2084: Счастливый новый мир - Алекс Беллос

Когда из корабля вышли все четверо астронавтов, с помощью встроенных фото– и видеокамер они передали на Землю первые снимки Марса, сделанные людьми, а также с помощью автоматической камеры запечатлели себя вчетвером на фоне серо-красного каньона и огромного белого силуэта «Ориона». Флаги стран они торжественно водрузили на небольшом плато на некотором отдалении от корабля – так, чтобы при старте с планеты флаги не снесло потоком воздуха из сопла корабля. Кроме того, материя была покрыта специальной отталкивающей фотоны света пленкой, чтобы уже через несколько лет краска на них не слезла от солнечной радиации – как это произошло с полотнищем американского флага на Луне.

Уже в самый первый день, как и в последующие примерно шестьдесят дней, которые они планировали провести на планете, у астронавтов ожидалось много тяжелой работы.

До захода солнца, казавшегося более блеклой и маленькой, чем с Земли, светящейся точкой на небосводе, оставалось еще восемь часов. Продолжительность суток на Марсе почти соответствовала земной. Астронавтам предстояло добраться до Хаба, находящегося вроде бы рядом. Но чтобы приблизиться к нему, требовалось обойти стороной небольшой, но покрытый скользким и опасным гравием холмик. Внутри Хаба, суммарная площадь подземных уровней которого составляла более двухсот квадратных метров, надо было тщательно проверить герметичность всего помещения, а также исправность приборов для поддержания температуры и очистки воздуха. Рядом с Хабом стоял огромный ровер-вездеход, на котором астронавтам предстояло совершать длительные исследовательские поездки по марсианской поверхности. К счастью, он был в рабочем состоянии – так же, как и все системы жизнеобеспечения Хаба.

Солнце садилось за марсианским горизонтом. Уходил в небытие день, после которого человечество уже никогда не смогло бы быть прежним. Однако главная часть миссии только начиналась, и никто в этот момент не решился бы с уверенностью предсказать, чем она в итоге завершится.

Эль-Куфа, Ирак, 10 октября 2084 года

Вечерняя молитва в великой мечети Эль-Куфы, древнего города в центре Ирака, на границе плодородной долины реки Евфрат и безжизненных аравийских пустынь, как всегда, собрала тысячи паломников из Ирака, Ирана и Кувейта. В огромной мечети, занимающей целый квартал в центре города, находилась одна из главных шиитских святынь – могила имама Али, родственника и верного сподвижника Мухаммеда. Перед мечетью были разостланы роскошные многометровые персидские ковры тончайшей ручной работы, на которых молились те, кто хотел избежать длинной очереди на досмотре. Здесь же, снаружи, в отдельной части, собирались на молитву сотни женщин и девочек в закрытой черной одежде. Центральные залы внутри мечети были ослепительно красивы: со стенами, украшенными тысячами зеркал, переливающихся искристым светом, словно море бриллиантов. От этого неповторимого зрелища буквально захватывало дух. Снаружи ярко освещенные вечером стены мечети отсвечивали серебром на зеленоватом фоне с затейливыми орнаментами арабской вязи. Два огромных позолоченных купола сияли на фоне высоких минаретов.

Двое молодых людей по виду европейцев, похожие на случайных туристов, сидели на ковре в одном из небольших боковых залов мечети. Один из них перебирал в руках четки, другой листал томик Корана на арабском. Недалеко от них стоял ящик с камешками святой земли, привезенной из Мекки, чтобы паломники держали их в ладонях во время молитвы. Пятничный вечерний намаз, одно из главных богослужений недели, начинался минут через пятнадцать, и помещение боковой мечети, устланное вышитыми вручную коврами, постепенно наполнялось людьми. Одетые в белое мужчины поглядывали на молодых европейцев с любопытством, словно пытаясь понять, пришли иностранцы в столь святую для шиитов мечеть просто из любопытства или они приняли ислам. Седой старик попытался заговорить с ними, но в ответ «европейцы» лишь молча встали и пересели в самый дальний, укромный уголок зала, где их наверняка никто не мог услышать.

На самом деле они не были европейцами. Оба прилетели на Восток около месяца назад, а до этого долго общались с единомышленниками в темной части Всемирной виртуальной сети, защищенной от контроля спецслужб новейшими средствами криптографии. Одного из парней, светловолосого, с диким и самоуверенным взглядом, звали Дилан. Он был из Каролины – с юго-востока США. Другой – невысокий, с короткими темными волосами, неприметным лицом и неуклюжими движениями, по имени Харрисон, прилетевший из новозеландского Крайстчерча, – австралиец. При входе в мечеть, куда не пускали неверных, они назвали себя новообращенными мусульманами. Это было ложью. Они не верили в Бога вообще, считая людей, посещающих церкви, отсталыми и верящими в предрассудки. Оба входили в число основателей тайного политического движения White Supremacy («Белое превосходство»). Сторонники этого движения – молодые люди без определенного занятия, относящиеся к грейду C или C—, полагали, что все беды мира происходят оттого, что влияние «белой расы» в мире неуклонно снижается, и это положение вещей следует как можно быстрее исправить, любыми способами. В то же время они не являлись и откровенными маргиналами. Дилан был талантливым студентом, имевшим в колледже высокие оценки по STEM (техническим наукам). Харрисон считал себя фанатом технологий виртуальной реальности и даже входил в сотню лучших в мире геймеров в одной из популярных игр-стрелялок, неплохо зарабатывая на этом.

Немногие в мечети понимали быстрый разговорный английский, сдобренный весьма специфическим хакерским жаргоном. К тому же молодые люди говорили тихо, стараясь не привлекать к себе внимание.

– Главное – выбрать правильные цели. Не хочется облажаться ради того, что не принесет пользы.

– Ну, это ведь уже решено. Нью-Йорк и Детройт.

– Ну да. В Нью-Йорке проживает четыре миллиона цветных. Правда, еще раза в два больше белых. Но что делать, не Африку же бомбить. Кому какое дело будет до миллиона погибших где-нибудь в Мали или в Танзании? Пресса пошумит, через неделю все забудут. Так новый мир не наступит. В конце концов, Африкой можно заняться позже.

– Да, а в Детройте – миллион человек. Но зато – девяносто процентов черных. По мне, идеальная цель.

– Детройт – помойка. Лет сто назад был большим городом, столицей автомобилей. А теперь – не пойми что, сплошное гетто. Никто не работает, все живут на пособие, сидят по домам, играют в апокалипсис-шутеры, многие с утра до вечера глотают галлюциногены. Думаю, там даже полиции нормальной нет. А на улицах безумная вонь из-за вечно сломанной канализации. Вот там сделать все будет не сложно, я думаю. Но и особенного резонанса не будет. Вторая цель нужна для того, чтобы все поняли, что происшедшее в Нью-Йорке – не случайность, а знак.

– Да. И это будет только начало. Смешно, что десять миллиардов идиотов, населяющих Землю, живут так, словно им благодаря развитию техники вообще ничто не угрожает. Они проснутся наконец, очнутся от сна, и это их прозрение станет поворотной точкой истории.

Муэдзин наверху одного из минаретов начал свою проникновенную, хотя и несколько заунывную для западного слуха песнь, обращенную к Господу. Правила молитвы не менялись уже почти полторы тысячи лет. Молящиеся время от времени вставали на колени, а затем простирались ниц.