От Я до Я - Алина Ланская

— Тебе вообще как? Уйти, надеюсь, не хочешь?

Отрицательно мотаю головой: раз уж обещала быть с ним сегодня, то куда теперь деваться. Янош удовлетворенно кивает и продолжает слушать отца. Я только сейчас соображаю, что не додумалась основательно погуглить про Разумовских или расспросить Яноша. Лада их называла научными светилами, жаль, я не узнала подробностей. Посмотрим.

Как положено, вежливые аплодисменты, крепкие рукопожатия… Я смотрю, как профессор Матеуш Разумовский неспешно идет по залу, время от времени останавливаясь, чтобы сказать буквально пару слов каким-то людям. Странно как-то: уже почти как сутки приехать в город и еще не встретиться с собственными детьми. Понятно, что все взрослые, но вроде как давно не виделись. Моя мама первым делом сначала ко мне приехала бы… Но все люди разные, это тоже понятно.

— Итак, вы изучаете латынь вместе с моим сыном? — Полина Андреевна явно не забыла обо мне.

— Да, все верно, мы же в одной группе учимся.

— И какой Янош студент?

— Очень одаренный, — честно говорю. — У нас на первом курсе таких нет, я вообще никогда не встречала такого талантливого и умного человека. Серьезно, некоторые наши преподаватели и половины не знают из того, что знает Янош. Просто потрясающе! А объясняет ваш сын точно намного лучше, например, нашего педагога по испанскому. Да я только благодаря ему и имею шансы сдать экзамен зимой… А еще он удивительно надежный и верный друг…

Мне есть что рассказать его маме, сама не ожидала, что так прорвет. Я и Яношу не все говорила. А сейчас из меня просто льются слова. Полина Андреевна так вообще стоит ошарашенная, на губах Ярослава играет снисходительная улыбка: он не верит, а Тамара тепло улыбается.

А я смотрю на клоуна, хотя сейчас он меньше всего похож на разбитного оболтуса, каким я привыкла его видеть. Сейчас Янош непривычно серьезный, его взгляд такой глубокий, что проникает в душу и хочется от него спрятаться. Но он не отводит взгляда, держит мою ладонь, а потом медленно подносит ее к своим губам.

Она замерла, смотрит на меня расширенными то ли от ужаса, то ли от сильного удивления глазами. Губы приоткрыты, ее ладонь едва заметно дрогнула в моей, но она не выдернула руку, позволила поцеловать.

— Какое удивительное воздействие оказывает на Яноша местный воздух. Я не узнаю нашу глобальную семейную проблему. Ты начал учиться или Юля так шутит? — Холодов даже не пытается скрыть иронию в голосе.

— Всегда тянулся к знаниям, брат, ты этого просто не замечал! — Широко улыбаюсь Холодову, хотя сейчас врезал бы ему. Только за то, что сразу покрасневшая Заноза теперь неловко переминается рядом с ноги на ногу. Козел! — А этот город в самом деле располагает именно к учебе.

— Так, может, ты здесь и останешься? — быстро подхватывает мама. — Янош, мы с папой этого, конечно, не планировали, но раз тебе так нравится…

Она замолкает и выжидающе смотрит на меня. Что? Подыграть тебе? Да без проблем! Только давай без обид потом.

— Почему бы и нет. — С удовольствием смотрю, как у Андрияша лицо удивленно вытягивается. — Здесь намного лучше, чем я ожидал. Может, я нашел в этом университете свою судьбу? Вы ведь хотели, чтобы я получил образование. Вот и получу. Здесь. Лет через пять вернусь.

Матушка улыбается одними губами. Поняла, значит? Ну так нечего держать меня за идиота.

— Мы обсудим это завтра. — На меня уже не смотрит, все ее внимание на Профе, который как раз на кого-то отвлекся. Точно не на свою рыжую — она вообще куда-то слиняла. Даже не познакомил нас.

— Конечно, мам!

Снова обнимаю Занозу, но на этот раз она едва уловимым движением чуть отодвигается от меня. Что такое?

— Что дальше по программе? — вклинивается Ярик. — Кстати, с прошедшим, Янош. И как оно? Осознал, что детство кончилось? Или все прошло как обычно?

— Мой самый необычный день рождения, Ярослав. Опять-таки спасибо любимой семье за такую возможность.

Мама пропускает намек мимо ушей, потому что ее внимание занято отцом, который, наконец, добрался до нашей уютной и доброжелательной компании. В целом все идет как надо, только отстраненность Занозы немного настораживает. После своей проникновенной речи молчит как рыба. На нее непохоже.

— А вот и виновник торжества! Дядя Матеуш!

— Привет, папа.

— Папа!

Объятия, поцелуи, знакомства, снова объятия, обычное смешение русского с украинским, украинского с польским, снова на русский… Так всегда бывает, когда мы вчетвером собираемся по приятным поводам, а не для того, чтобы выяснить отношения.

— Так вы, значит, Юлия? — Отец с интересом рассматривает Занозу, наконец, вдоволь наговорившись с Яриком и Профом. — Дружите с моим сыном? Это неплохо.

Мы уже перебазировались в большой зал, где вот-вот начнется ужин. Посадили так посадили: с одной стороны — рыжая мадам Андрияша, с другой — Ярик. Вьюгина оказалась прямо напротив меня, рядом с мамой.

— Дружим, — ограничивается одним словом Вьюгина.

Папу это, разумеется, не устраивает.

— Сложно, наверное, с ним? Янош весь в меня — неуживчивый характер.

— Ты просто не слышал, что Юля говорила про нашего сына. Удивительные вещи, но очень приятные.

— Правда? А пари свое держит, а, Юлия? А то у нас договор с сыном, слишком много на кону. Верно, Янош?

— Ага. — Смотрю на Вьюгину. Знаю, о чем она думает: о том же, о чем и я. О той записи моей сентябрьской драки с ушлепками, где я пару раз переходил на русский матерный.

— Ну как, Юль? Неужели ни разу не проговорился? Вы знаете, Яношу было лет семь-восемь, когда он нашел на моем столе диссертационную работу по обсценной лексике в русском языке. Она произвела на ребенка огромное впечатление.

— В семь-восемь? — Заноза замерла с открытым ртом.

— Янош буквы знал уже в четыре года, в шесть бегло читал, — подтверждает мама.

Холодов вскидывает голову, вижу, что сейчас вставит свои пять копеек. Но Тамара кладет руку ему на плечо и что-то шепчет, видимо, заклинание какое-то, что змей успокаивает. А ведь приручила его — по крайней мере, Ярик больше не пытается острить. Я-то помню, что не находил никакой диссертации: несколько страниц из нее мне Ярик вручил, который каким-то боком оказался у нас в гостях на пару дней.

— Так, значит, с сентября ни одного плохого слова?

Папа! Не сдаст меня Заноза, не сдаст. Ведь не сдашь, Юль?

Не сдала. Врала отцу прямо в глаза. Горжусь тобой. Мой ведь человек!

Разговор постепенно переходит на Андрияша, потом на Кощея, который с Васей сидит за нашим столом. Спокойный ленивый обмен репликами, даже Проф с Яриком перестали плеваться ядом. Понятно, что на время.