Праведница - Рене Ахдие

прикасаться. Это вышло случайно. – Гнев начал подкатывать к ее горлу. Зачем Арджун ее отчитывает? Она что, выглядит так, будто ей нужны нотации? – У тебя будет предостаточно времени, чтобы отругать меня потом. Мне… мне тоже есть что тебе сказать, дорогой женишок.

Арджун наклонил голову.

– Тебе повезло, что этот маленький огонек сумел меня отыскать. Еще минута, и ты могла бы не успеть вовремя освободиться.

– Я не… – Пиппа заикнулась. – Я еще не свободна. Чего ты тянешь и не помогаешь мне? – Она вздрогнула, и страх смешался с гневом. – Ты что, пытаешься преподать мне урок? – Ее голос зазвучал тише. Нет, она не будет плакать. Она отказывается рыдать перед ним.

– Придется подождать, пока оно затвердеет, – объяснил Арджун.

– Как… как ты его остановил?

– Я заморозил воду внутри него. – Арджун придвинулся ближе, а потом постучал кулаком по коре, обвившейся вокруг правого запястья Пиппы. – Как я поступил с лордом Эвандиром до этого. – Говоря, Арджун развязал шнурок мантии под горлом у Пиппы, которая тоже была наполовину поглощена вспученной корой, и позволил накидке упасть на землю.

Пиппа попыталась сдержать прилив эмоций.

– Все фейри так умеют? – спросила она.

– Нет. Некоторые придворные обладают магией элементов. Это и отличает их от других фейри, проживающих в Сильван Уайль. – Арджун постучал костяшками пальцев по коре вокруг другой руки Пиппы, а затем снова сделал шаг назад. – Я достану револьвер и вскрою кору рукояткой, так что не пугайся, когда увидишь оружие. – Он усмехнулся. – Я не собираюсь в тебя стрелять. Пока что.

– Ты притащил револьвер?

Арджун задумчиво скривил губы.

– Ответы помогают тебе успокоиться, не так ли? – уточнил он.

– Информация… меня успокаивает.

– Я заметил. Пингвины делают еще что-нибудь, о чем стоит упомянуть? – Разговаривая, Арджун вытащил револьвер, спрятанный у него за поясом. Он осторожно вынул пули из патронника и взял оружие задом наперед, словно молоток.

– Нет… ничего такого, что я могла бы припомнить, – пробормотала Пиппа. – По крайней мере, сейчас. – Она не могла перестать дрожать.

Арджун кивнул и принялся за работу.

– Лишь несколько членов королевского двора фейри способны использовать магию природных элементов, – сказал он. – Давным-давно все высшие чины были способны управлять одним из элементов: огнем, водой, землей или воздухом. – Кусочек за кусочком, он начал откалывать кору, и та посыпалась на землю вокруг них. – Изредка одаренные фейри могли даже управлять двумя или тремя элементами, однако четырьмя сразу – никогда. Фейри винят связи с низшими существами, включая смертных, в том, что их силы ослабли с годами. Поэтому они так и пекутся о чистоте крови. – Он повысил голос, чтобы его было слышно за звуками ударов металла по дереву, и продолжил: – Ирония всех ироний в том, что их склонность к инцестам спустя сотни лет привела к бесплодию большинства придворных. – Арджун закатил глаза. – Их безмерно злит тот факт, что такой полукровка, как я, унаследовал способность матери контролировать воду, хотя я и сам не понимаю почему. Все, на что я способен, – это заморозить воду в чем-либо на десять-пятнадцать минут. Даже меньше, если существо является вампиром или каким-либо фейри, темным или светлым. – Он подошел к другой руке Пиппы и начал пробираться к ней сквозь кору, которая отваливалась, словно слои клея или куски разбитой тарелки. – Ступай осторожнее. Эти осколки могут быть очень острыми.

Как только руки Пиппы оказались на свободе, Арджун опустился на одно колено, чтобы высвободить ее лодыжку из спутавшихся корней.

– Я сама, – сказала она. Щеки у нее покраснели, когда рука Арджуна прикоснулась к ее голой коже. Ей было беспокойно от того, что он сидит у ее ног и прикасается к ней. Разумеется, абсурдно думать сейчас о подобном, однако нервы Пиппы уже были на пределе. Последнее, что ей сейчас нужно, – это ощущение тепла его кожи на своей. Она и без того чувствовала себя как клубок, который вот-вот развяжется.

– Ты и правда беспокоишься о том, что прилично, а что нет, в подобный момент? – усмехнулся Арджун.

– Нет, я… Мне не нравится, когда ко мне прикасаются.

– Лгунья.

– Что, прости?

– Ничего страшного, – ответил Арджун, продолжая работу. – Я сохраню твой секрет, если ты сохранишь мой.

– И какой у тебя секрет? – Пиппа сглотнула.

– Мне нравится к тебе прикасаться не меньше, чем тебе нравятся мои прикосновения.

– Чушь! – возмутилась Пиппа. – С чего ты взял, что мне… О-ох!

Арджун резко поднялся на ноги, поймав Пиппу, когда дерево выпустило ее из своих объятий. Руки Арджуна обвились вокруг талии Пиппы, а ее руки оказались у него на груди на одно короткое мгновение.

Пиппа подняла глаза. В глазах Арджуна отражался полумесяц. Арджун посмотрел ей в глаза в ответ так, будто протянул руку. Будто мог смотреть вечно. Его руки крепче сжали ее талию в тот же самый момент, когда Пиппа вцепилась в его лишь наполовину застегнутую рубашку. Как до этого корни потянулись к Пиппе, они потянулись друг к другу, ища, за что ухватиться. Ища, куда бросить якорь у пустынного побережья.

Тепло тела Арджуна просочилось сквозь тонкую сорочку Пиппы, осев на ее коже, а аромат зимних специй пропитал воздух вокруг. У Пиппы пересохло в горле, а все ее чувства обострились, и она готова была поклясться, что слышит, как листья шуршат в проклятых деревьях, как заколдованный ветерок треплет кудри Арджуна.

Она сделала единственное, что могла в этот момент.

Пиппа поцеловала Арджуна. Бездумно. Беспечно. Бездыханно.

Ее губы оказались на его губах. Пиппа наклонила голову и запустила пальцы в его густые волосы. Он оторвал ее от земли, и она почувствовала себя облаком, плывущим по беспокойному небу. В эту самую секунду больше ничего не имело значения. Никакая ложь. Никакие обещания. Ни прошлое, ни будущее.

Только этот момент.

Со вздохом Арджун поцеловал ее в ответ, и кончик его языка прикоснулся к языку Пиппы. Сердце у Пиппы застучало в груди, как птица в клетке. Она зажмурила глаза, отказываясь просыпаться от этого странного сна, сплетенного из опасностей и наслаждения. Это был первый раз, когда Пиппа по-настоящему поцеловалась. Ей не нужно было спрашивать, чтобы знать, что это был именно такой поцелуй, которому суждено сохраниться в памяти. Обратиться в сказку.

Губы Арджуна скользнули вниз по ее подбородку. Прикосновением большого пальца он поднял ее голову наверх, прошептав у ее кожи:

– Филиппа.

Мурашки побежали у нее по спине.

Пиппа открыла глаза, увидев небо, полное звезд. Ахнула, внезапно почувствовав каждую частичку своего тела до кончиков пальцев.

Арджун нежно рассмеялся.

– Я никому не расскажу, если ты не расскажешь.

Чтоб цветка любовный сок