Гостомысл - Александр Майборода

Оба сторожа подняли за один край тяжелое бревно, служившее засовом и с кряхтением приподняли его.

Доброжир кинулся помогать им.

Лисий хвост и Тишила стояли на месте, не подумав помогать.

— Вы тоже помогайте, — сказал Доброжир.

Лисий хвост и Тишила все равно не пошевелились.

— Бездельники вы оба, — сказал укоризненно Доброжир.

— У меня болит спина, — сказал Лисий хвост.

Тишила ничего не сказал, но по его виду легко было понять, что он не намерен возиться с тяжелым засовом.

Сторожа с помощью Доброжира уложили один конец бревна на землю, затем и второй.

Убрав запор к стене, открыли ворота.

К этому времени слуги подогнали народ для торжественной встречи.

Доброжир оглядел собравшуюся толпу.

— Маловато, — сказал он, немного подумал и добавил: — Ну, ладно, и так сойдет. Пошли на причал встречать гостей.

Толпа во главе с Доброжиром прошла на причал, и здесь Доброжир начал выстраивать народ.

Выбрал самых нарядных девок. Дал им в руки каравай хлеба и принялся объяснять, что им делать, когда корабли разбойников подойдут к причалу.

На это ушло немного времени, и когда он закончил обучение, корабли разбойников были уже почти у берега.

— Ну, вот и все готово, — сказал Доброжир и, оглядевшись, с удивлением обнаружил, что из бояр он только один. Лисий хвост и Тишила испарились словно марево.

Доброжир в растерянности кинулся к слугам с вопросом:

— А где Лисий хвост и Тишила?

Слуги развели руками.

— Так кто их знает? Вроде только что крутились тут, а теперь нет.

После этого Доброжир догадался, что ему придется отдуваться одному, и он страшно выругался, отчего стоявший рядом с ним народ шарахнулся в стороны.

Шагов за триста до берега Готлибу уже стало видно, что на причале собрались в нарядных одеждах люди. Они не пытались бежать, хотя могли хорошо видеть, кто находился на кораблях.

Харальд, смеясь, сказал:

— Они сдают город без боя. Они сошли с ума.

— Струсили Первый раз нам так легко достается победа! Презираю трусов, но предпочитаю иметь дело с ними, — проговорил Готлиб и приказал: — Парадный плащ мне!

Когда стало ясно, что город сдается без боя, корабли сбавили ход.

— Надо выход на берег обставить со всей торжественностью, — сказал Готлиб Харальду.

— А стоит ли распускать перья перед этим ничтожеством? — усомнился Харальд.

— Надо. Надо, чтобы они прониклись почтением и уважением к нам.

— Есть сила, и уважать будут, — сказал Харальд.

— Ах, Харальд, ты хороший воин, но не знаешь, как надо управлять людьми, — сказал Готлиб.

— А чего понимать? Кто не слушается, тому голову долой, другие сразу станут сговорчивее, — сказал Харальд.

Готлиб усмехнулся.

— Харальд, туземцы похожи нравом на животных, а потому, чтобы они уважали, надо напускать в глаза побольше пыли. А иначе ведь разбегутся по лесам. Попробуй их потом найти. Видел, какие тут леса? Не то, что у нас в Дании.

— Ну да. Пойду искать свой плащ, — сказал Харальд.

— Все пусть наденут парадную одежду, — приказал конунг Готлиб.

Как только передовой корабль данов бортом с глухим стуком коснулся причала, люди на причале в знак покорности опустились на колени.

Задумавшийся седой ворон, сидевший на стене, внимательно косил круглым оранжевым глазам сначала на черного ворона, вышитого на белом шелке разбойничьего знамени, затем на вставших на колени людей.

Стоящим на коленях людям пришлось долго ждать.

Готлиб не спешил выходить на берег.

С помощью слуг сначала он надевал сверкающие парадные доспехи. Затем его расчесывали.

Все это делалось умышленно неторопливо.

Наконец, двое воинов вышли на причал, перекинули сходни и замерли статуями у сходней с обнаженными мечами и бесстрастными лицами.

Прошло еще с полчаса.

Народ на причале терпеливо стоял на коленях.

«И за что мне это наказание»? — думал Доброжир, и чем больше проходило время, тем больше он жалел, что не последовал примеру других старшин и тоже не сбежал из города.

Но вот неспешно и важно вышли на причал еще десяток воинов со знаменами. Они выстроились в две шеренги, лицом к лицу, образовав знаменами навес над проходом.

Только после этого тяжело зазвучали трубы, и на сходнях показался сверкающий доспехами конунг. Его вели под руки двое воинов.

Конунгу Готлибу не надо помогать выходить из струга на берег, когда надо было, он первым бросался с борта в ледяную воду. Но большая торжественность требовала и особого ритуала.

Следом за конунгом шли его ближайшие воеводы, за ними бояре, за ними простые воины. Все с суровыми лицами.

Неторопливым шагом конунг и его свита двинулась по проходу под знаменами. Как только шеренга закончилась, конунг остановился, и его окружили даны.

Доброжир встал с колен и, согнувшись в поклоне, сделал несколько шагов, намереваясь приблизиться к конунгу.

Его остановил неожиданно выставленный наконечник копья.

«Фу, ты! — испуганно подумал Доброжир. — Так и прикончить могут».

Доброжир поклонился.

— Здравствуйте, дорогие гости! — медовым голосом проговорил он.

Даны посмотрели на Доброжира с презрительным недоумением.

— Что это за дикарский ритуал? — спросил Готлиб.

— Наверно, так они встречают победителей, — сказал Харальд.

— Ага, — сказал Готлиб.

Заметив недоумевающий взгляд, Доброжир подал знак, и из-за его спины вышла красивая девица с подносом, на котором лежал каравай хлеба и деревянная солонка с белым кристаллическим порошком.

С другой стороны вышла девица с большой золотой чашей вина.

Доброжир еще раз низко поклонился и торжественно сказал:

— Отведайте, дорогие гости, нашего хлеба и соли.

Девицы вышли вперед и с поклоном протянули свои дары Готлибу.

Готлиб испуганно отшатнулся.

— Что им надо? — спросил Готлиб Харальда.

— Наверно, какой-то местный обычай, — предлагают поесть этот хлеб, — сказал Харальд. — Многие дикари предлагают свою еду в знак покорности.

— Я не хочу есть хлеба, сказал Готлиб.