Легенды Отрезанного Простора - Мария Токарева

Значит, там в пустом городе и обитал ныне Белый Дракон. Значит, там же когда-то нашел пристанище и сам Змей Хаоса, заключивший в когтях несчастный город Вермело. Возможно, именно там держали Даду.

«Но как мне попасть на луну?» – обескураженно поинтересовался Адхи.

«Иди по следу черных и белых линий. Сказать прямо я не могу. Похоже, нас постоянно слушает Рыжеусый. Пока постарайся отдохнуть», – отозвался Белый Дракон, и голос его смолк в ночи.

Адхи полагал, что не сомкнет глаз, но его сморил тяжелый долгий сон без тревожных видений. Вместо них всю ночь приходили образы полузабытого детства: сказки шамана Ругона, фрагменты легенд, персонажи из колыбельных, цветущая степь, слышался собственный звонкий смех. В те времена Дада еще не родился, отец с мамой не так давно поженились. И малыш Адхи еще не познал, что такое смерть, утрата, горе. И сам никого еще не убил.

Под утро видения сменились и предстали чередой полупрозрачных призраков. К Адхи приходили те, кого смела его новая сила. Опутанные черными линиями, бледные и страшные, орки Огненной Травы представали жутким сонмом мертвецов. Они глядели из пучины темного моря Ануам, они же окружали Адхи сжимающимся огненным кольцом, предчувствием новой беды.

«С такой силой я хочу спасать. Помогать, а не разрушать», – отчетливо понял он, вспоминая, как много воинов уничтожили открытые его волей «проколы». Никакой лук, никакая сабля не сумели бы смести разом столько крепких бойцов.

И оставалось только ужасаться от мысли, на что способен Рыжеусый со своей силой. Хотя Адхи уже видел: враг завладел разумом целой армии из мира Вариюд или, по крайней мере, значительной ее части. Возможно, черные линии проросли в сердце местного вождя, вернее, царя или короля.

«Может, я здесь вовсе не для того, чтобы найти Рыжеусого, Марквина Сента, а для того, чтобы спасти жителей Сваитана от черных линий этой твари?» – задумался Адхи, почти пробуждаясь.

Рассветные лучи уже проникали в кибитку сквозь прорехи в драном пологе. Рядом мучительно стонал во сне Ледор, мешая вынырнуть из тревожных раздумий-кошмаров. У самого Адхи затекла ноющая после падения в лужу спина и онемела левая рука, которую он отлежал. Пришлось старательно сгибать и разгибать непослушные похолодевшие пальцы, чтобы вернуть чувствительность.

Щурясь, Адхи задумчиво рассматривал свою кисть, ладонь, привычные орочьи когти. И этими руками он творил опасную магию? Казалось, Рыжеусый надеялся заполучить нового раба. Нет уж! Адхи поклялся племени, что вернется вместе с младшим. И пусть у каждого древнего Змея существовал свой темный Вестник, отрезанный от родных скиталец не собирался примыкать к стану врагов.

Адхи устало прикрыл глаза, не желая дальше обдумывать и вспоминать. Ранки и синяки все еще ныли, было больно, но страх пережитого иссякал. Здесь, в тишине кибитки, почти ничего не напоминало о недавних событиях, да и о пребывании в другом мире. Разве что непривычно шуршала свежая листва деревьев.

Внезапно тонкую корку утренней дремоты разбил громкий топот. Настил кибитки дрожал, сама земля гудела, а снаружи доносилось тревожное ржание коней. Адхи никогда еще не слышал, чтобы лошади на мирном пастбище так бешено кричали. Возможно, их спугнул опасный хищник или же чья-то ожившая тень. Точно! Тени!

Стряхнув остатки сна, Адхи отчетливо вспомнил, в каком неприятном мирке они очутились, и выпрыгнул из кибитки следом за Аобраном.

– Что происходит? – донесся голос Офелисы. Она торопливо оправляла смятую юбку и отбрасывала со лба спутанную копну черных волос. Чигуса спустилась следом за наставницей из кибитки и непонимающе протирала глаза. Адхи тоже озирался, ожидая увидеть заслонившего полнеба полупрозрачного монстра. Но над головой разливался свет местного Барьера, на фоне которого мелькали силуэты птиц.

В небе все выглядело спокойным, а вот на лугу творилось безумие: кони топтали сочную траву вместо того, чтобы мирно пастись, они вскидывали гривы и перебирали ногами, точно земля превратилась в раскаленные угли. Нигде не показывались хищники, ничего не горело, вокруг не слышалось никаких резких звуков – ни выстрелов пушек, ни лязга металла, ни взрывов. Даже в лесу ничего не скрипело и не гудело, потому что совсем стих ветер.

Вокруг давящим саваном разливалась тишина, на фоне которой все нарастала паника среди лошадей. Они носились мимо кибиток, едва не задевая кудесников, а за ними с криками, угрозами и стенаниями бегал растерянный пастух. Но кони не слушали его, увлеченные жутким танцем. Все выше вскидывали они ноги, все сильнее встряхивали гривами, били копытами, вытаптывая траву. Поднявшаяся пыль уже окутала дорогу и луг.

«А наши кони стоят… Хотя мне всегда казалось, что они неживые», – удивленно подумал Адхи, замечая, что и ездовые птицы совсем не беспокоятся. Их словно бы не задевало злое колдовство, окутавшее прочих несчастных животных, от которых приходилось в ужасе отскакивать. Несколько лошадей уже врезались в бока кибиток, заставляя беспокойно проснуться измученного Ледора.

– Не смей использовать магию! – тут же напомнил Аобран, замечая, что друг намерен при случае запустить несколько разрядов в центр сумасшедшего табуна.

– Все равно не поможет, – мрачно отозвался Ледор, оставаясь в кибитке. – Лучше поскорее убраться отсюда.

– Нет, нельзя уезжать… Это случилось, потому что мы здесь, – вырвалось у Адхи. Он чувствовал, что беда постигла пастуха из-за ночевки кудесников возле пастбища.

– Да что творится? – мотал головой Аобран, неуверенно вскидывая руки, но тут же бессильно опуская их. Огненная магия точно не помогла бы.

Офелиса попыталась окатить ближайших коней водой, но те не заметили, продолжая взбивать пыль копытами. Чигуса с позволения наставницы выстроила огненный барьер вокруг кибиток, но его пришлось спешно затушить, когда несколько лошадей кинулись прямо на стену пламени.

– Не получается! Надо уезжать! – взвизгнула Чигуса, когда мимо нее, едва не задев, пронеся высоченный вороной конь. Адхи тоже с трудом увернулся от копыт вставшей на дыбы серой в яблоках кобылы.

А потом весь табун внезапно вскинулся в одном направлении, стихло ржание. Над лугом повисло устрашающее безмолвие, которое через миг рассеялось гулом единого броска: все кони, собравшись без приказа и всадников в ровную колонну, кинулись к лесу, вскоре теряясь между стволами деревьев, рассеиваясь и словно исчезая.

– Куда?! Куда вы?! Зачем?! – застонал пастух, бессильно запинаясь и падая ничком. Кудесники поспешили к нему, Адхи помог перемазанному в грязи парнишке подняться.

– Что ты видел? Где враги? Кто напал? – на разные лады тараторили странники, но ответа добиться не удавалось. Какое-то время пастух просто хватал ртом воздух, уставившись в сторону леса, а потом, едва не плача, простонал, заламывая руки:

– Ох, запорет меня барин, как есть! Запорет до смерти!

– Пастух! Эй! Пастух! Что случилось? – попытался хоть что-то узнать Аобран, только новый знакомый вздрогнул от легкого прикосновения, как от тяжелого удара. Возможно, кудесник задел свежую ссадину, оставленную копытами, но, вероятнее всего, пастух уже в красках представлял, как по его многострадальному телу пляшет гибельный танец тяжелый кнут или плетка с крючьями.