Мик Джаггер. Великий и ужасный - Кристофер Андерсен

Рандгрен «поднял бучу», когда увидел, как Джаггер следует за его девушкой на кухню. «Мы идем домой, немедленно», – сказал он Бьюэлл, а по пути прочитал целую лекцию о «таких парнях, как Уоррен Битти и Мик Джаггер».

Но потом Мик все-таки уговорил ее прийти к нему в гости на обед. «Вот человек, который может слоняться по трущобам со всякими свиньями, а потом отобедать с бароном таким-то и таким-то, – сказала она, когда Мик дал ей впервые попробовать суши. – Мик очень разнообразен, очень многогранен. Меня это впечатлило».

Под конец он предложил прийти к нему в номер нью-йоркского отеля «Плаза», и она согласилась. Оказавшись наедине с ней, Мик не стал терять времени даром, сбросил одежду и залез в кровать. «Меня очень поразили его худощавость и его хрупкость, – вспоминала Бьюэлл. – Такие тоненькие кости. Но как любовник Мик вовсе не хрупкий и ничуть не стеснительный. В постели он совсем не мешок с костями. Он агрессивный, очень сильный и уверенный в себе». Что касается той детали его анатомии, которую Кит называл «маленьким крантиком», то Бьюэлл была более щедра в своей оценке: «Я бы сказала, что прибор у него более чем достойный».

Как только Боуи с Джаггером узнали, что оба встречаются с Бьюэлл («Никакой моногамии нет. Все спят со всеми», – однажды сказала она), то обе звезды стали строить планы, как бы заманить ее на оргию-другую. «Мик и Дэвид стали названивать мне часа в три ночи и делать странные предложения – приглашали к себе в постель с четырьмя шикарными темнокожими женщинами. Ну или с четырьмя шикарными темнокожими мужчинами», – добавила она.

«Что касается секса, то Мик ничем не ограничивал себя, ему хотелось попробовать это с самыми разными людьми, разного цвета кожи и разного происхождения, – утверждала Бьюэлл. – Он обожает блондинок. Любит брюнеток. Любит индианок, латиноамериканок и азиаток. Его не остановишь».

И все же она настаивала на том, что их отношения носили скорее романтический характер и не были основаны исключительно на сексе. Мик делал ей дорогие подарки и не останавливался перед тем, чтобы отвезти на своем частном самолете куда-нибудь, где они могли бы пообедать вдвоем при свечах. Как и другим романтическим избранницам Мика, Бьюэлл приходилось соответствовать его высоким стандартам. «От женщин он требовал определенного шика», – говорила она. Перед каждым свиданием он внимательно осматривал ее с головы до ног. «Если ему не нравилось, что на мне надето, он отсылал меня переодеться». Бьюэлл даже намекала, что для него была фетишем обувь; часто он приходил на свидания с обувной коробкой в руках, внутри которой лежали «туфли-лодочки, туфли на острых шпильках или на высокой платформе».

В области косметики и ухода за кожей Мик, как можно было догадаться, тоже оказался экспертом. «Мик гениально ухаживает за кожей. Он объяснял мне, как распаривать лицо, какие травы использовать. Ни одна женщина на земле не знает столько о косметике, сколько Мик», – говорила Бьюэлл.

Но, несмотря на романтические приключения с разными женщинами и мужчинами, Мик сохранял эмоциональную привязанность к одному человеку – к Бьянке. «Он любил ее гораздо больше, чем признавался», – сказала Бьюэлл. Она называла Мика «традиционным англичанином», в том смысле, что он оставлял свою жену дома с детьми, пока сам делал, что ему захочется. «Мик безумно и страстно любил Бьянку, – соглашалась Лиз Дерринджер. – Все мы считали, что он ее любит, а она его – нет».

Что до самой Бьянки, то период ревности у нее уже прошел. Ей уже было все равно, сохраняет Мик ей верность или нет. Она стала относиться к любовницам и любовникам своего мужа уже не только с уважением, но и с определенным любопытством. Бьюэлл, которая при росте метр восемьдесят возвышалась над ними обоими, она называла «маленькой подружкой Мика».

«Бьянка со мной была очень мила», – вспоминала Бьюэлл. По ее словам, жена Джаггера всегда делала ей комплименты по поводу прически или одежды. «Она старалась дать вам понять, что вы выглядите на миллион баксов». Кроме того, намеками пыталась сообщить мужу о своем отношении к нему. «На вечеринках она сжимала мне руку и просила сесть рядом с ней», – так, по предположению Бьюэлл, Бьянка давала Мику понять, что ее больше не заботит, с кем он встречается и что делает.

Но когда сама Бьянка пускалась во все тяжкие, Мик очень переживал. В газетах ее имя вдруг стали печатать рядом с именами таких актеров, как Хельмут Бергер, Эллиот Гулд и Райан О’Нил. Особенно тревожила Мика связь Бьянки с О’Нилом, которая то прерывалась, то возобновлялась начиная с 1974 года, когда он снимался в фильме «Барри Линдон» Стэнли Кубрика. В лице О’Нила Мик нашел достойного соперника. До того как влюбиться в актрису Фэрру Фосетт (исполнительницу одной из главных ролей в первоначальной версии сериала «Ангелы Чарли»), у молодой звезды «Истории любви» были широко освещенные в прессе романы с актрисами Джоан Коллинз, Анук Эме и Урсулой Андресс, а также с Барброй Стрейзанд и Дайаной Росс (среди прочих).

Брак Мика с Бьянкой официально продолжался еще пять лет, но позже Мик скажет, что их отношения подошли к концу в 1973 году, когда они расстались. Первой камень в огород мужа бросила Бьянка, заметив в интервью журналу «Вива»: «Если мне врет тот, кто мне не безразличен, то я не прощаю лжи. Ложь оскорбительна для умного человека». Раньше на публике она этого не показывала, но на этот раз решила разоткровенничаться: «Возможно, Мика больше не влечет ко мне. Когда я только познакомилась с ним, я знала, кто он такой. Теперь не знаю».

Мик не замедлил ответить. «Я ни разу в жизни не терял голову от любви, – признался он беззаботно. – Я не очень эмоциональный человек». И с вызовом добавил: «И нисколько не домашний».

Еще один укор в адрес жены он озвучил в титульном треке своего следующего альбома. Несколько лет Бьянка уговаривала Джаггера заняться чем-то более «взрослым», например, актерской игрой или политикой. Он же ответил в песне: «Я знаю, что это всего лишь рок-н-ролл, / Но это мне нравится!»

Поскольку «Роллинги» не могли оставаться в США или в Великобритании больше девяноста дней, не заплатив подоходный налог, свой новый альбом они записывали в Мюнхене. Словно желая еще больше разозлить Бьянку, Мик запрещал ей появляться в студии, но при этом позвал Дэвида Боуи спеть в песне It’s Only Rock’n’roll (But I Like It) («Это всего лишь рок-н-ролл (Но мне это нравится)»). Под руководством Майкла Линдси-Хогга (директора музыкальной программы, которую называли предшественницей MTV) было снято видео, в котором «Роллинги» в матросских костюмах танцуют и погружаются в море пены. Альбом же, напротив, поднялся на вершину музыкального Олимпа.

Мик отплатил своему другу, появившись на церемонии выхода альбома Diamond Dogs («Бриллиантовые псы») Дэвида Боуи, которая состоялась в Мэдисон-сквер-гарден в июле 1974 года. Бьянка не пришла, а Энджи Боуи, Нуриев и Мик, смешавшись с другими гостями, отправились на вечеринку в отеле «Плаза». На глазах присутствующих Мик, Боуи и Бетт Мидлер уединились в кладовке спальни. Они пробыли там более часа и, как вспоминали другие гости, нисколько не сдерживали своих стонов и криков, судя по которым там происходил довольно бурный секс втроем. «Это было очевидно, – вспоминал один из администраторов звукозаписи. – Оттуда доносились стоны и стуки. И еще шаловливые смешки». Когда троица вышла, все они были «слегка помятые, но широко улыбались».