Амулет небесного народа - Брайан Толуэлл

Сейчас Атотмис равнодушно глядел на явление своего мучителя. Периодически Тот-Амон посылал своего астрального двойника в эту камеру, чтобы вдоволь поиздеваться над пленником; в этом развлечении колдун находил особую прелесть. А что еще можно ожидать от верховного чародея Черного Круга?!

– Приветствую тебя, Атотмис! – низким, звучным голосом молвил Тот-Амон.

Узник молчал. Бесцветные глаза его, привыкшие к абсолютной тьме, болезненно щурились на тусклый зеленоватый свет; для них этот свет был слишком ярок.

– Рад видеть тебя в добром здравии, – усмехнувшись, продолжал маг. – Хочешь ли ты на волю, Атотмис?

Узник вздрогнул от этих слов. Хотел ли он на волю?! О, это было самым заветным желанием Атотмиса! Перед этим желанием отступала даже страсть к мщению Тот-Амону. Ради того, чтобы выбраться из заколдованной темницы, Атотмис готов был на все. Вот только знал он, что истязатель никогда ничего не делает просто так. Жалость неведома жрецам Великого Змея. Поэтому Атотмис спросил:

– Что тебе нужно, Тот-Амон?

– Я отпущу тебя на волю, Атотмис. Ты получишь полную свободу. За это ты убьешь принцессу Тхутмертари.

Узник не смог сдержать ярости. Собрав воедино все свои силы, Атотмис вскочил на ноги и кинулся на колдуна. В ответ Тот-Амон сделал небрежный пасс рукой, и узник был отброшен обратно к стене.

– Да, ты убьешь свою возлюбленную принцессу, – жестко проговорил маг. – Только так ты сможешь обрести свободу. Иначе я буду держать тебя в этом каменном склепе еще тысячу лет.

– Ты не проживешь столько, проклятый колдун! – прохрипел Атотмис.

– Возможно. Моя судьба – в деснице Отца Сета. Но, если я умру, кто освободит тебя, Атотмис?! Никто! Подумай об этом. И еще знай: твоя прекрасная принцесса изменила тебе!

Атотмис пренебрежительно повел костлявыми плечами. В кругу стигийского жречества плотская измена не считалась таким уж страшным преступлением; измена своему темному богу – вот грех, страшнее которого невозможно было себе представить. Извращенное сладострастие Тхутмертари было общеизвестно; Атотмису нужна была только ее любовь, и он знал, что она-то, любовь жестокой принцессы, по-прежнему принадлежит ему.

– И ты даже не желаешь знать, с кем изменила тебе твоя возлюбленная?! – откровенно потешаясь, спросил Тот-Амон. – С киммерийцем Конаном, заклятым врагом нашего Вечного Отца!

– Лжешь!

– Посуди сам, зачем мне лгать, благородный Атотмис?! Тхутмертари отдалась варвару по своей воле. Она давно забыла о тебе. Зачем ты ей нужен? Сколько уже она разгуливает на свободе, а ты томишься здесь один. Разве это справедливо?! Убей ее – и ты свободен! Клянусь Сетом!

Узник стиснул зубы. Боль предательства возлюбленной толкала его на сделку с Тот-Амоном. Долгожданная свобода маячила так близко! Скажи только "да" – и незримые двери заколдованной тюрьмы распахнутся перед ним…

– Нет, – сказал Атотмис. – Я не пойду на сделку с тобой, Тот-Амон. Ты обманешь меня, я знаю. Отец Сет поощряет коварство и предательство. Как только я убью принцессу, ты покончишь со мной, колдун.

Тот-Амон оглушительно расхохотался. – Я вижу, годы не притупили твоей хваленой проницательности, Атотмис! Но пусть для тебя это будет слабым утешением. Ты все равно убьешь Тхутмертари, хочешь ты того или нет. Смотри!

И колдун простер к Атотмису окольцованный змеиным перстнем палец. Из глаз магической змеи к горлу Атотмиса устремились два изумрудных луча. Узник захрипел. На горле его возникли крохотные дырочки, как при укусе вампира, и из них начала сочиться кровь. Кровь эта, однако, не стекала вниз, а, двигаясь по изумрудным лучам, точно по трубочкам, перетекала в зеницы магической змеи. Змея-перстень словно выпивала кровь узника – выпивала на расстоянии. Атотмис с ужасом взирал на это действо, не в силах даже пошевелить конечностями; члены его онемели – Тот-Амон оставил ему только зрение, чтобы узник мог видеть все сам.

А видеть было что. Пока магическая змея выпивала кровь Атотмиса, колдун шептал одному ему ведомые заклинания, делал замысловатые пассы свободной рукой. И вскоре в темнице рядом с ним, как раз между изумрудным облаком, где скрывался маг, и распростертым по стене Атотмисом, возник кто-то третий. Или что-то. Темная бесформенная масса напоминала не то рослого, грузного человека, не то гигантскую обезьяну, какие водятся в горах на северо-западе Гиркании, не то демона из глубокого ночного кошмара. Вот магическая змея выпила всю кровь Атотмиса, однако бывший жрец по-прежнему пребывал в сознании. Он знал, что колдовство Тот-Амона не даст ему умереть, даже если от него останется один только голый скелет.

Закончив кровавую трапезу, змея-перстень обратила свой взор на материализовавшегося в каземате демона. Снова зажглись зловещим изумрудным светом глаза, и кровь, выпитая у Атотмиса, потекла из очей магической змеи в тело демона. С трепетом обескровленный узник наблюдал, как под взглядом змеи-перстня бесформенная масса обретает знакомые черты – его черты, Атотмиса!

Вскоре превращение было завершено. Перед колдуном стояли два Атотмиса: человек – если то, что осталось от узника, еще можно было назвать "человеком", – и демон, обретший полное сходство с возлюбленным знаменитой волшебницы.

– Отправляйся и убей принцессу Тхутмертари, – повелел демону Тот-Амон.

Лже-Атотмис коротко кивнул и исчез. Настоящий Атотмис скорбно застонал. Торжествующе глядя на него, колдун заметил:

– Твоя возлюбленная не заподозрит подмены. Этот демон убьет ее. А ты… ты останешься здесь! Ха-ха-ха! Прощай, несчастный Атотмис!

Смеясь, Тот-Амон растворялся в изумрудном облаке. Собрав немногие оставшиеся у него силы, Атотмис воскликнул вослед колдуну:

– Тхутмертари отомстит за меня! Она покончит с тобой, Тот-Амон…

На этом силы узника истощились, и он впал в забытье. Он уже не видел, как внезапно помрачнел владыка Черного Круга, торопливо покидая заколдованный каземат…

«Врата в Верхний Мир»

Злобное багряное небо пульсировало и трепетало над головами Конана и Тхутмертари. Смрадный ветер доносил далекие стоны и всхлипы, которые, казалось, могли пробудить мертвеца. Король и принцесса шли по извилистой горной тропе. Слева высилась скала из черного мрамора, гладкая и отвесная, справа лежала глубокая пропасть, и в этой пропасти кипело огнедышащее море. Его горячие ядовитые испарения поднимались вверх, обжигая тело и затрудняя дыхание.

Люди были в пути уже несколько часов. Если в Стране Небесного Народа Конан ощущал умиротворяющие и подкрепляющие токи светлого мира Митры, то здесь все вокруг дышало злом и ненавистью. Как будто сама здешняя атмосфера – эти черные камни, это огненное море, этот лишенный солнца пунцовый небосвод, этот душный зловонный воздух, – точно незримый вампир, выпивала жизненные соки могучего киммерийца. Стыдясь признаться себе в этом, Конан чувствовал, что силы его на пределе. Обычно он мог без труда прошагать по земле целый день, да еще и ночь в придачу, но тут, в Нижнем Мире, он вряд ли продержался бы более пяти-семи часов.