Я бил «сталинских соколов». Лучший финский ас Второй Мировой - Илмари Ютилайнен

На другой стороне холма я увидел длинную колонну повозок, поднимающуюся по склону. Кучер головной телеги сидел на огромной куче груза. Когда он увидел меня, то поспешно поднял руки и свалился с телеги препотешным образом. Но я уже поворачивал к линии фронта, и тут усмешка на моем лице исчезла сама собой.

Сильнейший взрыв где-то в районе мотора встряхнул мой истребитель. Из-под капота появилось пламя, причем я не мог понять, откуда именно. Весь капот был покрыт черными пятнами масла, а в кабину начал пробиваться отвратительный запах гари. Я поспешно дернул сектор газа назад и начал набирать высоту, одновременно открыв фонарь кабины. Но при этом откидная часть оторвалась, царапнула по фюзеляжу, а потом смяла правый руль высоты и повредила киль.

Как только фонарь открылся, мне в лицо плеснуло маслом. Оно попало в глаза, в рот, а мой летный комбинезон покрылся противным скользким слоем. Я уже решил прыгать с парашютом, как только наберу достаточный запас высоты.

Но теперь я заметил, что пламя погасло. Я выглянул из-за лобового стекла, стерев масло с глаз, и увидел, что вражеские солдаты с нетерпением ожидают меня и стреляют из чего попало. Я открыл жалюзи маслорадиатора и капота как можно шире и добавил газа так, чтобы истребителем все-таки еще можно было управлять. Я твердо решил не сдаваться в плен. Пусть сначала собьют!

До наших линий оставалось всего две мили. Следовало дотянуть до них, а уже потом прыгать. Я больше не мог позволить себе никаких маневров, потому что скорость была слишком мала. Хотя я по-прежнему летел среди множества разрывов зенитных снарядов, попаданий больше не было. Благодарение богу за эту небольшую милость!

Когда я перелетел линию фронта, то вдали увидел берег озера Суулаярви. Это было настоящее искушение, и я решил попытаться дотянуть до него. Если я сумею совершить вынужденную посадку на мелководье, позднее мы сможем снять с истребителя хотя бы самые важные детали.

Когда я оказался над озером, то обнаружил, что температура мотора остается нормальной. Поэтому я вознамерился долететь до нашего аэродрома на другом берегу озера, хотя наши саперы уже взрывали там все, что можно, чтобы не позволить противнику использовать базу.

Я выпустил шасси, а потом закрылки, все время внимательно следя за приборами. Если мой мотор заклинит из-за нехватки масла, у меня еще был запас высоты, чтобы выпрыгнуть с парашютом. Когда я приблизился к посадочной полосе, то начал плавно убавлять газ и сумел приземлиться на развороченную полосу, руля между воронками. Саперы помогли мне, убрали препятствия и помогли откатить истребитель под деревья.

Я вылез из кабины и бросился осматривать повреждения. Оказалось, что машину еще можно отремонтировать. Все, что мне требовалось, - новый фонарь, руль направления и горизонтальный руль. Телефон на базе еще работал, мало того, я встретился с Йоппе Кархуненом и Йеппе Ахокасом, которые приехали сюда на автомобиле. Я позвонил в штаб корпуса, и они прислали офицера связи ВВС капитана Эурамо, который забрал у меня разведданные.

Наконец, через три часа после вылета я сумел дозвониться до своей эскадрильи и сообщил, какой ремонт мне требуется. Йоппе подбросил меня на авто до аэродрома. Когда я попытался поблагодарить его, то обнаружил, что во рту по-прежнему полно машинного масла. Йоппе, ухмыляясь, посоветовал: «Когда у тебя в следующий раз пробьют маслобак, держи рот на замке. Пока!»

Они уехали на свою базу, а я стоял и размышлял над словами Йоппе, потому что он был таким же шутником, как и я… если не больше!

Но в разгар воздушных боев меня снова отправили в Германию за новыми истребителями для нашей эскадрильи. Хотя я пытался отвертеться от этого задания, как только мог, мне это не удалось. Пришлось лететь! Это один из неприятных аспектов военной службы. Иногда ты лишен свободы выбора. Я предпочел бы продолжать сражаться в небе над Карельским перешейком, чем оказаться невольным туристом на неопределенный срок.

После почти недели ожидания мы получили истребители и вылетели из Инстербурга. Когда мы приземлились в аэродроме Мальми, я отправил рапорт в штаб финских ВВС с просьбой как можно скорее вернуть меня в мою эскадрилью. Майор Хааки пообещал без задержек удовлетворить мою просьбу, как только я пригоню из Германии еще один самолет. Хорошо, это не отнимет много времени!

На следующее утро в 5.00 я уже сидел в транспортном самолете, направляющемся в Германию. В 10.00 я поспешно поглощал завтрак в офицерском клубе в Инстербурге.

Я отобрал самолет у какого-то лейтенантика, прибывшего сюда с аналогичным заданием, и в 11.00 уже вылетел обратно. В полдень я был в Риге, где заскочил в город и потратил остатки денег, а в 14.00 опять находился в воздухе, продолжая путешествие. Через час колеса моего истребителя коснулись летной полосы в Мальми.

Я немедленно позвонил в штаб майору Хааки, запрашивая разрешение вернуться в эскадрилью. Он ответил крайне удивленно и даже начал подозревать, что я вообще не летал в Германию! Я объяснил, как все было, и, уже теряя терпение, заметил, что выполнил свою часть договора, поэтому я хочу любым способом вернуться на войну! Он передал мне приказ лететь на истребителе в Лаппеенранта, где теперь находилась база нашей эскадрильи, находиться там и больше не приставать к занятым людям. Этот приказ прозвучал музыкой в моих ушах!

Этим же вечером я вылетел в Лаппеенранта и немедленно приступил к несению службы. В конце концов, я не видел воздушного боя целую неделю!

Утром 20 июня русские бомбардировщики совершили налет на железнодорожную станцию Симола и дорого за это заплатили, потеряв 13 самолетов!

Мой новый истребитель все еще имел крыльевые пушки, которые мы обычно снимали для увеличения маневренности в бою. В данном случае у нас просто не было для этого времени, поэтому я взлетел, имея на борту целую артиллерийскую батарею: три пушки и два тяжелых пулемета. Внушительная огневая мощь!

Мы перехватили противника рядом с Сяккиярви. Кроме бомбардировщиков там были штурмовики Ил-2 и истребители Ял-9 - все в общем строю. Бой начали вражеские истребители, которые сразу бросились на нас.

Увидев первый «як», который повернул прямо на меня, я дал залп из всех пяти стволов так, что мой истребитель затрясся от отдачи. Эта артиллерия придавала ощущение силы и уверенности. Бедный «як» просто развалился на куски, точно картонный. Он загорелся и рухнул вниз.

Я сразу погнался за другим «яком», который следовал за бомбардировщиками. Когда я наклонил нос самолета, «Мессершмитт» пошел вниз гораздо быстрее, чем моя старая машина, имевшая только одну пушку. Я подошел к «яку» на расстояние 150 метров и открыл огонь. Мой противник не имел никаких шансов устоять под огнем такой батареи. И этот «як» загорелся и упал в море.

Затем я увидел два бомбардировщика ДБ-3, рядом с которыми не оказалось истребителей. Я бросился за ними в погоню и перехватил один, но второй направился к острову Сескар. Я дал очередь по мотору своей цели, и тот немедленно вспыхнул. Я бросил подбитый самолет и погнался за вторым. Я понимал, что следует экономить боеприпасы, хотя счетчики показывали, что у меня еще достаточно патронов для второго бомбера. Оглянувшись назад, я увидел столб дыма в том месте, где моя цель упала в море и направилась к рыбам в гости.