Наследница Шахерезады - Елена Логунова

Юра пожал плечами, помялся и неохотно договорил:

– Короче говоря, твою подругу выведут из самолета последней, когда уже высадят всех пассажиров. Наверное, будет лучше, если ты заранее ее подготовишь.

Ирка посмотрела на мирно спящую подружку, вздохнула и сказала:

– Какая я все-таки молодец, что полетела не в Москву!

24 января, 22.25

Мысли о еде навеяли мне странный сон, в котором в кипящий борщ ныряли дюжие серо-стальные омары, густо присыпанные белым порошком. Шоколадные обертки цвета вареных раков сами собой разворачивались и превращались в краснокожие загранпаспорта. Ароматный пар из кастрюли змеился в воздухе, скользил по кафельному полу, заползал в щель под дверью и обвивал застывшие ноги в замшевых ботинках.

С досадой осознав, что во сне меня снова занесло в роковую туалетную комнату, я проснулась, задела опущенный столик и обнаружила на нем судочек с обедом. Съела его в полудреме, как сомнамбула, даже не почувствовав вкуса горячего блюда, и снова закрыла глаза.

Ирка, наклоняясь ко мне, что-то бурчала, Юра маячил у нее за плечом, и в его физиономии было что-то неправильное, но я не вникла в происходящее, снова уснула – и унесла с собой в царство Морфея знакомые лица.

Так что не следовало удивляться тому, что и во сне они оба были со мной – Ирка в шубке из чернобурки и Юра в ямщицком малахае. По-зимнему их приодело мое собственное подсознание: в салоне было весьма прохладно, и я замерзла, что, впрочем, не помешало мне проспать добрых полтора часа.

25 января, 00.05

Я проснулась, как от удара током.

– Бур-бур-бур, – неразборчиво проворчала потревоженная Ирка.

Она со вздохом переложила лохматую голову с одного плеча на другое, приоткрыла глаза и посмотрела на меня мутным взором страдалицы.

– Давным-давно, в нежном возрасте двух или трех лет, когда я ходила под стол пешком, в одну из таких прогулок я зачем-то взяла с собой столовую вилку, – доверительно сообщила я ей. – Не могу вспомнить, почему она показалась мне подходящим аксессуаром для юной девицы, совершающей променад по отчему дому, свободному от всех и всяческих злодеев. Помню только, что божий свет сделался ослепительно ярок, когда мне удалось втиснуть зубчики вилки в отверстия электрической розетки, а тряхнуло меня так, что я прикусила язык…

– Что, к сожалению, очень редко случается, – с видимым трудом дождавшись конца моей длинной исповедальной фразы, резюмировала подружка и смежила веки.

Уже с закрытыми глазами она выдала какую-то ерунду вроде «Правильно, нельзя ей давать металлические приборы», после чего захрапела.

– И вот теперь я пережила все то же самое, только без вилки с розеткой, – в отсутствие живых собеседников поведала я слепому глазу выключенной лампочки на потолке. – Ощущение такое, будто в меня ударила молния!

Я даже поднесла к лицу дрожащие пальцы, чтобы посмотреть, не искрятся ли они.

Они не искрились. В самолете вообще было крайне мало источников света – только пара лампочек над креслами в разных концах салона. Пассажиры повально спали, бортпроводницы отсутствовали.

Я почувствовала себя героиней романа Стивена Кинга.

Казалось, что под покровом ночи произошло что-то страшное, и я одна об этом знаю, вернее, только догадываюсь.

«А что случилось-то?» – стараясь не дрожать, спросил мой внутренний голос.

– А что, ничего не случилось? – парировала я язвительным шепотом. – Два трупа в австрийском клозете не в счет?

«Так это когда-а-а-а еще было!» – протянул мой внутренний голос.

– И где, – добавила я машинально.

А воображение мое широким мазком нарисовало горбушку планеты, и над одним ее краем – висящий в воздухе самолетик, а на другом – символическую деревянную избушку, похожую разом и на деревенский сортир, и на гроб.

И я вдруг осознала, что расстояние между мной и той уборной в венском аэропорту уже весьма велико, и оно продолжает расти. Но при этом я не просто удаляюсь от проблемы, я еще и поднялась над ней, благодаря чему могу увидеть ее целиком, а это очень важно, когда имеешь дело с по-настоящему большой проблемой!

БОЛЬШАЯ проблема – она как рыба-кит. Уткнись в нее лбом – увидишь только толстую темную кожу, не позволяющую с уверенностью определить, что это перед тобой – тартановое покрытие беговой дорожки или лысая резина старой автомобильной покрышки? А посмотришь с берега – увидишь остров или фонтан…

Внезапно до меня дошло, что даже во сне я ломала голову над загадкой двойного убийства в уборной, потому-то и снились мне раки в кокаиновой обсыпке, ядовитые шоколадки, краснокожие паспорта и прочие элементы австрийской головоломки.

И ведь как-то выстроилась у меня картинка из серии тех, которые моя подружка-полиглотка называет «пикча маслом» – такая эффектная, что я аж проснулась от неожиданности, но тут же и рассыпала все собранные кусочки пазла!

Вот досада-то!

Очень хотелось с кем-нибудь поговорить.

В поисках собеседника я перегнулась через Ирку, чтобы увидеть Юру, но он тоже спал и выглядел при этом заметно симпатичнее, чем в состоянии бодрствования, потому как снял свои жуткие окуляры. Его гладко зализанные волосики забавно и трогательно разлохматились, щеки разрумянились, и даже уродливая родинка стала менее заметна.

Или она просто стала меньше?

Мои собственные очки лежали в сумке. Я достала их, надела, присмотрелась к спящему Юре вооруженным глазом и убедилась, что черная родинка на его подбородке определенно изменила размер и форму. Была круглая, как горошина, а стала поменьше и вроде капли.

«Мать честная!» – неслышный миру, громко ахнул мой внутренний голос.

– Мать его так, – тихо поддакнула я и похлопала себя по щекам.

Пазлы в кучке зашевелились и разноцветными жучками поползли на позиции, складываясь в пикчу маслом.

25 января, 00.15

Я все поняла!

Осталось решить, что делать с этим пониманием, и придумать план.

Проблемы что-нибудь придумать и спланировать у меня никогда не было. Я с легкостью могу сочинить что угодно, хоть план захвата Вселенной. А вот воплощение такого плана – совсем другой вопрос!

На сей раз наибольшую сложность для реализации моего плана представляла моя же депортация. По правилам меня выведут из самолета последней, тогда как мне, наоборот, нужно опередить всех прочих пассажиров, иначе ничего не получится…

«А зачем нужны друзья?» – с намеком спросил внутренний голос.

– И подруги! – обрадовалась я.

25 января, 00.20

До посадки в Краснодаре осталось всего полчаса. С минуты на минуту следовало ожидать объявления с просьбой поднять кресла, открыть шторки и пристегнуть ремни.