Девять совсем незнакомых людей - Лиана Мориарти

Что происходит? Это так не похоже на нее! Она встала, подошла к коврику на полу кабинета и начала отжиматься, пока на лбу не выступили капельки пота.

Тяжело дыша, Маша вернулась за стол и открыла на компьютере программу безопасности, чтобы проверить местонахождение гостей и выяснить, чем они занимаются. Упражнения помогли снова сосредоточиться на работе. Маша установила камеры наблюдения на всей территории и теперь могла видеть большинство своих постояльцев.

Молодая пара спускалась по тропинке к горячим ключам. Джессика, наклонив голову, шла впереди. Бен, шедший в нескольких шагах позади, разглядывал горизонт.

Семья Маркони вроде бы разделилась. Наполеон нашелся в розовом саду. Он стоял на коленях, нюхая цветок. Маша улыбнулась. Он в буквальном смысле «остановился понюхать розы», как велел Ринго Старр.

Его жена тем временем отправилась на пробежку. Хизер была уже почти на вершине Холма спокойствия. Маша смотрела на нее несколько мгновений, пораженная скоростью, с какой Хизер поднимается по крутой части склона. Не так быстро, как сама Маша, но достаточно быстро.

А куда девалась их дочь? Маша пролистала черно-белые изображения и обнаружила ее в спортивном зале. Девушка занималась с гантелями.

Тони Хогберн шел от бассейна, возле которого на шезлонге сидела Фрэнсис Уэлти, промокая лицо полотенцем.

Ларс Ли лежал в гамаке в беседке, попивая что-то. Явно выклянчил у кухонного персонала. Он, с его внешностью, мог убедить их только одними жестами. Маша видела его насквозь.

Больше никого? Она просмотрела коридор второго этажа и увидела быстро идущую женщину в саронге. Кармел Шнейдер. Еще одна одинокая женщина.

Кармел сняла очки и протерла лицо. Вероятно, плакала?

– Глубокий вдох, – пробормотала Маша, видя, как Кармел сражается с ключом и в раздражении бьет кулаком в дверь.

В конце концов Кармел справилась с замком и чуть не ввалилась внутрь. Если бы Маша могла видеть, что происходило в комнате! Люди такие стыдливые. Яо и Далила проработали юридическую сторону вопроса. Маша не имела ни малейшего желания подглядывать, она просто хотела получать информацию, которая позволила бы ей наилучшим образом выполнить свою работу.

Ей приходилось полагаться только на звук. Она набрала номер комнаты Кармел.

Из динамика донесся ясный и громкий голос женщины:

– Держи себя в руках. Держи себя в руках. Держи себя в руках.

КАРМЕЛ

Кармел стояла в комнате и хлестала себя по лицу. Один раз. Другой. Третий. В третий раз она стукнула себя так сильно, что с нее слетели очки.

Она подобрала их, прошла в ванную и посмотрела на свою горящую щеку в зеркало.

Несколько мгновений там, когда она в бассейне плавала от одной стенки к другой, после фантастической прогулки по бушу, эндорфины струились по ее телу, она чувствовала себя отлично, более чем отлично, – она была на седьмом небе. Она много лет не плавала в бассейне от стенки до стенки – не хватало времени.

Она плавала, наслаждаясь тем, что ей никуда не надо спешить, нечего делать, не о ком беспокоиться. Не нужно забирать с джазового концерта, подвозить на занятия по карате, проверять домашнюю работу, покупать подарки на дни рождения, мчаться на прием к докторам – не нужно думать ни о чем из всего этого бесконечного множества крохотных деталей, которые составляли ее жизнь. Каждая обязанность сама по себе казалась до смешного простой. А вот весь их ворох грозил похоронить ее под собой.

Здесь ей не нужно было даже стирать белье. Кармел достаточно просто выставить его за дверь в маленьком пакете, и одежда будет ей возвращена в течение двадцати четырех часов чистой. Она буквально плакала от счастья, когда прочла это.

Она поставила перед собой задачу – пятьдесят раз проплыть вольным стилем от стенки до стенки, с каждым разом ускоряя темп. Она собиралась привести себя в идеальную форму! Она чуть ли не физически ощущала, как теряет избыточный вес. Ей требовалось только время для упражнений и отсутствие кладовки со всякой вкуснятиной. И она плавала, молча напевая в такт движениям рук: «Я счастлива, я счастлива, я счастлива (вдох), я счастлива, я счастлива, я счастлива (вдох)».

Но потом тоненький голос, едва слышимый за ее радостным пением, тихенький шепоток начал свою песню: «Интересно, что они сейчас делают».

Она пыталась игнорировать его, напевала все громче: «Я СЧАСТЛИВА, я СЧАСТЛИВА, я СЧАСТЛИВА».

Голос становился все громче, пока не перешел в крик: «Нет, серьезно, как по-твоему, что они делают ВОТ СЕЙЧАС?»

Тут-то она и почувствовала, что здравый смысл покидает ее. Чувство паники напомнило ей об одном из преследующих ее кошмаров, в котором она теряла всех четырех своих дочерей по какой-то странной глупости – типа оставила их на обочине дороги или забыла вообще об их существовании и отправилась на танцы.

Она пыталась успокаивать себя рациональными мыслями. Ее дети не пропали с обочины, они были с отцом и Соней, его абсолютно очаровательной новой подружкой, которая вскоре выйдет за него замуж. Кармел знала, что сегодня они в Париже, где остановились в «чудесной» квартирке, снятой по Интернету. Соня, которая просто обожала путешествовать, уже останавливалась там раньше. Конечно, в январе будет холодновато, но детям купили новые курточки. Они отправились в путешествие, какое случается раз в жизни. Они получали незабываемый образовательный опыт, пока их мать пользовалась передышкой для «перезарядки».

Отец их любил. Новая подружка отца любила их. «Соня говорит, что любит нас больше жизни», – сказала Рози, после того как увидела эту женщину всего в третий раз, и Кармел ответила Рози: «Да, похоже, она кандидат в дурдом!» – но, конечно, только мысленно. Вслух же она произнесла: «Как это мило!»

Развод был дружеским. Во всяком случае, дружеским со стороны Джоэла. Со стороны же Кармел это было подобно смерти, которую все старательно игнорировали. Он просто разлюбил ее, только и всего. Для него, вероятно, было слишком тяжело жить с женщиной, которую он перестал любить. Он пытался бороться с собой, но пришлось признать правду.

Такое случается. Такое случается часто. Важно, чтобы брошенная жена не теряла достоинства. Она не должна вопить и рыдать, разве что в ванной, когда дети в школе или саду, а она одна в городке со всеми другими рыдающими и вопящими женами. Брошенная жена не должна хамить или проявлять недоброжелательность по отношению к новой, улучшенной жене. Она должна это проглотить, не делая кислой физиономии. Для всех заинтересованных будет лучше, если она не будет вставлять палки в колеса.

Кармел развернулась и поплыла в обратную сторону, когда увидела, что кто-то присоединился к ней в бассейне. Дружелюбного вида дама постарше с волосами модного цвета «клубничный блонд». Кармел чуть не сказала «привет», но тут же вспомнила про благородное молчание и проигнорировала ее.

Она продолжала плавать, думая о волосах женщины – таких же, как у Сони. Наверняка обе заплатили за этот цвет немалые деньги.