Лютер: Первый из падших - Гэв Торп

— Даже если бы это не имело значения, вы плохо ориентируетесь в Ущельях, — взяла слово темноволосая женщина средних лет. Раньше я ее почти не замечал, но теперь, когда она привлекла к себе внимание, понял, что она заговорила впервые. От нее исходила уверенность, и дворяне молча слушали ее, не прерывая. — Ваши скакуны не приспособлены к здешней местности, в наших краях у вас меньше шансов выжить. Это прискорбно, но справедливо.

— Это моя дочь Эгривера, маркиза Пиков, — сказал нам лорд. — Она права. И вы также должны понимать: несмотря на трудности, мы в состоянии решить эту проблему своими силами. Наши рыцари, готовые ответить на «длинный голос», занимают крепости по всем моим владениям.

— Нет смысла нестись вперед сломя голову, как видно из примера других королевств, и практически невозможно охотиться на каждого зверя из Пикгейта, — пояснила далее Эгривера, хотя в ее глазах отразилось сожаление. — Наши пешие рыцари откликнулись бы гораздо быстрее, не окажись вы поблизости.

Упоминание о системе связи вновь вызвало желание заключить договор с Ущельями, и я решил высказаться:

— В таком случае, может, мы чем-то поможем против разбойников? — предложил я, хотя знал, что столкнусь с возражениями со стороны своих.

Мое предложение незамедлительно вызвало осуждение со стороны отца, если не высказанное, то читавшееся в его взгляде. Он обратился к лорду Пикгейта:

— Предназначение Ордена — преследовать Великих Зверей, и, похоже, мы мало что можем предложить людям Ущелья. Мы благодарим вас за гостеприимство и будем благодарны, если вы предложите остаться еще на одну ночь. После этого мы больше не будем занимать ваше внимание.

— Конечно, — объявил лорд Алмантис. — Добро пожаловать в стены Пикгейта на сколько пожелаете. В крепости много мест, где будут рады вашей компании. Может, вас будут донимать расспросами насчет новостей из большого мира, но лишь потому, что очень немногие люди пытаются добраться до Ущелий.

Мы распрощались с советом и направились из зала лорда в сопровождении местных рыцарей на постоялый двор, который те сочли для нас подходящим. Хозяин действительно был приветлив и любознателен, но мой отец посоветовал не беседовать в общей комнате, и вместо этого мы пили и ели в комнатах, где нас разместили. После трапезы я больше не мог держать язык за зубами.

— Эти устройства связи — чудо Старой Ночи, — заявил я, отодвигая пустую тарелку. — Если бы мы смогли раскрыть тайну их создания, только подумайте, насколько бы возросло наше влияние. Здесь есть и еще чудеса — для создания электричества, а может, и другие, которых мы и не видели.

— Мы здесь не для того, чтобы увеличивать свое влияние или собирать археотех, а для того, чтобы охотиться на Великих Зверей, — возразил сар Гавриил, угрюмый рыцарь, которого я невзлюбил с нашей первой встречи.

— На разбойников мы не охотимся, — сказал отец.

Признаюсь, не будь он моим отцом, я бы замолчал, однако фамильярность пересилила должное почтение к начальству. Как бы то ни было, в отчаянии я стукнул рукой по столу, опрокинув стакан.

— Нельзя же быть таким недальновидным! — рявкнул я; в тот миг гнев охватил меня, и я уже не мог остановиться. — Ты же слышал, что сказал их господин. Они могут быстро узнавать об угрозе любого Великого Зверя, где бы он ни появлялся. Представь, что власть в руках Ордена. Что, если наши союзники в соседних крепостях смогут подать сигнал о помощи в считанные мгновения, а не дни? Что, если наши мастера могли бы изучить эту технологию и сделать ее переносной? Наши патрули могли бы возить такое устройство с собой на повозке и на ходу докладывать о том, что обнаружат!

— Мы рыцари, а не ополчение, — сказал сар Гавриил. — Это кое-что значит для Ордена. Мы охотимся. Мы не стоим на страже.

— Не совсем так, — возразила мать. — Орден был основан для защиты других.

— Они не дадут нам эту технологию по доброй воле, — веско сказал отец. — Вы же видите — они недоверчивы. Зачем им уступать свое преимущество тем, кого они считают врагами?

— Мы вступим в союз, — настаивал я. — Если докажем наши добрые намерения, у нас есть шанс. Если мы уйдем, ничего и не случится. Что мы теряем?

Действительно, что? Это решение казалось мне легким, и я подумал, что старших рыцарей от него удерживает только гордость, хотя и не упрекнул никого вслух.

— Не вижу, чем мы можем помочь, — сказала Фиона. — Эгривера права. Мы не можем гоняться за нашей добычей туда-сюда по этим долинам. Даже если мы не заблудимся или, что еще хуже, не попадем в засаду, можно ли нам надеяться преуспеть там, где местные рыцари потерпели неудачу?

Верно подмечено. Что такого я мог предложить, чего бы не было у рыцарей Ущелий?

— Мне нечего сказать, — признался я и взглянул на отца, предлагая примирение. — Если я что-нибудь придумаю, ты позволишь мне предложить это лорду Пикгейта? Если мы поможем Алмантису, представь, какое благо это может принести.

Отец не обладал богатым воображением, но был человеком справедливым.

— Мы уедем завтра утром, если только у вас нет ничего особенного, что вы могли бы дать взамен Алмантису.

Я кивнул в знак благодарности и согласия, попрощался с остальными и удалился, но в свою комнату не пошел. Вместо этого я решил немного прогуляться в надежде, что мне в голову придет какая-нибудь полезная мысль. В дверях я чуть не столкнулся с женщиной, которую порядком ошеломило мое появление. Это была Эгривера.

— Сар Лютер! — воскликнула она более взволнованно, чем я ожидал.

— Сарл Эгривера, — сказал я в ответ, отступая назад, чтобы дать ей войти. Она не тронулась с места.

— Маркиза Эгривера, — напомнила она, и я поклонился в знак извинения. — Собственно говоря, я искала вас.

— В самом деле? Что ж, вы легко меня нашли.

— Я поговорила с отцом, и он разрешил мне подойти к вам, — тихо сообщила она. — Знаю, другие члены совета с подозрением относятся к Ордену, но я думаю, что в нашем союзе есть большая взаимная выгода.

Приятно было слышать, что кто-то из советников Алмантиса думает так же, как и я. Интересно, что подтолкнуло ее