Истинная поневоле - Марина Эльденберт

Не знаю, чего я ждала, но явно не того, что их будет так много. Так много желающих посмотреть на бой Доминика и Хантера. Или это норма для волчьего ринга?

— Первый ряд, — вклинивается в этот шум Кампала. — Хотя вернее будет сказать, ВИП-место.

— Ты всегда смотришь бои через экран? — догадываюсь я.

— Это удобно, так я могу видеть всё и всех.

— А тебя не видит никто.

Он не отвечает, но все и так понятно: скрывает лицо, скрывает голос, скрывает истинную личность. Кто же он такой?

Мой взгляд скользит от одной камеры к другой и цепляется за вервольфа возле дверей, больше похожих на ворота. Маверик Халли. Тот самый, что приходил ко мне в магазин с требованием долга. Судя по выражению лица, он не разделяет бушующего вокруг восторга, но рассмотреть его как следует я не успеваю.

Кто-то ударяет в гонг, и волчий ринг резко погружается во тьму. Публика мгновенно затихает, а свет выхватывает высокого рыжеволосого мужчину в смокинге на площадке.

— Доброй ночи, леди и джентльмены! — приветствует он, и его усиленный микрофоном голос наверняка слышно всем. — Добро пожаловать на Волчий ринг. Впрочем, вы уже знаете, куда пришли, потому что в наш закрытый и эксклюзивный клуб просто так не попасть. Нужно особое приглашение. И сегодня вы его получили!

Публика рукоплещет и свистит, а некоторые даже подвывают, изображая волков.

— Рад видеть наших постоянных гостей и тех, кто с нами впервые. Сегодня вас ждет неожиданное уникальное шоу. Сильный молодой альфа выступит против нашего с вами любимчика — непобедимого Сына имани.

Непобедимого?!

Бесы!

Ведущий треплется, распаляя публику, а я сижу как на иголках, пытаясь в темноте ринга рассмотреть, что же там происходит. И только случайно краем уха улавливаю:

— Наши бойцы сражаются до тех пор, пока один из них не сможет подняться. Что же касается правил — их как всегда нет! Надеюсь, вы успели сделать ставки, потому что мы н-а-ч-и-н-а-е-м!

Трибуны просто взрываются ревом, над рингом-поляной ярко вспыхивает свет, и я вижу, как через одну дверь выходит Доминик. Он выглядит так же, как и несколько минут назад, сосредоточенным и решительным.

Я долго всматриваюсь в его лицо, и поэтому чуть не пропускаю появление Хантера с противоположной стороны. Историк выходит красиво и гораздо более эффектно: на нем лишь джинсы и, собственно, всё. Его публика встречает довольным ревом, а он вскидывает руки вверх, приветствуя всех.

Позер!

Как я вообще могла им интересоваться?

Противники встречаются в центре ринга, на большом плоском камне, и становятся друг напротив друг. Одна камера показывает крупным планом Доминика, другая — Хантера, на губах которого играет усмешка, и меня прошибает холодный пот, но я медленно повторяю про себя, что верю в своего мужчину. Мой волк, мой альфа сейчас победит, затем разделается с Кампалой, а со всем остальным мы разберемся вместе.

— Да начнется волчий бой! — ревет ведущий, и с моих губ срывается хриплый выдох.

Бойцы в доли секунды перекидываются в волков.

Сказать, что это неожиданно — значит, ничего не сказать. Я наивно полагала, что они будут сражаться в человеческом обличье. Ключевое слово «наивно».

Костюм Доминика в мгновение ока расходится по швам, и знакомый снежный волк опускается на все четыре тяжелые лапы. Хантер немного отстает, но я не могу сказать, потому что он слабее или потому что пафосный и работает на публику. Его тело покрывается серебристо-серой шерстью, лицо вытягивается, превращаясь в звериную морду. Когда он окончательно трансформируется в волка, то через любую из открытых мне камер заметно, что сын имани крупнее и массивнее Доминика раза в полтора, а его взгляд светится жутковатым синим сиянием. Ко всему прочему, Хантер задирает голову кверху и издает вой, больше похожий на боевой клич.

Публике это нравится — толпа затихает, предвкушая зрелище. Волки обходят друг друга по кругу, рассматривая и оценивая противника. Смотрят глаза в глаза, и я ловлю взгляд Доминика, когда одна из камер получается направленной в его морду. Хочется крикнуть: «Зачем тебе это? У тебя же есть пара, ребенок», пусть даже он меня не услышит. Поэтому я не кричу. Поэтому, а еще потому, что крик застывает в горле.

Белый волк нападает первым: бросок — и он с силой врезается в Хантера. Удар мощный, поэтому они оба соскальзывают с камня и катятся по песку, где уже серебристый монстр изворачивается и полосует лапами по боку Доминика. Но тот будто не замечает этого, прыгает сверху и ударяет так, что голова Хантера откидывается назад. Вздохнуть с облегчением я не успеваю: лапа белого попадает под пасть серого волка.

Все происходит быстро. Настолько быстро, что просто невозможно уследить за ударами, укусами, подсечками.

Это не постановка. Не драматическое шоу, хотя ведущий подогревает публику своими комментариями.

Это бойня.

Толпа ликует, когда на песок проливается первая кровь — кровь моего волка. Я чувствую ее запах, привкус на языке и одновременно с тем болезненное жжение со стороны внутренней части щеки.

В отличие от моей, рана Доминика мгновенно затягивается, и бой продолжается.

— Как тебе зрелище? — «оживает» в наушниках Кампала.

— Отвратительное.

Настолько отвратительное, что мне хочется закрыть глаза и уши или захлопнуть крышку ноутбука, но тогда я не узнаю, чем все это кончится. Поэтому выбираю смотреть и слушать.

Хантер действительно сильный и быстрый, иногда я даже не успеваю воспринимать скорость, с которой движутся волки. Интересно, что бы старейшины сказали насчет полукровки, если бы увидели его сейчас? Подозреваю, что ничего. Им выгодно закрывать глаза на то, что им невыгодно.

Следующий удар Доминика, кажется, ломает переднюю лапу Хантера, потому что она изгибается под каким-то совсем неестественным углом. Но Бичэм отпрыгивает в сторону, на траву, и встречает нападение противника уже со срощенной конечностью.

Две секунды на регенерацию кости?! Две секунды!

— Знаешь, почему волчьи бои так популярны? — интересуется Кампала.

— Потому что это грязно? — предполагаю я.

— Нет. Потому что они могут длиться долго. Очень долго. Пока от усталости не замедлится скорость регенерации, и они не превратятся в обычных зверей.

Я сглатываю, и уже не уверена, что могу все это выдержать. Это всегда так? Это норма для волчьих боев или для вервольфов в принципе? Чего еще я не знаю об их мире, и хочу ли знать? Знаю только, что этот бой для меня превращается в бесконечный.

Я вздрагиваю, когда от мощного удара белый волк отлетает в сторону и ударяется о валун. Не слышу, но чувствую хруст его костей на каком-то уровне, как если бы меня саму швырнули через половину ринга. Только будь на месте Доминика я, то там бы и осталась лежать, а он поднимается, правда, трясет головой и уже тяжело опирается на лапы. Хантер же напоминает не знающую усталости машину для убийства.