Магнитная буря - Хьюго Гернсбек

ЗДЕСЬ ВПЕРВЫЕ НАМ довелось увидеть лунную пальму, отличающуюся от знакомой нам по земным тропическим широтам лишь необычностью формы своих крупных ярко-малиновых цветов, вместо привычных нам соцветий, выросших из единого материнского образования, при том что нам не удалось увидеть ничего похожего на плод, последнее обстоятельство, как мы предположили, имеет своей причиной огромные (теоретически предсказуемые) перепады, присущие лунному климату. Впрочем, на одном своеобразного вида дынном дереве мы увидели огромное количество плодов, от едва завязавшихся, до полностью созревших. Зелень в этих лесах отличается густым оттенком зеленого, при том что время от времени на глаза попадались небольшие включения разнообразных цветов, характерных для наших лесов во все времена года. Лихорадочный осенний румянец соседствовал здесь с зеленой дымкой едва пробудившейся весны, а веселый летний наряд в некоторых случаях со всех сторон окружал островки леса, лишенного листьев, как будто бы жестокостью зимних морозов. Казалось, что все четыре времени года подали друг другу руки в вечном кружении хоровода. Что касается животного мира, нам довелось заметить лишь элегантных полосатых четвероногих, порядка трех футов роста, напоминавших собой миниатюрных зебр; всегда пасшихся небольшими стадами на зеленых горных склонах, а также два или три вида длиннохвостых птиц, напоминавших по виду золотых и голубых фазанов. На речных берегах, однако же, нам попадались невероятно многочисленные одностворчатые моллюски, среди которых попадались гигантских размеров плоские особи, причем все трое моих коллег согласно определили их как разновидность аммонитов, я же, признаться, также был готов оставить свой скептицизм, ранее заставлявший видеть в них всего лишь галечные окатыши. Горные пики, возвышавшиеся по берегу, были до самой глубины своей изъедены приливом, покрыты пещерами, причем желтые кристаллические сталактиты, величиной своей превосходящие мужское бедро, торчали со всех сторон. В самом деле, казалось, что весь этот остров сначала и до конца представляет из себя кристаллическую структуру, любой пляж, попадавший в наше поле зрения, был буквально усыпан огромным количеством битых кристаллов, кристаллическим же блеском отсвечивали трещины в толще выдававшихся в море мысов. Остров этот напоминал собой продукт восточной фантазии более, чем оригинальный природный каприз, открывшийся нашему зрению благодаря всей мощи достижений в области оптической науки. Бросающееся в глаза несходство этого острова с остальными, нами же увиденными в тех же водах, и его близость к материку заставили предположить, что когда-то он был частью последнего, особый вес этому предположению придавало то, что в месяцевидной бухте располагался островок, начинавший собой цепь подобных же, тянувшуюся к материковой земле. Первый из них полностью состоял из кварцевой породы, размер его составлял около трех миль в окружности, во всей своем нагом величии вздымаясь из синей глубины, неприступное побережье не прерывалось ни единой бухтой, ни единым прибежищем для морехода. Однако же поверхность его отливала на солнце сапфировым блеском, в чем первому острову подражали меньшие собратья, среди которых он отличался королевским величием. Наша теория в скором времени подтвердилась, ибо все видимое нам побережье материка вздымалось стеной и ощетинивалось пиками, сложенными из тех же недосягаемых для нас природных драгоценностей; повернув сколь было возможно телескоп так, чтобы в поле зрения оказалась площадь, постепенно исчезающая на ночной стороне планеты, мы, насколько хватало глаз, все же видели бесконечные сияющие массы того же камня, тянувшиеся на сотни миль и исч езающие вдали. Точнее говоря, мы затруднились бы ответить, насколько тянулась вглубь эта захватывающая дыхание колдовская земля, ибо круговое вращение планеты уже прятало от наших глаз часть этих горных вершин, мы же зрительно все более отдалялись от ее западной границы.

МЫ ЖЕ БЫЛИ настолько поражены открывшимся зрелищем, что, не теряя больше времени, направили телескоп на следующий по плану объект для наблюдения – Лангренус, или № 26, находящийся буквально по соседству с линией долготной либрации, с которым д-р Гершель по определенным соображениям связывал возможность особенно поразительных открытий.

После краткого перерыва, во время которого наш наблюдательный прибор с помощью специальных рычагов был перемещен несколько вперед и линза установлена в новом положении, мы определились с местонахождением вышеупомянутого объекта и нацелились на него. Это оказалось узкое темное озеро семидесяти миль в длину, окруженное с восточной, северной и западной сторон красными горами, совершенно идентичными по виду с теми, что окружают долину Единорога, отстоящую от этого места на 160 миль к юго-западу. Это озеро, как и уже упомянутая долина, граничит к югу с плоской равниной более чем 10 миль в ширину, окруженной воистину потрясающим воображение амфитеатром, составленным из цепи величественнейшего вида лунных гор. На протяженности шести миль полукружье этих гор прерывается обрушением, идущим вниз от гребня к подошве на манер того, как то можно увидеть в римском Колизее, в то время как гладкая, неповрежденная часть достигает высоты не менее 2 тысяч футов. Каким образом природа сумела расправиться со столь громадной массой, столь неосмотрительным образом вырезав из нее кусок, я затрудняюсь ответить, однако, без всякого сомнения, именно части этой горной стены были разбросаны по равнине, представлявшей собой лежащую у подошвы плоскую низменность, единственным вспучиванием на которой служит полоска леса, прихотливо извивающаяся по озерному берегу, то здесь то там меняя свою ширину и очертания. Огромная высота и протяженность этого горного гребня ярко-малиновым цветом своих склонов неожиданно контрастировала с кромкой леса у вершины и зеленью, покрывавшей открытую равнину, лежавшую внизу, превращаясь на нашем экране в пейзаж поразительной красоты и величия, равного которому никому из нас не довелось видеть ранее. Наше поле зрения, способное охватить двадцать пять миль лунной поверхности, ныне включало в себя эту необычного вида гору, долину, часть озера и, наконец, ровным кругом вздымающиеся над последним вершины горной цепи, зажавшие его в кольцо едва ли не по самому берегу. Мы все многое бы могли отдать, чтобы весь мир сумел насладиться подобным зрелищем, полным столь необычайного величия, сердца наши начинали учащенно биться при одной мысли, что наступит день, когда соотечественники наши, не покидая родной страны, также смогут насладиться подобным зрелищем. Однако же, нам пришлось против воли все же оторваться от этого зрелища, для того чтобы, еще увеличив разрешение телескопа, ради интересов науки обозреть окрестности озера уже по частям.

НАД РАВНИНОЙ, ЧТО простиралась перед нашими глазами немедленно нависла рубинового цвета стена гигантского амфитеатра, на ней же открылись огромного размера образования, низвергающиеся водопады и причудливой формы пещеры. Почти неописуемой глубины бегущий вниз склон, как то видно было на нашем экране, то здесь то там демонстрировал нам длинные включения некоего желтого металла, прихотливо свисавшего с разломов в горизонтальных слоях гора или ветвившегося в вертикальном направлении. Мы, конечно же, сошлись во мнении, что перед нами было самородное золото, при том что среди нас не было пробирного мастера, способного принять или опровергнуть подобное заключение. Обыскав равнину, над которой прихотливо вздымались полоски леса, разнообразием своим напоминавшие прихотливые очертания туч, мы с удовольствием отметили в ней наличие представителей животного мира. Первыми на глаза попались четвероногие с поразительно длинными шеями, строением головы напоминавшие овец, и двумя спиралевидными рогами, белыми, словно хорошо отполированная слоновая кость, торчавшими противоположно один другому по двум сторонам головы. Телом эти животные напоминали оленей, при том что их передние ноги отличались непропорциональной длиной, а постоянно размахивающий хвост, белый как снег, поднимался над крестцом крутыми завитками и свисал на сторону на два или три фута вниз. Эти животные отличались ярко-гнедой мастью с белыми подпалинами, четко очерченными на их теле, но весьма разнообразными по форме. Эти животные встречались исключительно парами на открытых пространствах между полосками леса, так что у нас не было никакой возможности понаблюдать за их повадками или скоростью передвижения. Однако не прошло и нескольких минут, как в нашем поле зрения появились три представителя еще одной породы, столь хорошо нам известной, что мы едва ли не рассмеялись в голос, найдя столь привычных земных животных на столь удаленной от нас планете. Перед нами разгуливали не кто иные, как три хорошо откормленных овцы, которыми не погнушались бы ни лейстерширские фермеры, ни завсегдатаи Лененхоллского рынка. При всем старании мы не могли разыскать ни малейшего отличия между лунными овцами и хорошо знакомыми нам земными, у них не было даже волосяной вуали над глазами, которую я посчитал общим признаком всех лунных четвероногих. В данный момент мы могли наблюдать их в огромном количестве, и, уменьшив разрешение наших линз, мы обнаружили, что овечьи стада попадаются то здесь то там в большей части долины. Нечего говорить, как мы были возбуждены и горели желанием во что бы то ни стало отыскать пастухов этих лунных стад, причем не удивились бы даже, попадись нам на глаза человек в синем фартуке с высоко закатанными рукавами, как вполне гармонично сочетающийся с овцами, однако же те мирно разгуливали по равнине, словно хозяева собственных пастбищ, причем рядом с ними так и не появился ни защитник, ни враг в человеческом облике.