Супермама для вишенки - Марина Владимирова-Бойко

- Значит, денег у него нет…, - Натка не договаривает, но я вижу, как ее глаза лукаво сверкнули.

В сумасшедшем ритме времени я не заметила, как пробежала неделя. Сначала приехала мама, затем мы ужинали с родной сестрой Стаса. И все это происходило так быстро - не успевала следить, как пролетел вторник, среда. И день моей свадьбы подкрался незаметно.

Постоянно чувствую себя неловко. Не в своей тарелке. Это когда надеваешь слишком тесную юбку или вкусная еда, от которой воротишь нос, потому что сыт по горло. Это когда тебе пытаются что-то впихнуть цыгане, и ты берешь, потому что у них есть дар входить к человеку в доверие.

А еще на меня навалились трудности с предстоящим повышением. Мне нужно разработать стратегию воспитательной деятельности, организации кружков, досуга школьников. А еще всем что-то от меня надо. Детям, родителям детей, коллегам.

Я сидела в своем новом кабинете за письменным столом, и меня было не видно за огромной кипой бумаг. Единственный плюс такого ограждения, все кто заходил в кабинет – тут же выходили. Потому что думали, что меня здесь нет. И как только дверь за очередным посетителем закрывалась - я с облегчением выдыхала. Снова и снова полное погружение в работу.

Известная фраза: «Не работаешь – жить не на что. Работаешь – жить некогда» - относится ко мне лишь частично.

А моя личная жизнь сейчас настоящее Олимпийское соревнование. Золотых медалей, как собственных ушей не видеть, но принимать участие все равно надо.

Стараюсь не думать о Юдине.

О милой Варюше, к которой  так привязалась.

С улыбкой на лице вспоминаю, как мы с Варей высаживали цветы на балконе, как рисовали динозавра, на которого так похож Глеб. Как Варечка просит конфетку, потому что во рту у нее грусть-печаль. Как она превращается в папу, когда берет из шкафа его шорты, очки, наряжается и, напрягая тонкий голосок серьезным тоном говорит: «Я папа».

Боюсь сознаться себе, что мне очень не хватает этой маленькой девочки-вишенки. Мне не хватает Юдина. Мне не хватает их так, как чего-то самого важного и главного в моей жизни.

Кажется, что пережить можно абсолютно все. только вот останешься ли после всего, что произошло в твоей душе прежней? Такой риторический вопрос я задаю себе почти каждый день.

Совершенно не занимаюсь организацией предстоящей свадьбы.  Мне без разницы какое у меня будет платье, какой они выберут ресторан. У Стаса наоборот. У него горят глаза, когда он слышит слово: ЗАГС, свадьба. Света при виде его крутит у виска, а Натка говорит, что у моего жениха буйное помешательство. Свадебное. Жених сошел с ума на фоне собственной свадьбы. Но мне кажется, что они преувеличивают.

Стас постоянно обнимает меня при первой возможности. Постоянно прижимает к своей широкой груди, обхватив мою талию своей большой рукой. Меня это жутко напрягает.

Создается впечатление, что все рады предстоящей свадьбе. Все кроме меня.

Смотрю на их счастливые лица и понимаю, что обратной дороги уже нет. Я слишком далеко зашла со своей гордостью, амбициями.

Регистрация брака у нас назначена на двенадцать ноль-ноль.

Перед церемонией всю ночь не спала. Крутилась, как юла. Постоянно думала, взвешивала «за» и «против». Все равно приходила к одному решению. Юдин – счастлив и без меня. А я хочу, чтобы был он счастлив. Искренне. Всей душой.

На свою собственную свадьбу я собиралась очень медленно. Медленно натягиваю белые чулки, медленно-медленно крашу глаза. Отрабатываю походку перед зеркалом, долго экспериментирую с прической.

И вот настало то, самое время, когда Стас заезжает за мной. Приглашенные ждут нас в зале бракосочетания.

Он долго сигналит, я никак не решаюсь выйти. А потом мне звонит мама и в телефонном режиме командует: «Быстро марш в ЗАГС тебя люди ждут!».

И я иду. Стараюсь увидеть максимум пользы в этой ситуации. У меня будет обручальное кольцо, я вкусно поужинаю в небольшом ресторанчике. Лишний раз увижусь с подругами. И все будет хорошо. Обязательно.

Нас приветствовал светлый зал с красной ковровой дорожкой и огромных хрустальным светильником. Полная женщина с массивными серьгами в ушах стояла в центре зала, за красивым резным столом и держала большую кожаную папку в руках.

Теребя в руках небольшой букетик, я натянуто улыбаюсь присутствующим в зале.

Шагая по ярко-алому ковру, постоянно оглядывалась по сторонам и всматривалась в лица присутствующих. Их было не так уж много.

Моя мама, двоюродная тетушка ее сын. Натка с мужем. Моей свидетельницей была Света.

Со стороны Стаса – его сестра с мужем и с маленьким сынишкой, трудовик, которого я хорошо помню со старой работы.

А потом когда мы подошли ближе к регистратору нашей свадьбы у меня начали трястись коленки.

- Дорогие жених и невеста! - раздается звучный, выразительный голос. Любовь – это большое сокровище, дарованное человеку…, - она монотонно рассказывала про брак, про семейные узы. Ее речь казалось нескончаемой.

Я успела заскучать, задуматься. Вспомнить все ли я тетради проверила или что-то пропустила. А еще я старалась глубоко дышать, чтобы успокоиться.

Женщина с большими серьгами в ушах обращается с вопросом к Стасу:

- Готовы ли вы взять в жены Крассоткину Веру Николаевну?

- Да готов! – быстро и уверенно отвечает он, бросает на меня оценивающий взгляд.

- А вы – Вера Николаевна готовы взять в мужья Громова Станислава Валерьевича?

Глеб

Дни летят быстро, особенно, когда ты всю неделю видишь небо в клеточку.

Сержант, которого я случайно огрел костылем, оказался шустрым парнем и быстро накатал на меня заявление. Меня задержали до выяснения обстоятельств. И эти обстоятельства слишком долго выясняют. Но в данный момент меня волнуют две «ВВ». Варя, Вера.

Лежу на неудобной кровати, подложив подушку под загипсованную ногу. Думаю, что в последнее время меня преследуют сплошные неудачи. Не успел очухаться после больницы, как загремел сюда. Причем загремел на ровном месте. Если бы я верил в потусторонние силы, то подумал, что какая-нибудь бабка-шептунья навела на меня порчу.

Дотрагиваюсь до подбородка, понимаю, что зарос, как дед мороз, а моя одежда давно пропахла ментовкой.

Я думал о милой Варечке. Я думал о Вере. Теперь мне казалось, что наше время упущено. Все против нас. Но мне  глубоко на это наплевать. Я буду ее добиваться, даже если мне придется сломать вторую ногу.

И вот наконец-то послышался неприятный скрип. Двери камеры открылась и громко, но с выражением молоденький полицейский прокричал заветное слово, которое я так долго ждал:

- На выход!