Кукушонок - Ингрид Нолль

Вечером нас посетила Мартина, кузина Патрика. В отпускное время репетиции хора приостановились, так что и наш еженедельный общий стол в пивной после пения тоже отменился.

— Я так давно у вас не была, — сказала она. — Нет, какой же все-таки Виктор очаровательный малец! Глядя на него, прямо-таки хочется тоже родить еще одного младенца. Но две мои пилы для испытания нервов уже стали мало-мальски самостоятельными, и для моего мужа эта тема закрыта!

— А не осталась ли у вас случайно детская кроватка? — задумчиво спросил Патрик, и я почуяла в этом некую перспективу.

— Конечно, — сказала Мартина, тоже насторожив уши. — А вам уже вскоре понадобится вторая?

— Нет-нет, — замахал руками Патрик, — это совсем не то, что ты подумала. Наш высокородный принц Виктор Августин ночует, где ему заблагорассудится: то наверху у Ани, то внизу у меня. И было бы удобнее, если бы на каждом этаже у него было постоянное спальное место.

— Если сам за нею приедешь и сам стащишь с чердака — бери, — сказала Мартина.

Мы наконец снова одни, но в голове у меня не прекращается работа мысли. Мамины слова часто действуют на меня с запозданием, зато долго не отпускают. Сегодня ты будешь мой, думаю я, бросая на моего Патрика чувственные взгляды.

— Принесешь мне малыша наверх? — хитро попросила я, чтобы деликатно заманить его в свою резервацию.

Ничего не заподозрив, он последовал за мной. Но едва лишь Виктор задремал после своего сонного напитка, я быстренько скрылась в ванной и вновь предстала пред взором Патрика в прозрачной ночной рубашке, подаренной мамой.

К сожалению, мой возлюбленный ничего не заметил, он самозабвенно листал старый каталог и, качая головой, рассматривал, какие модели спортивной одежды были популярны в прошлом году.

— Как ты думаешь, Мануэль обойдется в круизе двумя джинсами и одними темными брюками? Он жутко сопротивляется моим попыткам купить ему что-нибудь из одежды, что он потом не будет носить.

— Почему бы подростку, которому вот-вот стукнет шестнадцать, не подбирать себе гардероб самостоятельно? И почему твою жену не заботит, во что он одет? В конце концов, ведь она сама его пригласила!

— Но она встретит его только в Травемюнде!

— Представь себе, даже там есть магазины. И по дороге в каждом порту можно что-то купить.

— Аня, хочешь верь, хочешь не верь, но этот круиз стоит мне бессонных ночей.

— Ночи предназначены не только для сна, — дерзко заявила я и перешла от слов к делу.

Патрик мягко улыбнулся.

— Не сегодня, милая. Я так устал, голова болит.

Я бы с удовольствием возразила: «А у меня овуляция!» Но, к сожалению, в прежние времена у меня был отрицательный опыт с этим возбуждающим словом, потому что оно надежно отбивало у моего бывшего мужа всякую охоту. Обжегшись на молоке, на сей раз я притворилась более дипломатичной.

— Бедное мое сокровище! Да, как я тебя понимаю! Горы белья, ребенок, вечная возня у плиты, сад-огород — и никто не замечает того, что переделаешь за день. И так хочется хотя бы вечером иметь заслуженный покой.

Патрик совершенно серьезно кивнул, потом до него дошло, и он звучно рассмеялся, схватил меня и притянул к себе.

— А ну-ка сюда, ко мне, ах ты, плутишка!

На следующее утро я проснулась рано, Патрик еще крепко спал. Его остриженные под машинку волосы уже изрядно отросли, виски были седые. Я долго смотрела на него, и мне было ясно, что ни одного мужчину я до сих пор не любила так радостно, как моего безработного домохозяина.

Я не ожидала, что мама нанесет нам ответный визит сразу же — что называется, с обратной почтой. То ли ее мучила совесть, что она надавала мне назойливых советов, то ли она рассудила, что психическим давлением зачастую достигается лишь обратный эффект.

Она привезла для Виктора подарок — старый, но вполне пригодный высокий стульчик. В винном погребке моих дедушки с бабушкой к этому стульчику десятилетиями пристегивали принесенных малышей, принуждая их к неподвижности. Ну, Виктор еще не способен сидеть самостоятельно и есть кашу, но пройдет несколько недель — и все это будет. До сих пор он развивался поразительно быстро.

Мама, как и прежде, восхищалась нашим упитанным ухоженным малышом, который теперь подолгу наслаждался своим недавно освоенным заливистым смехом. Судя по всему, из практических соображений она списала со счетов Патрика несколько своих предубеждений. И теперь с улыбкой наблюдала, как он кормит малыша из бутылочки, пока я варю кофе.

— Твой отец совсем не умел управляться с тобой, пока ты была грудная, — вспоминала она. — И только когда ты уже научилась ходить и говорить, из него постепенно развился образцовый отец.

Потом она выразила желание сделать маленькую прогулку, потому что уже давно мечтает покатать детскую коляску. И мы поменяли запланированные роли — Патрик остался дома, а мы с мамой пошли гулять с Виктором.

Едва очутившись на улице, она схватила меня под руку.

— Вот ведь как интересно, малыш вылитый Патрик, похож на него, почти как серый гусенок на Конрада Лоренца! Тебе не случалось читать, что приемные дети со временем становятся похожи на своих новых родителей. Если бы я не знала этого наверняка, могла бы поклясться, что твой друг — родной отец маленького Виктора. Такие же карие глаза, темные волосы, а главное — всепобеждающее обаяние!

В чем-то она была права, но у приветливого мужчины из коммунального вывоза мусора были те же самые признаки.

Патрик повез Мануэля в Мангейм, чтобы там посадить сыночка на поезд. Я нахожу это совершенно лишним, но, может быть, отцу и сыну тяжело разлучаться — тяжелее, чем я могу себе представить. С тех пор как Иза уехала, они вдвоем стали единой, надежной мужской командой, да и смерть маленькой Леноры прочно спаяла их.

Мануэль отнюдь не папенькин сынок, и его нельзя назвать несамостоятельным, он вообще мог бы управиться и без родителей. Он через день запускает стиральную или посудомоечную машину, опорожняет мусорные ведра, регулярно подстригает газон, часто занимается с маленьким Виктором, а вечера — если его не посадили дома в качестве бебиситтера — проводит в компании друзей. Я в его возрасте гораздо меньше принимала участие в домашних делах, но в 16 лет уже отказывалась ездить в отпуск с родителями. Мануэль же, напротив, еще ни разу не ездил на летние каникулы один. Его отношения с отцом строятся на уважении, доверии и товариществе. Но меня при этом немного озадачивает слишком щедро отмеренная мальчику свобода: вечерами Мануэль уходит и приходит, когда захочет.

Когда я еще была замужем за Гернотом, по субботам мы часто ездили в Мангейм за покупками. Прощаясь с Мануэлем, я вдруг поняла: мне тоже хочется поехать! Когда мальчик уже сидел бы наконец в поезде, мы с Патриком могли бы послоняться по городу, поесть у итальянцев, купить пару-другую обуви и…