Супермама для вишенки - Марина Владимирова-Бойко

«Вера хочет со мной встретиться». Когда прозвучала эта фраза, я понял, что жизнь любит преподносить мне сюрпризы. Иногда приятные, а иногда – не очень. Хочу ли я встретиться с Крассоткиной? Конечно хочу! Я вообще двумя руками за!

На вечер отменил все дела. Думаю, зачем она хочет со мной встретиться? Пригласить на свадьбу? Вряд ли.

После обеда спешу домой. Нужно надеть какой-нибудь костюмчик посолиднее. А потом вызвать такси и поехать на встречу. Да, я рад! Я счастлив, что мне позвонили. Так рад, что готов расцеловать экран смартфона. Но свои горячие поцелуи я лучше оставлю для Крассоткиной.

Выбираю самый лучший галстук. Какой галстук может подойти к моей загипсованной ноге? Разве только белый в крапинку. Потому что пока я спал - Варя успела нарисовать маркером незамысловатые узоры на загипсованной ноге. Теперь у меня не просто гипс. У меня стильный гипс в цветочек.

Считаю, нам обязательно нужно поговорить. Поэтому я приеду. Примчусь, хоть на край света. В какой-то степени мне страшно в этом признаваться, но я не хочу ее терять.

"Лучше поздно, чем никогда!" – как сказал старый еврей, а после положил голову на рельсы, глядя вслед уходящему поезду.

Мы были молоды, у нас были амбиции. Сразу после того, как моей мамы не стало - переехал в другой город. Отец женился на стерве и мне нужно было думать, как быстрее слинять из дома и стать самостоятельным.

Армия, универ, кружок юных и находчивых. Много работал в поте лица, а потом знакомство с режиссером в корне изменило мою жизнь.

И больше не встречался с ней, пока... Пока не увидел ее случайно. Под фонарным столбом. Именно в тот самый момент я понял: ее больше нельзя отпускать. Никогда не за что в жизни.

Вызываю такси и еду на встречу с Крассоткиной. Думаю, что скажу, и даже как-то волнуюсь. Я так не волновался с рождения Варюши.

Недовольный таксист с большими усами и армейской татуировкой на плече постоянно выкрикивает лозунги. Рассказывает, какую-то проповедь про коррупцию, чиновников.

Останавливаемся. У меня на счету каждая минута. Терпеливо слушаю его речь и никак не могу понять: в чем дело. Почему мы не едем дальше.

Спрашиваю у усатого водилы что случилось, но он так спокойненько отвечает, что впереди большая пробка из-за серьезной аварии.

Это меня не устраивает. Это совершенно не входит в мои планы. Но попробовать можно. Как известно, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Не вариант сидеть тут, когда там на Набережной меня ждёт прекрасная Вера. Нужно искать другие пути и я их найду. Костыли, пробка – вообще не проблема. Нет ничего невозможного, когда в сердце живет любовь.

Вылезаю из машины, опираясь на костыли. Вдыхаю городской пыльный воздух, пропитанный автомобильными выхлопами. Быстро ориентируюсь на месте. Высокие здания с завлекающими вывесками. Узкий тротуар, широкая дорога, на которой столпились десятки разных машин. Серые, синие – всех цветов радуги. Терпеливо ждут, когда их пропустят высокие мужчины в салатовых жилетах и с полосатой палкой в руках.

- Мужчина вы куда! – слышу грозный голос позади себя. – Остановитесь!

Продолжаю ковылять без оглядки, прибавляя темп.

- Стой! – голос незнакомца раздается совсем рядом. Он догоняет меня, перегораживает путь. Смотрю на высокого, крупного мужчину в форме полицейского и мне хочется стукнуть его костылем.

Вытирает пот со лба, поправляет фуражку и запыханно рассказывает, что движение перекрыто, проход запрещен.

- Я на одной ноге, какой движение? – округляю глаза и понимаю, что дела мои плохи. Пропускать меня никто не собирается и Вера... Там на Набережной меня ждет Вера.

- Любое движение. Хоть на руках, хоть на ногах, - ставит руки в боки, выпячивая свой пивной живот.

- Отойди! Мне очень надо. У меня важная встреча.

- Подождет ваша важная встреча.

- Не подождет. Сейчас надо. Горит у меня там все, пожар. Огнетушитель везу. Отойди! – грозно говорю  и махаю костылем.

- Если не отойдете - я вынужден вас задержать, - снимает наручники с пояса, хмурит брови.

- Да я вас сам всех пересажаю! - и я не отошел. Я пробивался, как мог. Скрипя зубами, дрыгая одной ногой. Ругался и возмущался. Но прорваться через блокаду – не получилось. Зато получилось нажить себе проблем.

Из-за угла выехал бобик с мигалками и меня быстро определили куда надо. Теперь я ехал совершенно по другому адресу.

За окном кафе сгущаются сумерки. Небо сереет, тускло горят фонари. Официант приносит мне третью кружку кофе. Но я уже не хочу ни кофе, ни долгожданной встречи. Ни-че-го. Я жду его битый час. Охаю, вздыхаю, нервно перебирая пальцами по столу. Да он просто издевается надо мной! Смеется. А я дура развесила уши.

Он не пришел. Он не пришел совсем. Забыл, не смог, передумал. Я могу еще долго искать оправдания в его адрес.

У меня опустились руки. И крылья за спиной, которые выросли два часа назад. Когда я пришла сюда и прокручивала наш будущий разговор десятки раз. Когда с волнением ждала нашей встречи. Без конца доставала из сумки зеркальце и смотрела: не стерлась ли помада, не разлохматилась ли прическа. Постоянно держала ровно спину, поглядывая на часы.

Терпеливо ждала столько, сколько смогла. Оставляю чаевые и ухожу. Хотя  я готова просидеть до самого закрытия.

И когда двери кафе закрываются за мной, чувствую себя, как побитая собака. Устало, одиноко.  Чувствую себя пятым колесом в разбитой телеге.

До последней доли секунды я верила, что он придет.

В какой-то момент думаю, что между нами что-то пробежало. Искра, сумасшествие. Пленящее чувство, которое не отпускает мое сердце.

Беру такси, еду домой. На глазах наворачиваются слезы. Хочется, чтобы прямо в такси пошел самый настоящий ливень, и мои слезы смыли холодные капли дождя.

Дома долго плачу в подушку. Включаю любимый момент из фильма «Титаник», подпеваю охрипшим голосом Селин Дион и еще больше заливаюсь слезами. И я опять у меня на пороге депрессия. Казалось, я совсем недавно пережила одну любовную трагедию, как в мои двери постучалась другая. Еще более сильная и эмоциональная.

Конечно, он мог сказать, что придет, а потом забыть или просто передумать. Он мог сделать, сказать все что угодно. А я переживаю. Не нахожу себе места. Не знаю, как теперь прийти в себя.

Если бы мне сказали, что я вот так буду ждать Юдина, расстраиваться и плакать - я бы громко рассмеялась. Я же его не выносила. Его выходок еще со школы. А теперь вот как далеко меня занесло. Как же непредсказуема бывает жизнь.

Теперь жалею лишь об одном. Зачем ему звонила Света? Нужно оставить все, как было. Но как говориться, надежда умирает последней. Но теперь все. Большая жирная точка.

Света словно чувствует, что я о ней думаю и названивает, когда я проревелась в подушку и заваривала горячий чай.