Возвышение Криспа - Гарри Тертлдав

— Срастить кость? — изумленно уставился на него Сабеллий.

— А почему нет? — сказал Яковизий. — Однажды в городе Видессе мне уже сращивали кость, когда я упал на охоте с той дурацкой лошади, не сумевшей перепрыгнуть через ручей. Какой-то синерясник из Чародейской коллегии — Гераклон, по-моему.

— Вам очень повезло, высокочтимый господин, что вас лечил такой мастер, — сказал жрец-целитель. — Как и большинство моих собратьев, я властен лишь над плотью, но не над костями исцелять их у меня не хватает ни умения, ни сил. Кость, изволите ли видеть, отчасти мертва, а потому лишена энергии, на которой основано целительское искусство. Никто в Опсикионе — а может, и в других городах, кроме Видесса, — не умеет сращивать сломанные кости. Жаль, но это так.

— Так что же мне делать? — взвыл Яковизий с яростью, пересилившей боль.

— Не бойтесь, господин, — сказал Сабеллий. — Ордан — искусный костоправ, а я сниму любую горячку, которая может одолеть вас в процессе исцеления. Месяца через два-три вы обязательно встанете на ноги, а если начнете тренировать ногу после того, как осколки выйдут наружу, то, возможно, даже хромать не будете.

— Два-три месяца? — Яковизий закатил глаза, точно попавшее в капкан животное. — А когда я смогу ездить верхом?

Сабеллий поджал губы.

— Еще через два-три месяца, я полагаю. Вы же знаете: управление лошадью требует значительного напряжения голени.

— Два-три месяца? — недоверчиво повторил Яковизий. — То есть окончательно выздороветь я смогу лишь зимой?

— Наверное, — сказал Сабеллий. — Ну и что с того?

— Суда зимой не ходят — слишком штормит. По суше тоже нет смысла ехать: сугробы наметет по маковку. — Яковизий говорил негромко, точно сам с собой. И вдруг возопил:

— Ты хочешь сказать, я застрял в этом Фосом забытом захолустье, в этой засраной вонючей дыре до весны?

— Здрасьте, здрасьте. — Пухлый лысый человек пробился сквозь толпу и улыбнулся Яковизию. — А вы, я гляжу, весельчак. Такому и сломанная нога нипочем, верно?

— Гляди, как бы я тебе шею не сломал! — рявкнул Яковизий. — Из какой ледяной ямы Скотос тебя выпустил?

— Меня зовут Ордан, — спокойно заявил толстяк. Он был, как отметил про себя Крисп, одним из тех редких людей, которых Яковизий не мог вывести из себя парочкой оскорбительных фраз. — Я зафиксирую вашу кость, если хотите. Думаю, здоровая нога вам пригодится, особенно чтобы набить себе физиономию обеими ступнями. — Пока Яковизий, поперхнувшись, захлебывался слюной, целитель продолжил:

— Мне нужна пара смельчаков, готовых подержать его. Ему эта процедура понравится еще меньше прежней.

— Я подержу его, — сказал Крисп. — Он мой хозяин.

— Повезло тебе. — Ордан понизил голос, чтобы Яковизий не расслышал:

— Не хочу тебя расстраивать, юноша, но ты со своим хозяином застрял здесь надолго. Ведь об этом, если я правильно понял, он орал во всю глотку?

Крисп кивнул.

— Раз ты его слуга, тебе придется нянчиться с ним какое-то время, как с ребенком, поскольку первый месяц он вообще не должен вставать с постели, если хочет, чтобы кость срослась правильно. Думаешь, справишься? Я тебе не завидую, откровенно говоря.

Мысль о том, как он будет целый месяц прикован к постели Яковизия внушала скорее ужас, чем участие, но Крисп все-таки сказал:

— Справлюсь. Он подобрал меня с улицы в городе Видессе и взял на службу, когда у меня за душой не было ничего, кроме рваной одежки. Я обязан отплатить ему добром; негоже бросать его теперь, когда я ему действительно нужен.

— Хм-м… — Глаза у Ордана, все в красных прожилках, были полускрыты складками жира и всезнающи. — Сдается мне, служат ему гораздо лучше, чем он заслуживает. Но это не мое дело. — Жрец взглянул на толпу зрителей. — Давайте, ребята, нечего стоять столбом. Помогите нам! Если, упаси Фос, такое случится с вашей ногой — разве вы не хотели бы, чтоб вам помогли? Ты и ты, да-да, ты, в голубой рубашке!

Когда мужчины присели, чтобы подержать Яковизия, до Криспа дошло, что на один вопрос ответ уже получен. Раз отъезд из Опсикиона откладывается, он сможет снова увидеться с Танилидой… И снова, и снова, подумал он.

Яковизий зашипел, потом застонал, когда Ордан приступил к работе. Несмотря на страдания вельможи, Крисп едва удержался от смеха. Танилида была более заманчивой перспективой в постели, нежели его хозяин.

Месяц неотлучного ухода за Яковизием оказался еще более утомительным, чем предсказывал Ордан. Жрец сравнивал больного с ребенком. Но дети всего лишь орут. Яковизий же использовал свой острый язык, чтобы проинформировать Криспа обо всех своих капризах и всех Крисповых недостатках.

По мнению вельможи, у Криспа их было предостаточно. Яковизий бранил его, когда вода для обтирания тела была чересчур горячей или чересчур холодной, когда из кухни Болкана приносили блюда, не удовлетворявшие взыскательному вкусу Яковизия, когда подкладное судно съезжало в сторону и даже когда зудела заживающая нога, а зудела она чуть ли не постоянно.

Что до подкладного судна, то Криспа не раз подмывало размозжить им хозяину голову. Хотя именно оно было единственным преимуществом Яковизия перед младенцами: он, по крайней мере, не пачкал постель. Крисп ценил это, поскольку другими радостями жизнь его в тот месяц не баловала.

Как-то вечером, недели через три после несчастного случая, в дверь его спальни постучали. Крисп подпрыгнул. Мало кто приходил навестить Яковизия. Крисп открыл дверь, положив руку на рукоять кинжала. В глаза ему с не меньшим подозрением воззрился симпатичный молодой человек.

— Все нормально, Крисп. Грапт! — позвал Яковизий с кровати. — Все даже более чем нормально, Крисп. Ты можешь взять до завтра выходной. Увидимся утром.

— Вы уверены, высокочтимый господин? — с сомнением произнес Крисп.

— Мне прислал его Болкан, — заверил Криспа хозяин. — В конце концов, раз меня уложили в постель, то пускай уложат в нее по-настоящему — надеюсь, ты понимаешь, о чем я. А поскольку ты в этом смысле непробиваемо упрямый тупица…

Крисп не стал дожидаться продолжения. Он закрыл за собой дверь и поспешил к конюшне. Если Яковизий намерен потрахаться, он тоже не прочь. До заката оставался еще час, а он уж был на вилле Танилиды.

Ему пришлось немного подождать; Танилида решала спор между двумя крестьянами, жившими в ее владениях. Оба прошли мимо Криспа вполне довольные. Он не удивился; ума и здравого смысла, чтобы вершить справедливый суд, у Танилиды хватало с избытком.

Она улыбнулась, когда Ной провел Криспа в ее кабинет.

— После несчастного случая с твоим хозяином я все гадала, увижу ли тебя вновь, — сказала она. Тон ее в присутствии дворецкого был совершенно невозмутим.

— Я и сам гадал. — Крисп тоже старался говорить небрежным тоном. Он надеялся, что Танилида поймет, как много смысла вложено в его слова. — Высокочтимый Яковизий был сегодня в хорошем настроении. — Он пояснил, кто остался ухаживать за аристократом и как именно.