Стакан воды - Эжен Скриб

Сезарина (встает и протягивает ему руку). Я знаю, доктор, – вы можете на меня рассчитывать.

Бернарде. Вы поговорите с министром?

Сезарина. Сегодня же.

Бернарде. У меня такое чувство, как будто я уже назначен… Еще один вопрос, касающийся уже не меня, а вас: ваш муж ревнив?

Сезарина. Странный вопрос!..

Бернарде. Самый обыкновенный!.. Ревнив?

Сезарина. Иногда… Если мне самой это нужно, то у него появляется что-то похожее на ревность, и время от времени я этим пользуюсь… но только в случаях крайней необходимости… А почему вы спрашиваете?

Бернарде. Говорят, будто министр с вами исключительно любезен.

Сезарина. Мой муж – пайщик влиятельной газеты.

Бернарде. Понимаю!.. Но я слышал, что министр ни в чем не может вам отказать по соображениям не только политическим – по-видимому, в надежде, что в один прекрасный день вы «в великодушии сравнитесь с Оросманом»[35].

Сезарина. От кого вы это слышали?

Бернарде. Это еще только слушок… Так как же быть – не обращать на него внимания или же немедленно опровергнуть? Я передам ваши распоряжения моим друзьям. Приказывайте! Что я должен говорить?

Сезарина (холодно). Скажите, доктор, что пытаться покорить мое сердце – значит попусту терять время.

Бернарде. Так я и знал! Я был уверен, что хотя вы и окружены воздыхателями, но их поклонение на вас не действует – вы сами никогда никого не любили, и вас никто никогда не любил!

Сезарина. Почем вы знаете?

Бернарде. Доктора видят насквозь.

Сезарина. Доктора могут и ошибаться!.. (Медленно.) Вероятно, есть на свете такой человек, ради которого прежде я готова была пожертвовать всем. Тогда я была безрассудна… А теперь – нет! Опыт много значит…

Бернарде (улыбаясь). Догадался! Первая любовь!

Сезарина. Возможно!

Бернарде. Прекрасный юноша; он вас боготворил…

Сезарина. Напротив!.. По-моему, он меня не любил – вот что самое обидное… (Живо.) В своих сердечных склонностях мы вольны. Я его забыла, я о нем не думаю… но обиду я затаила на всю жизнь… Вот откуда во мне, пожалуй, эта жажда развлечений, жажда деятельности. Теперь единственная моя страсть – это мое благополучие. Я люблю, когда у меня масса дел – и серьезных и пустых: они и занимают меня, и волнуют. Это мучительно, если хотите, но это возбуждает… Тут и надежды и опасения. Словом, это жизнь!.. Вот почему я на ваших глазах отважно, или, если хотите, легкомысленно, ускоряю ход событий, вместо того чтобы спокойно ждать; вот почему, когда мой замысел близок к осуществлению, я оставляю его ради другого; вот почему я бросаюсь навстречу опасностям, о которых я знаю, которые я предвижу… Но от этого сильней бьется мое сердце… От этого слаще плоды победы!

Бернарде. Вы пошли не по тому пути… Вам бы управлять империей!

Сезарина (с улыбкой). В наше время это невозможно: империи управляются без нас. Нам, женщинам, остается лишь домашняя дипломатия, салонная политика, мелкие интриги… Больше ничего… Надо с этим примириться и этим ограничиться… за неимением лучшего!.. (Весело.) А что у вас сегодня? По какому случаю завтрак?..

Бернарде. Все наши юные друзья, которые вам так преданы и которые от вас без ума, соберутся сегодня у вашего двоюродного брата Оскара (он, впрочем, пока еще не в курсе дела), чтобы за бокалом шампанского обсудить одно чрезвычайно важное обстоятельство… Среди нас есть большие таланты, великие гении, но никто из нас не депутат… А между тем иметь своего депутата, из своей среды, было бы недурно.

Сезарина. Конечно!.. Во всяком случае, это ничему бы не помешало…

Бернарде. Ведь правда?.. И я того же мнения… Так вот, округ Сен-Дени должен выбрать нового депутата, но прежде чем обработать избирателей, мы должны окончательно условиться, кого из нас мы все поддержим, кого из нас мы выдвинем единодушно.

Сезарина. Это, так сказать, предварительные выборы… Кого же вы хотели бы?..

Бернарде. А кого хотели бы вы?

Сезарина (после минутного молчания). Например, вас.

Бернарде (подумав). Нет!.. Я предпочитаю то, о чем мы с вами сейчас говорили… (Медленно.) Я, как и все, стал бы депутатом… только для того, чтобы…

Сезарина (так же). Получить место?..

Бернарде (так же). А если я его скоро получу…

Сезарина. То звание депутата ни к чему.

Бернарде. Лишняя обуза!.. Не стоит тратить на государственные дела то время, которое ты можешь употребить на свои личные дела… Впрочем, не зарекаюсь: когда-нибудь… если другие соображения, о которых вы пока не догадываетесь…

Сезарина (смотрит на него с улыбкой). Может быть!.. Побуждения тщеславные и корыстные разгадываются легко… Но ведь у вас более высокая цель… Вы вон куда метите!.. Вы нацелились на нашу семью…

Бернарде (слегка смущен). Да что вы, сударыня!..

Сезарина. Я бы рада была ошибиться… Но вернемся к вопросу о депутате… Кого бы все-таки?

Бернарде. Один из нас об этом мечтает – я имею в виду Монлюкара. Но так как он человек независимых взглядов, то он нас очень просит, чтобы все это шло… помимо него… По-моему, это возможно.

Сезарина. Только не сейчас. Ведь он одновременно выставил свою кандидатуру в Академию моральных и политических наук[36]. Надо всем давать дорогу.

Бернарде. Вы правы.

Сезарина. Я прошу вас, дорогой Бернарде, а также ваших друзей, за одного человека – употребите все свое влияние, чтобы он прошел, а я со своей стороны похлопочу через мужа и через министра.

Бернарде. Кто же это?

Сезарина. Мой двоюродный брат Оскар Риго.

Бернарде. По правде говоря, вы и так для него много сделали, а между тем он был, есть и будет… добрым малым, и ничем больше.

Сезарина. Я это лучше вас знаю, но он мой родственник – должна же я продвигать свою родню!.. Не ради нее, а ради меня самой. Я не хочу, чтобы обо мне говорили: «Это двоюродная сестра дровяника» – я хочу, чтобы обо мне говорили: «Это двоюродная сестра депутата»… или там «советника»… В его лице я возвышаю самое себя, оказываю честь самой себе.