ответила Эва и развернулась, чтобы уйти.

— Подожди, Эвка, пойдем кофе выпьем, — донеслось вдогонку, но она не остановилась.

Эва шла, не разбирая дороги, пока ее чуть ли не за руку оттянули с проезжей части.

— Обдолбятся среди бела дня и под колеса лезут, — гаркнул кто-то над ухом, но, видимо, увидев лицо Эвы, осекся и руку выпустил.

Она дошла до сквера и села на скамейку. Вечер был теплый, но внутренности будто сковало льдом, она спрятала лицо за ладонями и уткнулась в согнутые в коленях ноги. Не нужен Макару ее ребенок, как и сама Эва никогда не была ему нужна. У него теперь будут свои дети от настоящей и любимой жены, настоящие Демидовы, а ее малыш будет только ее. Казаринов, или Казаринова. «Девочка, Господи, пожалуйста, пусть это будет девочка!»

Теперь Эва отчетливо осознавала — все эти два месяца она подсознательно ждала, что Макар найдет ее, будет искать, рыть землю и переворачивать город вверх дном. Он и искал, квартиранты позвонили и сказали, что он приезжал, видимо, был у Бессонова, и дядя отправил его в их с мамой город. И все, дальше искать не захотел.

Эва достала телефон и открыла на экране снимок УЗИ.

— Мы справимся, не бойся, вот увидишь, без него справимся, — шептала она, слизывая с губ соленые капли. Если все время повторять это вслух, может тогда получится самой в это поверить?

— Эвочка, сходи, развейся, ляльку выгуляй, — Нина всунула ей в руку два билета и для верности сжала ладонь, — они знаешь как музыку любят!

Эва не сдержала улыбку, она любила говорить о своей девочке — ну пожалуйста, пусть это будет девочка! — как будто та не у нее в животе, а уже родилась. Ее заказчица Нина уговаривала Эву сходить на новую постановку «Лебединого озера», они собирались идти с мужем, но у того нарисовалась срочная поездка в Штаты, и Нина уезжала с ним.

— Для этой постановки отдельно балетмейстера пригласили, все наши примы танцуют, иди!

— Мне не с кем, — отбивалась Эва, хоть пойти хотелось ужасно.

Она очень много работала, старалась выбирать заказы покрупнее, пока беременность не слишком мешала. Потом, наверное, станет тяжелее, поэтому хотелось собрать хоть какую-то сумму наперед.

Прошло два месяца с тех пор, как Эва узнала о свадьбе Макара. Она не смогла справиться с собой и от души себя помучила, выискав в интернете полный отчет о бракосочетании младшего Демидова. Хоть церемония и была закрытой, некоторые снимки все же просочились в СМИ, и Эва подозревала, что ушлая сестрица сама продала фото известным изданиям.

Алена на своей второй свадьбе блистала не меньше, чем на первой, а Эва вспоминала ту свадьбу и ей дышать было больно. Как Макар тогда смотрел на нее, танцевал с ней, улыбался ей, он ведь на невесту едва взглянул пару раз, даже на танец ни разу не пригласил, она сама его вытянула. А он Эву выглядывал, которую утащил танцевать Руслан. И закрытую беседку вспоминала в самом дальнем углу комплекса, какими завистливыми взглядами провожали ее девушки, когда она шла обратно, лихорадочно поправляя волосы и одергивая платье. А Макар крепко и собственнически обнимал ее за талию.

На нынешних фото он был похудевшим и неулыбчивым, а может это Эве так хотелось. Но она не нашла ни одной фотографии, где бы он улыбался или выглядел более менее радостным. На лбу пролегла вертикальная складка — раньше ее не было, Эва точно помнит, — губы сжаты в линию. Вот Алена та да, сияла и светилась от счастья.

Наверное, у них уже тоже растет ребенок, может, они и поженились, потому что Алена забеременела. Об этом Эва вовсе не могла думать, ее так обжигало внутри, что казалось, малыш тоже сворачивается в клубочек от боли. Ей тогда становилось так жаль свою девочку, она чувствовала себя такой виноватой, что однажды просто запретила себе думать о Макаре. Как будто его никогда и не существовало.

Ее беременность перевалила за пять месяцев, живот уже был достаточно выпуклым и заметным, особенно это стало очевидно, когда Эва принялась примерять одежду для похода в театр. Балахонов у нее отродясь не было, в джинсах и свитере идти не хотелось, а платья слишком обтягивали живот.

С другой стороны, в облегающем платье это не нагишом, а беременность не болезнь, стыдиться ей нечего. Эва выбрала кремовое платье из тонкого трикотажа с шелком, оно очень шло к ее смуглой коже. И все равно, начиная с фойе театра, она инстинктивно прикрывала живот сумочкой.

Билеты оказались в вип-ложу, Эва запоздало вспомнила, что муж Нины какой-то крупный чиновник в одном из министерств, конечно, билеты у них были для элиты. Но окружающие не особо обращали на Эву внимание, и она расслабилась.

Постановка была изумительной, декорации и костюмы настолько роскошны, что Эва даже в антракт не выходила. Рассматривала программку, читала либретто, хоть и знала его почти наизусть, влезла в интернет, чтобы узнать больше о приезжем балетмейстере. Когда занавес опустился и восторженные зрители отпустили, наконец, уставших, но довольных танцоров, она нехотя выбралась из ложи и остановилась в фойе.