Непорочная для бандита. Я тебя сломаю - Ада Ридель

Так нужны деньги?

Точно не я. И не мой ребёнок. Он ведь сказал, что он ему не нужен. А я тем более.

И зачем подставился?

Там настолько огромные деньги?

Или он ещё не наигрался в месть?

Как только я рожу, он опять начнёт измываться надо мной?

Сглатываю.

Если он вообще доживёт до этого момента.

У него кровь. Много крови. И не одна рана. Ящик острыми углами прошёлся по телу. Ручки с тонкими выступами полоснули по спине. А посуда, вместе с ложками и вилками, ножами, посыпалась, как град на обнажённую плоть. Царапали, резали. По плечам, лопаткам, позвоночнику и даже пояснице.

Всё, до единого миллиметра.

Сжимаю себя руками и посматриваю на выход из кухни.

Он не справится сам. Но и помогать я не желаю. Точнее, не в силах.

До него надо касаться. Чувствовать его рядом. Дышать с ним одним воздухом. А я не могу. Банально не могу находиться поблизости.

И когда он обнял меня, защищая от ящика с посудой, это ничуть не поменяло моё к нему отношение.

Я по-прежнему не могу до него коснуться.

Закрываю глаза и не могу перебороть себя.

Нет. Я не сделаю этого. Не помогу ему.

Кое-как отхожу от этого запаха и вида крови. Убираю за собой… Как же стыдно. Не сдержалась.

Перед этим промываю рот. Умываюсь. Чуть охлаждаюсь.

Посуду не убираю, не зная, куда всё здесь деть.

И возвращаюсь в свою комнату. Поднимаюсь по лестнице вверх и трясусь. От страха. Хоть в этом доме мы и одни…

Всё равно паника и испуг окутывают тело.

Не из-за того, что я остаюсь с этим человеком один на один.

Я боюсь того… Что он умрёт.

Да, не хочу этого признавать и думать. Я ненавижу его всей душой. Каждой клеточкой тела. Но я всё понимаю. Он не сможет сам обработать раны. Истечёт кровью, и тогда… Я останусь одна. В этом страшном доме. И убежать никуда не смогу. Потому что Райский найдёт. А если и не он, то кто-то другой.

Изнасилует, убьёт меня и моего малыша.

Меня никто не защитит, если он откинется. А, судя по ранам и крови… Артур не справится.

Но и я не могу ему помочь. Перешагнуть через себя. Быть рядом с ним. Трогать.

А мне ведь придётся.

Нет, не буду помогать ему.

Останавливаюсь у своей двери и прислушиваюсь.

Втягиваю голову и покрываюсь мурашками от громкого и сильного удара кулака об стену.

Лютует.

А я дверь перед собой открыть не могу.

В ушах барабанит. С такой оглушающей силой.

Дотрагиваюсь тёплыми пальцами до холодной металлической ручки.

Поворачиваю её в сторону.

И тут же отпускаю.

Одёргиваю, как от огня.

Нельзя, Майя, оставлять его вот так.

Понимаю всеми мозгами, что лучше бы он сдох. Но если он это сделает, я отправлюсь следом за ним.

Он - единственный, кто может меня защитить.

И как я не хочу этого признавать.

Но моя реальность, как всегда, жестока.

Закусываю губу и поворачиваюсь в сторону комнаты Артура.

Я сделаю это.

Смогу.

Потерплю каких-то полчаса. Не дотронусь до него и пальцем. Обработаю раны, остановлю кровь.

Всего лишь…

Киваю сама себе и делаю шаг вперёд.

Этими действиями я помогу себе, помогу ему. И, может, всё же заставлю Алиева смотреть в мою сторону не как на обычную подстилку, которую он постоянно хочет трахнуть.

Шиплю от злости, прислоняя полотенце к спине. Жжётся, сука. С такой силой, что зубы скрипят.

Проклинаю нахер всех. И эту долбанную кухню, и Майю, и Анну, которая хранит зачем-то столовые приборы вместе с тарелками. Блять, куплю ей новую кухню, чтобы внизу хранила. Внизу!!!

Нет, надо было туда кинуть! Ещё и ящик именно сегодня упал! В тот момент, когда Майя под ним стояла!

А я даже не подумал! Мог просто повернуться и схватиться за это тупое дерево!

Хотя, не успел бы. Он уже наваливался бы на девчонку с моим ребёнком.

Ладно, похер, что сделано, то сделано.

Но ни капли не жалею. Не задумался ни разу, сделал ли это зря. Хоть сейчас и вся кожа на спине горит. Приходится полотенцем кровь останавливать. Сам дотянуться смогу только до лопатки. А дальше…

Нихрена.

А говорила мама, иди на художественную гимнастику. Сейчас бы без проблем всё сделал. Благо, зеркало есть, и на том спасибо.

Шиплю, когда раны начинают гореть сильнее. Да еб*ный в рот!

Почему именно сегодня все разъехались?

Да, в обычное время тут не так много людей. От силы пять-семь человек. Но даже Анна и Матвей взяли Соньку и куда-то уехали. Всё потому, что та постоянно галдела.

А остальные отправились по своим домам. Оставили меня и эту вечную ходячую проблему один на один.

А она ничем и не поможет.

Вижу по её дерганьям и глазам – не может. Противен я ей. Дотронуться не может. Омерзителен. И долгое время такой буду. Но… Меня мало это волнует.

Как только доктор скажет, что с ребёнком всё нормально, и мы можем трахнуться, отыграюсь на ней. Устрою такое родео, из-за которого оба потом не встанем.

Ничего, привыкнет. Свыкнется.

Ещё и полюбит.

У нас с ней теперь жизнь дооолгая. Вон, ребёнок скоро будет. И мне, как минимум, три года её терпеть. Что потом будет… Хер знает. Но пацану или девчонке, кто у нас там будет, семья нужна.

Не нравится это Майе – в неволе жить будет. Поэтому ей лучше привыкнуть и свыкнуться.

Но сейчас…

Она на это не способна.

Поэтому пытаюсь справиться сам, да не получается.

Ругаюсь матом, бью полотенцем о гребаный пол.

Ещё раз проклинаю тупую кухню и проклятые металлические ножи.

Я перестал чувствовать физическую боль давно. Но от потери крови потом могут быть осложнения.

У меня на хвосте сидит Райский и ещё около пятидесяти группировок, что хотят заполучить Майю. И только наши относительные союзники, с которыми у нас перемирие, не входят в это число. Похуисты они, короче.

Расслабляться нельзя. А здесь ещё эта хрень…

Неожиданно застываю. Наклоняю голову набок, прислушиваюсь.