Война в белом аду. Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941-1945 гг. - Жан Мабир

Грассмель понимает, что не может использовать их как бойцов на передовой, и решает задействовать на снабжении парашютистов, ведущих жестокие бои.

— Новички будут снабжать части, находящиеся в соприкосновении с противником, — решает он. — Они выйдут ночью, старшими назначить унтер-офицеров батальона.

При хорошем командовании эти люди сослужат хорошую службу парашютистам 3-го батальона, доставляя им еду и боеприпасы.

Подполковник Вальтер хочет, однако, помочь Грассмелю, послав к нему более солидное подкрепление. Штабные секретари, посыльные или радисты собраны в один маршевый взвод, который передвигается на велосипедах.

К 3-му батальону присоединяется также усиленный взвод из состава 1-го батальона 4-го полка.

Грассмель не пустил все свои роты в атаку: он сохраняет 9-ю роту в резерве. Капитан Шмюклер говорит:

— Господин майор, я знаю о трудностях, которые ожидают наших товарищей. Для этой операции я могу предоставить в ваше распоряжение целый взвод стрелков-парашютистов из моей 9-й роты.

— Я не прошу его у вас, Шмюклер.

— Я предлагаю его вам, господин майор. Все мои люди хотят сражаться вместе с другими частями батальона.

— Поблагодарите ваших людей. Они ведут себя как настоящие парашютисты, для которых товарищество так же важно, как и храбрость.

В ночь с 21 на 22 марта майор Грассмель собирает своих офицеров в землянке 10-й роты обер-лейтенанта Майера.

У большинства присутствующих офицеров осунувшиеся серьезные лица, на них видна усталость последних дней.

Лейтенант Шлезингер, офицер связи с артиллерией, приносит неплохие новости:

— Вас будет поддерживать двадцать одна батарея разного калибра, — сообщает он в самом начале собрания.

Это более 80 стволов. Парашютистам нечасто приходилось пользоваться такой поддержкой.

— А как обстоит дело со снабжением боеприпасами, Шлезингер? — беспокоится Грассмель, который знает о нехватке, существующей во всех частях рейха.

— На этот раз все обстоит хорошо, господин майор. Зарядные ящики полны, и русские получат столько снарядов, сколько мы захотим.

— Когда начинается бомбардировка? — спрашивает командир 3-го батальона 4-го полка.

— Как только вы об этом попросите, господин майор. Я постоянно нахожусь на связи с батареями.

— Тогда можно начинать.

Среди ночи немецкие пушки начинают обстрел целей, намеченных накануне. Снаряды обрушиваются на советские позиции и пути снабжения. Взрывы пробивают настоящие бреши на неприятельских линиях.

Утром 23 марта стрелки-парашютисты при интенсивной поддержке артиллерии начинают движение со своих исходных позиций. С ними саперы из инженерной роты капитана Фрёмминга.

Все атакуют высоту «Кноблох» с левого фланга 10-й роты обер-лейтенанта Майера.

Саперы прибегают к эффективным методам и открывают дорогу стрелкам огнеметами и взрывчаткой. Нападающие поднимаются зигзагами по траншейным ходам, ведущим к вершине, и оборудуют опорный пункт. Этот изнуряющий подъем среди автоматных очередей и взрывов сопровождается короткими и жестокими столкновениями.

На рассвете 22 марта высота «Кноблох» снова переходит в руки парашютистов, которые начинают зачистку траншей, индивидуальных окопов и укрытий. Много советских солдат выведено из строя, на отвоеванных позициях трупы лежат иногда один на другом.

Первые пленные направляются в тыл с хорошей охраной, чаще всего с легкоранеными парашютистами. Пленные — в основном отборные стрелки из сибиряков, недавно прибывшие на фронт.

Обер-лейтенант Хюбнер и парашютисты из его 11-й роты устраиваются на отвоеванных позициях и еще раз налаживают оборону, чтобы отразить вероятную контратаку Красной Армии.

Русские несколько раз попытаются отбить холм, который, несмотря на ожесточенное сопротивление, они только что потеряли. Штурмовые волны набегают на склоны. Но парашютистов поддерживают многочисленные батареи, огонь которых направляет с выдвинутого вперед наблюдательного пункта лейтенант Шлезингер. Немецкие орудия обстреливают все подступы и устраивают дуэли с русскими батареями.

Все подступы к холму стали непроходимыми для танков.

Обер-лейтенант Хюбнер крепко удерживает позицию с помощью подкрепления, направленного в 11-ю роту. Этот офицер 28 лет из Баварии участвовал во всех операциях парашютистов — от Нарвика до Крита и от Ленинграда до Смоленска. Он приказывает саперам приниматься за работу ночью и установить минное поле и колючую проволоку перед укреплениями и боевыми позициями орудий. Так как у саперов не хватает транспорта, под прикрытием ночи до высоты «Кноблох» добираются колонны носильщиков.

Можно быть уверенным: дивизия не бросит защитников этой с таким трудом завоеванной высоты.

23 марта, на четвертый день сражений, русские посылают к позициям 11-й роты 4-го полка многочисленные группы разведки.

Любопытно, но в Красной Армии продолжается дезертирство. Хотя положению немцев, практически окруженных на высотке, нельзя позавидовать, находится довольно много советских солдат, покидающих свои ряды и переходящих к противнику, пораженному таким поведением.

На допросах большинство дезертиров говорят, что они относятся к транспортным частям, которые привезли сибиряков, задействованных на этом участке фронта. Советское командование просто решило послать на передовую шоферов и механиков, не умеющих сражаться, особенно против таких сильных противников, как парашютисты.

— Наши пехотинцы понесли тяжелые потери, — сообщают они. — Все атаки были отбиты.

Один вопрос особенно занимает немецких офицеров, допрашивающих этих дезертиров.

— Где танки?

Русские солдаты рассказывают все, что знают:

С таянием снега местность стала непроходимой для транспорта. Даже машины на гусеничном ходу вязнут в грязи.

Вечером 23 марта Красная Армия решает увести с фронта последние танки, еще разбросанные перед батальоном Грассмеля.

Командир 3-го батальона 4-го полка очень рад, услышав удаляющийся рев моторов. Позже он не без удивления узнает, что четыре десятка машин потонули в грязи на пути к фронту, а остальные отказались продолжать штурм довольно крутой высоты в таких плохих условиях местности.

И тогда парашютисты, которые уже несколько дней проклинают тающий снег, превращающий в грязь и болото все позиции, понимают, что их спасли последние потуги зимы перед приходом робкой весны.

Через пять дней после начала сражений все успокаивается на фронте, который удерживает 3-й батальон 4-го полка.

Можно подвести итог. Красная Армия понесла тяжелые потери — несколько тысяч солдат выведены из строя. Но парашютисты 4-го полка тоже заплатили тяжелую цену. Они потеряли около 200 человек убитыми и ранеными, из них десять офицеров из батальона Грассмеля.