Птица в пролете - Наталья Александрова

– Приехали, – проговорил водитель, вытирая пот со лба и откидываясь на спинку сиденья.

Лена протянула ему деньги и бросилась к подъезду.

Нужная квартира оказалась на четвертом этаже.

Задыхаясь от быстрого бега, а еще больше от волнения, Лена нажала на кнопку звонка.

Трель гулко раскатилась за дверью, но на нее никто не отозвался.

Лена позвонила еще и еще раз, но по-прежнему никто не открывал дверь.

После безумной гонки по городу, после бега по лестнице эта непонятная задержка казалась особенно странной и пугающей. Зачем было так торопить ее, если здесь никого нет?

Сердце билось в каком-то неподобающем месте.

Ноги едва держали девушку.

Чтобы не упасть, она облокотилась на дверь…

И дверь с едва слышным скрипом открылась.

Лена вошла в квартиру и поразилась царящей в ней глухой, пыльной и затхлой тишине.

Так тихо бывает только в совершенно пустых квартирах, где не скрипит под чьей-то ногой половица, не раздается приглушенный кашель, не шелестят переворачиваемые страницы книги.

Неожиданно Лена услышала какой-то неровный, нервный стук.

Она прислушалась, пытаясь найти его источник… и с изумлением поняла, что это стучит ее собственное сердце.

Этот звук был единственным, нарушавшим тишину в этой квартире.

Умом она понимала, что здесь никого нет, что нужно немедленно уходить, но тут же вспоминала тихий, шелестящий голос в трубке мобильного телефона: «Если ты хочешь, чтобы ребенок не пострадал, немедленно приезжай…»

Она вспоминала эти слова и шла дальше.

В прихожей было пусто. На всех вещах лежала тонкая пленка пыли, нежная и бархатистая, как кожица персика.

Лена открыла одну из дверей.

Перед ней была гостиная – нарядно и современно обставленная, с диванами и креслами, обитыми мягкой дорогой кожей, с пушистым ковром. В углу тускло отсвечивал огромный экран телевизора и возвышались колонки дорогого музыкального центра.

В комнате никого не было.

Лена почему-то старалась не шуметь – как будто в квартире был тяжело больной или просто спящий человек, которого она боялась разбудить.

Она бесшумно прикрыла дверь гостиной и осторожно открыла следующую дверь.

Это была спальня. Широкая кровать, покрытая пятнистой тканью, имитирующей шкуру леопарда, зеркальный туалетный столик, заставленный бесчисленными баночками и тюбиками косметических средств. На стене большой натюрморт в светлых тонах – букет полевых цветов в глиняном кувшине, клетчатая полотняная скатерть.

Здесь тоже никого не было.

Следующая дверь вела на кухню.

Лена почему-то очень не хотела ее открывать, просто рука не поднималась. Она медленно двигалась, как будто воздух уплотнился и сопротивлялся каждому движению. Ей стало по-настоящему страшно.

Но она вспомнила тихий шелестящий голос, который едва слышно проговорил: «Ты ведь не хочешь, чтобы твой ребенок пострадал!»

Лена толкнула дверь и вошла на кухню.

Кухня была большая, очень нарядная, прекрасно оборудованная. Бледно-сиреневый кафель прекрасно сочетался с лиловыми и темно-розовыми дверцами шкафов. Тусклым серебром и полированной бронзой отсвечивала дорогая бытовая техника.

Не подходил к этому великолепию только запах.

Собственно, запахов в этой роскошной кухне было много, здесь пахло и хорошим кофе, и пряностями – корицей, гвоздикой, кардамоном, и какими-то незнакомыми Лене ароматными травами, и хорошим душистым деревом, но к этому букету уютных и вкусных запахов примешивался еще один, пугающий и тошнотворный. От этого запаха по коже девушки пробежали ледяные мурашки. Ей казалось, что этот запах разрушает спокойную гармонию этой кухни, как нарушил бы гармонию симфонического оркестра внезапно прозвучавший дикий скрежет дисковой пилы.

Лене захотелось сейчас же уйти, покинуть эту квартиру, выйти на свежий воздух, отдышаться… но одновременно ей хотелось найти источник запаха, отвратительно-сладковатого и страшного…

Она шагнула вперед и увидела за большим обеденным столом светлого дерева расползающуюся по кафельному полу темно-красную лужу. На мгновение ей пришла в голову дикая, абсурдная мысль. Она подумала, что этот цвет удивительно подходит к сиреневому кафелю, и тот, кто разлил по полу это темно-красное, обладал безупречным вкусом. Лена встряхнула головой, сбрасывая полуобморочную дурноту, она уже понимала, чем так странно и страшно пахло на кухне, понимала, что это за жидкость растекается по полу, но сделала еще один шаг, чтобы разглядеть то, что лежало на полу за столом… то, что пугало ее и одновременно притягивало, как магнит, как иногда притягивает край бездонной пропасти или темная глубина омута.

На кафельном полу лежала, раскинув руки, мертвая женщина.

То, что она мертва, Лена поняла сразу – по странной, немыслимой для живого человека позе, по мутной пленке, затянувшей широко открытые глаза, по темно-красной луже, растекавшейся вокруг головы…

И только мгновением позднее Лена узнала эту женщину. Ольгу Сербину – прежде Ольгу Ракитину, бывшую когда-то, в другой жизни, женой Сергея… женщину, разговаривавшую так недавно и вместе с тем так давно в зимнем саду гостиницы с Виктором Черепахиным. Сколько всего произошло с тех пор! Погиб Черепахин, погибла Таня, сама Лена приехала в Петербург, чтобы встретиться с Ольгой с глазу на глаз и задать ей несколько вопросов…

И вот она перед ней, но ни на один вопрос больше не ответит.

Мертвое лицо притягивало Ленин взгляд с удивительной, неестественной силой. С трудом отведя его в сторону, девушка увидела орудие убийства.

Большой, тяжелый молоток для мяса лежал в полуметре от головы мертвой женщины. Не было никаких сомнений, что именно он послужил причиной смерти – молоток был в крови, и к нему прилипла темная прядь.

Неожиданно Лена осознала невероятную вещь: Ольгу убили только что, не прошло еще и нескольких минут. Лужа крови на полу еще не перестала расползаться, и вокруг чувствовалось присутствие недавней смерти…

Но это значит, что убийца еще здесь! Ведь Лена никого не встретила на лестнице, никто не выходил из этой квартиры! Значит, убийца еще здесь, рядом с ней, может быть, за ее спиной…

Все эти мысли промелькнули в ее голове за долю секунды. Казалось, время удивительно уплотнилось, сжалось, оно бежало с невероятной скоростью, но тело девушки, ее реакции, наоборот, замедлились. Она начала поворачиваться, чтобы уйти, сбежать отсюда, покинуть эту комнату, пропитанную запахом крови, запахом смерти, но не успела повернуться к двери, когда на нее сзади напал кто-то невидимый, но очень сильный. Твердые руки обхватили ее, сдавили, а к лицу прижали платок, пропитанный чем-то остро и неприятно пахнущим. Голова закружилась, в глазах потемнело, и Лена безвольно обвисла в сильных руках убийцы.