Миром правят Ротшильды. История моей семьи - Ги де Ротшильд

* * *

Решение суда появилось лишь три месяца спустя: мы выиграли! 10 декабря 1975 года операция была доведена до конца – за 80 миллионов долларов мы приобрели 2/3 капитала компании. Между тем, общественное мнение окончательно склонилось на нашу сторону, и руководство «Коппервельд» вполне дружественно согласилось пойти на контакты с нами. Филипп Смит был назначен администратором ИМЕТАЛ, и наши отношения с «Коппервельд» стали вполне деловыми.

Филипп Смит несколько позже оставил свой пост из-за некоторых трений в его штабе, но между ИМЕТАЛ и нашим новым филиалом никакого конфликта интересов не было. Его преемник, Энтони Брайан, руководящий «Коппервельд» до сих пор, действенно и умело обеспечил рост компании, тем более, что происходило это в самый разгар экономического кризиса.

Чтобы ничего не упустить, добавлю, что, выполняя программу диверсификации собственной деятельности, ИМЕТАЛ, осуществив эту важную операцию в США, приобрел 25 % капитала «Лид Индастриз Групп», американской компании, занимавшейся, среди прочего, разработкой месторождений свинца. Затем, после сложных переговоров, мы смогли приобрести почти полностью самое большое во Франции и за границей частное предприятие по производству урана: «Компани Франсез де Минере д’Ураниом», в создании которого мы выступали как компаньоны.

Каков же итог двадцати лет борьбы? «Пенарройя» в разные годы оказывалась то первым, то вторым производителем свинца в мире; «Ле Никель» был вторым наравне с «Фальконбриджем» в своей отрасли. «Минемет», торговое предприятие нашей группы, создало эффективную международную сеть; наконец, Исследовательский центр Трапп стал известен благодаря своему очень высокому уровню технических и промышленных разработок.

В 1980 году консолидированная прибыль ИМЕТАЛ превосходила 200 миллионов франков, что представляло собой от 25 до 30 франков прибыли на каждую акцию, и это с учетом ситуации дефицита, в которой находилась «Ле Никель».

На деле ситуация с производством никеля в мире в течение последнего десятилетия кардинально изменилась, хотя этого никто не предвидел. Для нас, французских производителей, понижение курса доллара, которым был отмечен период с 1970 по 1980 год, стало одной из основных причин наших потерь в этой отрасли.

Итак, ИМЕТАЛ пережил периоды процветания и периоды неудач, что вообще свойственно циклически действующей сырьевой промышленности, а «Никель», который мы раньше считали перлом в нашей короне, оказался тяжким грузом. В 1979 году, когда я отошел от дел, ни акционеры, ни мы сами так и не дождались подъема курса акций и тех результатов, на которые мы надеялись, и которые оправдали бы наши усилия и наши удачи, из которых самой крупной была покупка «Коппервельд», чья стоимость удвоилась за шесть лет.

Эта деятельность, с которой я был тесно связан вплоть до моего ухода с поста президента, внушает мне особую гордость. Все было задумано, спланировано и осуществлено под нашим руководством, за пределами самого банка, и составляло особую сферу наших действий, как по сути своей, так и по тому, что мне пришлось сотрудничать с людьми совершенно иного типа. Несмотря на спады и подъемы, неизбежные в производстве и в торговле нежелезистыми металлами, я рад, что смог сделать это для нашего банка. «Компани дю Нор» со своими 20 % акций оставалась в этой транснациональной корпорации горнодобывающей группой и самым крупным акционером, намного превосходя всех остальных.

…21 мая 1981 года, в день моего рождения, Франсуа Миттеран стал хозяином Елисейского дворца.

Во время предвыборной кампании я старался не думать о национализации банков. Да, эта мера фигурировала в общей программе 1978 года, но разрыв альянса социалистов и коммунистов, как и его сокрушительное поражение на выборах, казалось, должно было повлечь за собой и крушение всех мер марксистского толка, содержавшихся в этой программе. И действительно, президентская кампания Миттерана 1981 года проходила под знаком умеренности, которую хорошо иллюстрировал слоган «Спокойная сила». И признаюсь, для меня было сюрпризом услышать, как в теледебатах с Жискар д’Эстеном Миттеран заявил, что он рассчитывает национализировать все банки. Мне казалось совершенно очевидным, что даже в экономике, близкой к социалистической, никто не стал бы пытаться вывести банковскую индустрию из сферы конкуренции, никто бы не взял на себя риск уподобить ее администрации А. или же администрации Б. Теперь я понял, что заблуждался. Известно, что, уж если тебя выбрали, ты сдержишь обещание, данное публично перед телекамерой.

Непосвященный читатель, возможно, удивится, когда узнает, что во Франции государственный банковский сектор (включающий три национализированных банка: Креди агриколь, Банк де Франс, Кэсс де депо; Казначейство, банки взаимопомощи) собирал уже 86,5 % вкладов и распределял более 80 % кредитов!

Частный сектор, существование и выживание которого было невыносимо Франсуа Миттерану, имел лишь 13,5 % вкладов и 20 % кредитов. На самом деле – много меньше, если вспомнить о банках, контролируемых иностранцами, которые социалисты, к счастью, не посмели тронуть, и которые представляют приблизительно четверть этих процентов и имеют второстепенное значение. Но это еще не все: Министерство финансов и «Банк де Франс» ввели целый ряд мер, например, установление верхнего предела разрешенных кредитов или стимулов, позволяющих предоставлять привилегии избранным секторам экономики, – в результате вся французская банковская политика оказалась зажатой в узкие рамки и направлялась правительством. Во Франции не существовало другой сферы деятельности, которая бы контролировалась государством так жестко, как банковское дело. Зачем же было проводить национализацию, столь же показную, сколь бесполезную и дорогостоящую, учитывая, кстати, что с подобными мерами уже давно расстались социалистические партии других индустриально развитых стран?

В действительности сомнений быть не может: банки, в представлении социалистов, – это храм денег, ненавистный символ капитализма. Присвоить себе банки – это не требует объяснений, это акт веры. Он позволяет ломать форму экономического и социального общества, основанного на уважении собственности и свободы предпринимательства.

* * *

В декабре 1977 года господин Миттеран и его друзья, тогда находившиеся в меньшинстве, уже внесли в парламент законопроект, изложение необходимости которого начинали словами: «Чтобы сломить господство крупного капитала… надо осуществить переход к коллективному управлению… финансовыми инструментами, в настоящее время находящимися в руках капиталистических кругов, осуществляющих господство».

Та ничтожно малая доля, какую составляли французские частные банки во всем механизме финансовой жизни нашей страны, опровергала такие слоганы как «крупный капитал» или «капиталистическое господство»; при этом даже не было необходимости ссылаться на хорошо известное качество управления банковскими учреждениями, которые оказались под ударом.

Чтобы оправдать свою политику, руководители режима много раз прибегают к формулам, подчас просто ошеломляющим; отрывки из них я привожу ниже.