Последний удар - Эллери Квин

— Подарка нет! — воскликнула Эллен.

— Приятная перемена. — Джон явно испытывал облегчение. — Может, тот недоумок, который скрывается за этой чепухой, начал понимать, что его шуточка всем надоела.

— Я в этом не так уверен, Джон. — Эллери прочитал вслух отпечатанное на машинке сообщение:

А в десятый вечер Святок

Шлет любовь твоя в подарок

Г о л о в у в знак смерти скорой,

Нет спасенья от которой.

З у б один торчит, как штык,

Чтобы сыщик стал в тупик.

Джон изобразил усмешку.

— Милые чувства. Не смотри так трагично, Расти. На меня это уже перестало действовать. К тому же я не выношу скверных стихов.

Но это никого не одурачило.

— Нет подарка! — взвизгнула Оливетт Браун. — Выглядит зловеще. Что это может означать?

— Возможно, у него иссякли идеи, — предположил доктор Дарк.

— Или он не смог раздобыть голову, — сказал Мариус.

— Это замечание мне не кажется забавным, Карло, — холодно произнес Пейн. — Фактически, в вас меня все не слишком забавляет.

— Прекратите, вы, оба, — вмешалась Валентина. — Что вы думаете об этом, Эллери? Почему этим вечером нет подарка?

— Подарок есть. — Эллери постучал по карточке. — «Голову в знак смерти скорой». Такая голова уже была, помните? «Голова, где глаз один. Значит, скорой смерти жди». Голова, где «глаз закрыт, закрыт и рот».

— Тряпичная кукла в новогоднюю ночь! — воскликнула Эллен.

Эллери кивнул. Подойдя к шкафу, где хранились подарки, он обследовал замок, снова кивнул, затем, не пытаясь воспользоваться ключом, повернул ручку. Дверца шкафа открылась.

— Замок взломали, вероятно, прошлой ночью. Наш друг неистощим на сюрпризы, не так ли?.. Да, она здесь, — мрачно промолвил Эллери, — хотя и в исправленном состоянии.

К закрытому глазу и полоске рта на белой краске, покрывающей лицо куклы, добавилась третья черта — короткая вертикальная линия, тянущаяся вверх от правой стороны «рта». Несмотря на примитивный рисунок, смысл ее был ясен — она означала зуб, торчащий вверх в зловещей ухмылке под насмешливо прищуренным глазом.

Им пришлось помочь Джону лечь в постель.

* * *

Той ночью молодой мистер Квин испил в своей спальне горькую чашу до дна. Дело уже было не в нагромождении одной тайны на другую и не в том, что теперешние семнадцать предметов за десять вечеров составляли очередную бессмысленную сумму, а в ощущении издевки. Причем больше не могло быть сомнений в том, кто является ее объектом. Джон Себастьян, возможно, служил мишенью для угроз, но «сыщик» был мишенью для насмешек.

«Он водит меня за нос, — мрачно думал Эллери, — и каждый вечер щелкает по нему. А я могу только подчиняться. Он знает меня, черт бы его побрал! Знает, что я не люблю сдаваться и буду держаться до самого конца. И его ничуть не заботит, с чем я могу в конце столкнуться. Он подталкивает меня к выводу...»

В этот момент в голове Эллери мелькнула странная мысль: «К выводу, к которому хочет, чтобы я пришел».

Но эта мысль утонула в другом вопросе: «А что случится, когда я приду к нему?»

Среди неудач сегодняшнего вечера Эллери видел один плюс. Взломать замок шкафчика мог только кто-то из находящихся в доме. Поскольку сержант Дивоу дежурил весь день, а его сменщик — всю ночь, никто посторонний не мог этого сделать.

Но утешение было маленьким. Эллери и так это знал.

Он смотрел в черноту спальни, пока она не начала сереть, а потом, окончательно изможденный, свалился на кровать и заснул.

За ночь сильно похолодало. Это оказалось неплохим тонизирующим средством. Джон даже улыбнулся пару раз Расти за завтраком — с его hors de combat[79]правой рукой он нуждался в помощи, и Расти хлопотала над ним, как наседка. Никто не упоминал о вчерашнем зловещем подарке в виде «зуба» или о том, какой новой чертовщины можно ожидать сегодня вечером. Улучшение атмосферы, думал Эллери, по крайней мере отчасти, можно было приписать тому факту, что время подарков подходило к концу. Было утро одиннадцатого дня каникул, и всем, похоже, казалось, что через тридцать шесть часов даже лейтенант Луриа прислушается к голосу разума.

— Если нет, — мрачно произнес Роланд Пейн, — то я начну давать бесплатные юридические консультации.

— Все не так уж плохо, — сказал Мариус Карло. — Из-за этого сегодня вечером я снова буду отсутствовать на концерте оркестра Дамроша. — И он грозно предупредил, что если кто-нибудь настроит радио в девять вечера на Дабл-ю-и-эй-эф, то в воскресенье на рассвете ему придется выбирать оружие для дуэли.

Юмор был тяжеловесным, но, как шепнул мистер Гардинер Дэну З. Фримену, он хотя бы обладал достоинством прозрачности.

Итак, день начался хорошо и, поскольку Валентина и Мариус, кажется, договорились вести себя мирно, доброжелательная атмосфера обещала сохраняться и далее. Эллен так приободрилась, что совместно с миссис Дженсен и Фелтоном организовала жаркое по-венски. Они устроили ленч-пикник в лесу под елью, обугливая сосиски, превращая гамбургеры в кожаные изделия, поджаривая втреск луковицы, подбирая из золы полуразвалившуюся картошку, поглощая целыми квартами крепкий кофе и прекрасно проводя время.

Даже послеполуденный визит лейтенанта Луриа не испортил день. Он выслушал свежие новости о посланиях и подарках с таким видом, будто они не имели никакого значения, задал обычную серию вопросов и под конец объявил, что если не случится ничего непредвиденного, гостям будет позволено разъехаться в понедельник или во вторник. Это вызвало всеобщее веселье. Эллери отвел Луриа в сторону.

— Вы что-то обнаружили? — осведомился он.

Полицейский колебался лишь долю секунды, зажигая сигарету.

— Почему вы так думаете, Квин?

— Я вскормлен на револьверной смазке, а первые зубы опробовал на полицейской дубинке. Что вы выяснили?

— Ну... кое-что.

— О мертвеце?

— Мы еще не уверены.

— Кто он?

— Когда мы будем уверены, я вам сообщу.

— Что-нибудь еще?

Луриа покачал головой.

— Не знаю, приведет ли нас куда-нибудь идентификация. Конечно, если убитый — тот, кто мы предполагаем, то это открывает определенные возможности, но... — Он пожал плечами. — Нельзя произвести арест только на основании возможностей. Нет никаких доказательств, непосредственно связывающих с убийством кого-либо из присутствующих здесь.