Ларец Зла - Мартин Лэнгфилд

— Я в курсе. Меня лично это интригует. Я нахожусь в состоянии томительного ожидания, в предвкушении острых ощущений. Аж мурашки по коже!

— Пообещай мне, что ты не заставишь ребят рыскать по улицам в поисках своих идиотских «ключей» и «подсказок».

— Я всех вас отправлю купаться в прибое на Майами-Бич, дружище!

— Ты шутишь?

— Успокойся, во время съемок этого фильма ни один кролик не пострадает!

— Что до меня, то я не смогу на этот раз составить вам компанию.

— Понимаю. По крайней мере спустись в вестибюль в назначенный час, чтобы просто повидаться с людьми. Некоторых ты не видел несколько лет. Не будь свиньей!

— У меня работы по горло…

— Поручи ее кому-нибудь другому, ты же начальник, в конце концов! Мы отнимем у тебя всего один час твоего драгоценного времени. Один час. Ураган это как-нибудь переживет. Спускайся в вестибюль ровно в пять. Ну что мне, на колени перед тобой встать, сэр Боб? Мы по тебе соскучились! Обещаю, тебя будет ждать приятный сюрприз!

И вот они встретились в вестибюле со сводчатыми, будто в храме, потолками, с которых на серебристых цепях спускались изящные клетки с тропическими птицами. Все ждали Адама, который, по обыкновению, нарочно задерживался. Попугаи, зяблики и соловьи тревожно щебетали, предчувствуя приближение суровой стихии.

Какой-то франт, которого Роберт видел впервые в жизни, весело подмигнул ему. Он хотел ответить тем же, но дикая усталость и злость на весь белый свет ему помешали. Тогда франт приблизился к нему и представился. Его звали Уильям, он был американец и пришел сюда вместе с Пенни, англичанкой, с которой познакомился в прошлом году во время круиза на Кубу. Круиз организовал, конечно же, Адам. Рядом с Пенни стояла Кармен, высокая красивая негритянка родом из Гаваны. На ней было шикарное бело-желтое платье. Чуть поодаль переминался с ноги на ногу щуплый молодой человек с настороженным лицом, которого звали Владимиром. Уильям стоял с Пенни под руку, что, впрочем, не мешало ему время от времени бросать плотоядные взгляды в сторону Кармен. Он думал, очевидно, что этого никто не замечает. Но Роберт недаром много лет проработал репортером отдела новостей…

Вдруг он уловил боковым зрением какое-то стремительное движение слева от себя, и в следующее мгновение его окружил аромат тонких духов.

— Мяу-у! А вот, похоже, и сюрприз, которым грозил мне Адам!

— Кэтрин! — воскликнул изумленный Роберт. На этот раз улыбка у него вышла совершенно естественной. — Боже мой, какими судьбами? Давно ты здесь?

На ней были белые шортики и розовый топик. В глаза бросались красивые загорелые ноги. Она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.

— Увы, давно. Неважно выглядишь, доложу я тебе. Работа?

Они не виделись почти десять лет — после того как расстались еще в Лондоне. Затем она выскочила за Адама, и вскоре выяснилось, что это была ошибка. Потом они все-таки поставили своего «Ньютона»…

— Адам меня тоже предупреждал о сюрпризе…

Кэтрин как будто похудела. Когда она улыбалась, в уголках глаз появлялись и тут же исчезали тревожные морщинки. Несмотря на курортный загар и живость, она не смахивала на беззаботного счастливого человечка, какой он ее когда-то помнил.

«Видок-то загнанный, — подумал он про себя. — А еще мне пеняет».

— А ты давно тут околачиваешься?

— Как сказать… Почитай, уже полтора года. Перевелся руководителем американского бюро из Лондона.

— Семья с тобой?

— Нет, Жаклин решила не ехать в Штаты. На том и расстались.

— М-да, извини… Дети?

— Увы. Ты-то как?

— Ушла из МИДа. Свободна как птица. О, смотри, а вот и виновник торжества!

Адам, этот самопровозглашенный верховный жрец в племени своих друзей, приятелей и знакомых, царской поступью приближался со стороны лифтов. На нем был белый пиджак, джинсы и солнцезащитные очки. Обычно в фильмах так наряжают жиголо. Одарив всех лучезарной улыбкой, он сердечно расцеловался с женщинами, а мужчин удостоил крепким рукопожатием.

Группа шумной гурьбой отправилась в бар. У всех на лицах было предвкушение отличной вечеринки. Что касается самого Адама, то он светился, будто новенький пятицентовик. Роберт чувствовал себя чужим на этом празднике жизни — у него болело все тело и ломило челюсти от нескончаемых телефонных переговоров с Нью-Йорком. Они с Кэтрин выбрали себе отдельный столик.

— Похоже, я тут один на боевом посту… — мрачно буркнул он, когда все расселись.

Кэтрин улыбнулась и похлопала его по плечу.

— Глянь на Владимира. Такое впечатление, что у него гвоздь в заднице.

Каждый из участников игры получил от Адама по почте конверт, в котором было приглашение на вечеринку, традиционная загадка и половина почтовой открытки. В случае с Робертом это была фотография, на которой он разглядел аппетитный фрагмент загорелой женской груди, едва прикрытый чашечкой бикини. Загадка гласила:

Найди свою вторую половинку, поймав святую птицу, которую уже ловил однажды. И помни лишь одно: имя и день — суть Меркурий, а линия с «иксом» идет вперед «икса» и линии с «викторией». Не в бровь, а прямо в глаз.

Задачка была для детского сада, по меркам Роберта, прошедшего школу Адама еще во времена Кембриджа. Он сразу понял, при чем тут Меркурий. По-французски — «Mercredi», по-испански — «Miercoles». День назван в честь Меркурия. Среда. Линии, «иксы» и «викторию» он представил в виде римских чисел IX XIV. Стало быть, 14 сентября. С «глазом» все тоже было понятно. По-английски слово «глаз» — «eye» — произносится точно так же, как буква I. Стало быть, речь идет о часе дня. А упоминание «святой птицы» тут же вызвало в его памяти вечер знакомства с Кэтрин. Итак, ресторан «Пеликан», среда, 14 сентября, в час дня, столик, заказанный на некоего Меркьюри.

Вскоре выяснилось, что Кэтрин также было назначено свидание в том же месте, в тот же час и за тем же столиком. Разумеется, никуда ходить было не нужно. Тем самым Адам просто хотел сказать, что половинка почтовой открытки Роберта должна была совпасть с другой ее половинкой — той, что у Кэтрин. Так и получилось, когда они попытались их соединить. Взорам Кэтрин и Роберта предстала восхитительная женская грудь в купальнике, а на обороте значилось: «Билтмор». Точно так же соединились половинки открыток и у других участников этой странной вечеринки.

Адам широко улыбался, наблюдая за процессом сличения открыток. Он был доволен собой. Ему вновь удалось позабавить друзей. Наконец он поднял руки, призывая всех к тишине, и провозгласил:

— Итак, друзья мои, я попросил вас всех собраться здесь сегодня, чтобы объявить…

Литл-Фолс,

27 августа 2004 года

Роберт, с блокнотом в одной руке и подарком отца Кэтрин — в другой, приблизился к своему письменному столу. Подарком был обелиск из Буэнос-Айреса, мастерски выполненный из папье-маше. Склонившись над своей импровизированной моделью Манхэттена, он аккуратно водрузил обелиск между Фултон-стрит и Бродвеем.