Мысленные образы. Когнитивный подход - Джон Т. Э. Ричардсон

В главе 2 говорилось о том, что субъективное переживание образов нужно исследовать с помощью вербальных отчетов. Их можно получить в ответ на открытые вопросы – прием, который впервые применил Гальтон (Galton, 1880). Этот прием используется и за пределами когнитивной психологии применительно к другим видам образных явлений, таким как последовательные образы, образы сновидений, галлюцинаторные образы и гипногогические образы (переживаемые многими людьми при засыпании и пробуждении). Тем не менее, в рамках когнитивной психологии важно получить количественную оценку переживаемых образов, что можно сделать с помощью таких инструментов как «Опросник на мысленные образы» (ОМО) и «Опросник на яркость зрительных образов» (ОЯЗО).

Эти инструменты удовлетворяют стандартам, по которым обычно оцениваются психометрические тесты, и весьма полезны для изучения качественных аспектов индивидуального опыта (в особенности яркости образов). Хотя полученные в ходе такого опроса оценки не всегда имеют надежную связь с результатами выполнения людьми когнитивных заданий, это связано с тем, что они изначально и не были предназначены для этих целей. Прогнозировать результаты выполнения тестов на память и пространственные способности позволяют такие инструменты, как, например, «Опросник индивидуальных различий», которые оценивают привычное использование образов в ситуациях, требующих когнитивных ресурсов. На основе отчетов людей о реальном использовании ими образов в конкретных заданиях (например, при решении пространственных задач или заучивании ассоциативных пар) можно сделать превосходный прогноз их объективных результатов.

Действительно, образы обладают определенными функциональными свойствами, которые делают их полезными при выполнении широкого круга когнитивных заданий, особенно заданий на пространственное мышление и запоминание. В главе 3 говорилось о роли образов при выполнении заданий на пространственные способности. Оказывается, что воображаемые объекты, события и сцены структурно эквивалентны физическим объектам, событиям и сценам, которые они отображают, и что их можно сравнивать и преобразовывать принципиально тем же самым способом, каким происходит сравнение и преобразование реальных объектов, событий и сцен.

Использование образов как внутренней репрезентации зависит от работы зрительно-пространственной рабочей памяти, включающей пассивное хранилище, или «зрительный буфер», в котором образы конструируются на основе реалистической информации о внешнем виде объектов, событий или сцен, хранящейся в долговременной памяти. Существуют два теоретических подхода к функционированию этой системы. Первый был разработан Баддели и Хитчем (Baddeley and Hitch, 1974), а затем Логи (Logie, 1995), а второй сформулировал Косслин (Kosslyn 1980, 1994). Несмотря на некоторые различия, эти концепции довольно близки в понимании отношений между образами и другими аспектами когнитивной сферы человека.

В главе 4 образность рассматривалась как свойство, или атрибут тех стимульных объектов, с которыми испытуемые сталкиваются в психологических экспериментах. Высокообразные элементы запоминаются лучше, чем низкообразные в достаточно широком ряду экспериментальных заданий. По-видимому, это связано со спецификой использования образов как зрительно-пространственной рабочей памяти и не может быть объяснено чисто лингвистическими свойствами запоминаемых элементов. Хотя эффект образности, воспроизводимый в общепринятых экспериментальных процедурах, является, вероятно, одним из самых достоверных фактов в современной психологии, важно отметить, что иногда его не удается зафиксировать в определенных клинических популяциях, и это указывает на его возможную связь с процессом, находящимся под стратегическим контролем самого испытуемого.

Некоторые исследователи с самого начала усматривали в эффекте образности свидетельство того, что мысленные образы хранятся в долговременной памяти в виде особого кода или репрезентации (гипотеза «двойного хранения»). Однако в более поздних исследованиях было высказано предположение, что имеющиеся данные в равной степени хорошо соотносятся с идеей, что использование образов связано с разными формами обработки информации – работе с взаимосвязями и с отдельными элементами (гипотеза «двойной обработки»). Данные в пользу гипотезы двойной обработки и против гипотезы двойного хранения были получены в ходе недавно проведенных экспериментов, где было показано, что эффект образности можно исключить, если не позволять испытуемым использовать в ходе воспроизведения материала закодированную информацию о взаимосвязи запоминаемых элементов, или предлагая им другую основу для кодирования информации о взаимосвязях (например, тематическое структурирование в случае запоминания прозаического отрывка).

Представление о том, что мысленные образы могут служить эффективной стратегией при запоминании новой информации, возникло очень давно, но только в последнее время оно стало предметом строгого экспериментального исследования. Если судить по данным опросов, касающихся привычных способов мышления и используемых при запоминании медиаторах, спонтанное использование образов при запоминании вербального материала встречается достаточно часто. И во всех случаях использование образов ведет к достижению относительно более высоких результатов.

Кроме того, эффективность использования образов в качестве мнемонической стратегии может быть усилена с помощью соответствующего обучения или инструктажа, хотя их эффективность будет зависеть еще и от специфики задания, а также от особенностей запоминаемого материала. Положительное влияние образных инструкций на результаты выполнения заданий в стандартных экспериментах – еще одно важное открытие современной психологии, но и оно воспроизводится только в определенных условиях. Эффективность инструкций в значительной степени зависит от интерактивности формируемых образов, и для поддержки долговременной памяти образы оказываются не более эффективными, чем интерактивные вербальные средства. Кроме того, образные инструкции зачастую не улучшают сохранение в памяти повествовательного текста. По всей видимости, образные инструкции улучшают

результаты скорее за счет интенсификации обработки информации о взаимосвязях, чем за счет отдельного способа кодирования или репрезентации в долговременной памяти.

Одним из ключевых принципов, лежащих в основе представлений Косслина (Kosslyn, 1980) об образах, является рассмотрение последних не в качестве отдельной психологической функции, а как продукт сложной системы взаимосвязанных компонентов, или модулей. Если обратиться к вопросу о нейроанатомической основе образов, то из этого принципа вытекает одно важное следствие: не следует полагать, что в мозге обязательно существует какая-то одна структура, которая полностью отвечает за формирование образов. Наоборот, отдельные компоненты, или модули могут быть разделены физически и расположены в различных отделах мозга. Этот пункт очень важен для дальнейшего обсуждения проблемы.