Правитель империи - Олесь Бенюх

В ней, в частности, говорилось:

«Ричард Маркетти — имя подлинное… Легенда, им рассказанная, верна лишь частично. Родился в Милане в 1940 году, где отец был шифровальщиком в американском генеральном консульстве, а мать — певицей кабаре. Через три года отец погиб при загадочных обстоятельствах. Вскрытие установило отравление сильнейшим ядом. Мать исчезла Подозреваются мафиози. Ребенок воспитывался в приюте при монастыре иезуитов. С отличием закончил иезуитский колледж, после чего приехал в Штаты. Штатный сотрудник ФБР. В университете Беркли имел задание взорвать изнутри крупную марксистскую группировку. В Атланте живет дядя Ричарда Маркетти — Чезаре Маркетти, мелкий лавочник. Племянника не признает. Задание Р. Маркетти точно установить не удалось. Предположительно оно связано с альянсом Кеннеди-Парсел. Особо неприятен и опасен следующий нюанс: интересы ФБР в этом деле переплетаются каким-то образом с интересами „Коза ностра“».

Джерри прочитал записку и задумался. Можно было бы устроить скандал скандалов. Привлечь большую прессу. Начать судебный процесс. К чему и как придраться — дело юристов, фактура для громкого дела есть. Но что все это даст? И даст ли вообще чего-нибудь, кроме чувствительной траты денег и не менее чувствительной трепки нервов? Не умнее ли (и именно в силу этого полезнее) сделать вид, что «операция по внедрению Маркетти» прошла незамеченной? Так Джерри и сделал. Через полмесяца начальник канцелярии Парсела объявил итальянцу, что ему предлагается место дежурного секретаря шефа. Маркетти согласился, детально и дотошно расспрашивал, какое жалование он будет получать.

Все было продумано до мелочей флегматичным скандинавом.

Маркетти не имел возможности даже бегло просматривать закрытую переписку; его непосредственным руководителем назначался сам Олаф Ларссон, который для всех, кроме Парсела, был заведующим отделом персонала и особых поручений. Итак, игра начинается, синьор Маркетти. Ваш ход! За ним, как и за всеми последующими, будут неотступно следить три, четыре, пять пар очень внимательных глаз. При необходимости Ларссон прибегал к услугам лучших частных детективов, которых знал лично. Более чем щедрый бюджет его отдела контролировал сам Джерри. расходные счета оплачивались безоговорочно…

В гостиной Лайонела Дорси тема разговора сменилась в который уже раз. Мужчины обсуждали теперь очередной конкурс на звание «Королевы Рощи».

— Каких девочек, нет, если б вы только видели, каких девочек привез из Европы Марк Болдуин! Утверждает, что это его племянницы. По условиям конкурса любые родственницы допускаются к участию, — Карик Блейз прищелкнул языком, застонал, запрокинув голову.

— Ожидается рекордное количество участниц, — сообщил Дорси. — Во всяком случае, получено уже сто двадцать две заявки.

— Миссис Парсел, конечно, будет пытать счастье? — обратил вопрос к Джерри Дин Прайс.

— Н-не знаю, — своим ответом Джерри явно удивил собеседников. Во всех кэмпусах только и разговоров было что о конкурсе. — Хоть Рейчел, помнится, упоминала о нем еще в Нью-Йорке.

Вскоре Парсел уже входил в свою хижину. В небольшом зале, за столовой, на полу сидела Рейчел. Перед ней лежали выкройки, куски материи, иголки, нитки, мел. Рядом на столике красовался «зингер» — электронная модель.

— Я тебя заждалась, — имитируя обиду, Рейчел капризно надула губки. Джерри нагнулся, поцеловал ее в нос. Рейчел, улыбаясь, обняла его за шею. Он подхватил ее на руки, подошел к креслу, сел. Она полулежала у него на коленях, гладила ладонью его лицо.

— Тебя не успевают обшивать портнихи? — Джерри выразительно посмотрел на разбросанные по полу выкройки. Рейчел приподнялась, проследила за его взглядом.

— Ведь завтра конкурс, а платье, которое я специально заказывала в Париже… Словом, оно мне так разонравилось, что я отдала его для распродажи в церковный магазин. И срочно делаю себе новое. Ты уже знаешь, что я у тебя мастерица на все руки, — она улыбнулась озорно, задорно. — А у тебя как дела?

Что это за странное приглашение на стакан молока? Какая-нибудь шутка?

— Шутка не очень веселая, — лаская глазами жену, вздохнул Джерри. Не нравится Джон Кеннеди, не нравлюсь я, не нравится моя торговля с русскими.

— Кому не нравится? — Рейчел выпрямилась, ноздри ее прямого носа раздулись, в глазах засверкали зеленые искорки.

— Дорси, Прайсу, Блейзу. Думаю, что и многим другим.

— Карлики! — задохнулась Рейчел от негодования. — Карлики и мозгами, и душою. Кстати, и состоянием — в сравнении с тобой — тоже. И они отваживаются делать замечания тебе? Неслыханно! Я знаю, ты, конечно, указал им их место, ведь так, Джерри?

Вместо ответа он стал целовать ее губы, глаза, щеки. И от каждого поцелуя Рейчел вздрагивала, замирала, вздрагивала, шептала ему на ухо: «Люблю тебя, мой сильный, мой умный, мой единственный…».

Обычно Джерри вставал в шесть часов утра. В субботу и воскресенье он позволял себе спать обычно до половины восьмого. Не была исключением и эта суббота. Рейчел дома уже не было. На ее постели Джерри нашел записку: «Предварительный отбор претенденток с восьми до ленча. Пожелай мне успеха, Рейчи».

Джерри надел легкий шерстяной костюм — бежевые шорты и безрукавка — и по однажды проложенному им пятимильному маршруту отправился трусцой. «Бег трусцой, — думал он, то и дело встречая трусивших навстречу знакомых, бросая им краткое „хай“, — с легкой руки новозеландцев распространился по всему миру. Даже в Новосибирске бегают, видел своими глазами. Каждый, как и я, верит в этот бег, считая его панацеей от всех заболеваний, болезней, недугов — инфаркта, туберкулеза легких, внематочной беременности, гипертонии, даже рака. Великая сила — вера… Как там моя Рейчи проходит отбор? Какая пустая забава все эти конкурсы „королев красоты“, „мисс штата“, „мисс Америка“, „мисс Мира“, „мисс Вселенной“. Сколько, однако, треволнений, слез, интриг и интрижек, подсиживаний и ликований! Как мне хочется, чтобы моей девочке повезло. Хотя шансов у нее никаких. Абсолютное неумение быть объективным один из самых распространенных человеческих недостатков. Не красавица, нет. Предварительный отбор она, пожалуй, пройдет, там они только фигуру оценивают. Дальше — нет. То есть, никаких призов, никаких ступенек пьедестала почета. Опять расстроится, бедняжка… Какой прозрачный, душистый воздух. Прямо чувствуешь, как он забирается в самые дальние закоулки легких. И ветерок великолепен. О, раздались звуки оркестра! Утешительный мотивчик для выбывающих из конкурса и вдохновляющий для еще участвующих. Любопытно, что было бы с нашей легкой музыкой, если бы не негры. И вообще — появился бы на свет божий джаз? Да и в спорте они кой-чего могут. Кстати, пора мне с Беатрисой поговорить напрямую. Все шушукаются по углам, что моя дочь связалась с черномазым. думают, я ничего не знаю.

Мне надоело разыгрывать из себя непосвященного в тайну, которую смакуют знакомые на обоих побережьях. Отца его я помню, в Женеве встречались. А вот с сыном и с Беатрисой — порознь, естественно — буду беседовать сразу по возвращении в Нью-Йорк. Свобода — свободой, любовь любовью, а брак — браком. И все это вещи разные, дети мои. И чем скорее вы поймете это, тем будет лучше в первую очередь для вас самих. Имея отцом Джерри Парсела, нельзя выходить замуж за цветного.