Когда мечты сбываются - Кэти Максвелл

— Что за чушь! Он не может влюбиться в меня, — сказала она.

Удивленно уставившись на нее, Бетси попятилась.

— Еще как может! — воскликнула горничная. — Он уже вас любит. Так вдова Хаскелл сказала.

— О-о! — простонала Иден, воздев глаза к небу. — Бетси, это всего лишь глупые суеверия.

— Так значит, вы не верите вдове? — спросила горничная, возмущенно сдвинув брови. — Вся деревня верит, а вы не верите!

— Да, не верю. Потому что понимаю, что это невозможно. Бетси, мы с ним совершенно разные. Он — человек из высшего общества, а я — никто. Он — необыкновенный мужчина, благородный, храбрый, великодушный и… — произнесла Иден, а про себя добавила: — И такой мужчина должен жениться на женщине благородного происхождения, а не на куртизанке.

Бетси буквально трясло от злости.

— Вы должны верить! — закричала она. — Пусть где-то глубоко в душе, но верить. Когда вы рядом с ним, то вокруг вас все так и дышит любовью. Воздух просто дрожит от напряжения, как перед началом грозы.

— В этом нет ничего магического или сверхъестественного, — призналась Иден. — Это обыкновенное плотское желание.

— Это любовь.

«Такой мужчина, как он, никогда не сможет полюбить такую женщину, как я», — подумала Иден и, встав с кровати, сказала:

— Бетси, любви вообще не существует. Любовь — это миф, выдумка, красивая сказка.

Посмотрев на нее, Бетси сжала руки в кулаки. Когда она заговорила, ее подбородок дрожал от едва сдерживаемого гнева.

— Вы просто не хотите поверить в это, вот и все! А если вы не верите, то это никогда не произойдет! — воскликнула горничная и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

Иден снова села на кровать. Почему она затеяла этот бессмысленный спор с горничной? Ей нужно было просто терпеливо слушать вздор, который та несла, и послушно кивать в ответ.

И все-таки Иден осознавала, что Бетси внушила ей надежду, заставив поверить в мечту. В то, что невозможное возможно. А потом она убедилась в том, что чудес, увы, не бывает.

Завтра она пойдет к леди Пенхоллоу, отдаст ей одно из своих платьев и попросит дать ей денег на дорогу, чтобы она могла уехать как можно дальше от Корнуолла. Куда она уедет и чем она будет заниматься, не имеет значения. Главное сейчас — побыстрее уехать отсюда.

Приняв решение, Иден легла в постель и закрыла глаза. Ей нужно выспаться, ведь завтра предстоит дальняя дорога. Однако заснуть она не смогла.

Ей не удалось расслабиться. В ее голове крутился целый хоровод всяких мыслей и планов. Сначала она решила, что ей непременно нужно написать Мэри Уестчестер. Мэри обязательно поможет подруге. Однако Иден тут же отказалась от этой идеи, подумав, что Мэри и ее супруг могут пострадать из-за нее. Узнав о том, что молодые люди причастны к побегу Иден, мадам Индрени непременно отомстит им.

Понимая, что не сможет заснуть, Иден встала с кровати и, взяв свечу, вышла из спальни. «Нужно пойти в библиотеку и найти какую-нибудь книгу, чтение поможет мне успокоиться, и я смогу заснуть», — подумала она.

Проходя мимо гостиной, она заглянула в открытую дверь и остановилась. Комната была залита лунным светом, струившимся сквозь огромное окно, и в этом ярком серебристом свете она увидела фортепьяно. Постояв немного в нерешительности, Иден все-таки вошла в гостиную и закрыла за собой дверь. Поставив на инструмент свечу, она с нежностью провела по гладкому палисандровому дереву.

Сев на скамью, стоявшую возле фортепьяно, она подняла крышку и положила руки на клавиши, сделанные из слоновой кости. Это был до боли знакомый и привычный жест. «Ничего ведь не случится, если сегодня вечером я позволю себе немного поиграть», — подумала Иден. Закрыв глаза, она представила лорда Пенхоллоу и его взгляд, полный радости и восхищения… В следующее мгновение ее пальцы забегали по клавишам.

Музыка, конечно, успокаивает больше, чем чтение книги. Посредством музыки она сможет облегчить свою душу, избавиться от всех тревог и печалей. Забыв о времени, Иден изливала свою грусть с помощью нот, которые она знала наизусть. Иден пела одну песню за другой, и так продолжалось до тех пор, пока она не почувствовала, что душевное волнение улеглось, а силы ее уже на исходе.

И только после этого она поняла, что в гостиной кроме нее есть кто-то еще.

Последний аккорд все еще звенел в воздухе, когда Иден, подняв голову, увидела лорда Пенхоллоу. Он стоял возле двери. На нем не было ни пиджака, ни жилета. Его шейный платок был развязан и висел поверх рубашки. На какое-то мгновение ей показалось, что это всего лишь видение, бесплотный призрак, который она вызвала силой своего желания. Их взгляды встретились.

Нет, это был не призрак, а живой человек из плоти и крови.

— Я, наверное, разбудила вас. Прошу прощения, — сделав над собой усилие, произнесла Иден.

— Я был в кабинете. Я не смог уснуть, — объяснил он и, помолчав немного, добавил: — Вы сказали нам сегодня, что не умеете играть.

Иден не ответила ему.

Тихо ступая по ковру, он подошел к ней.

— Вы не хотели привлекать к себе внимание. Вам хотелось, чтобы все смотрели только на Викторию Виллис, — сказал он.

Немного успокоившись, Иден почувствовала, что уже может говорить. Однако посмотреть ему в глаза она не осмелилась. Он был так потрясающе красив, что у нее просто дух захватывало.

— Думаю, что я поступила правильно, — ответила она.

Прикоснувшись пальцем к подбородку Иден, он заставил ее поднять голову.

— И вы не теряли память. Вы все отлично помните, не так ли? — спросил Пирс.

Иден не хотелось лгать ни ему, ни кому-либо другому. Однако рассказать ему всю правду она тоже не могла.

Лорд Пенхоллоу сел на скамью рядом с ней, прислонившись к инструменту.

— Играйте, — сказал он.

— Что вам сыграть?

— Что-нибудь. Мне все равно.

Она коснулась клавиш дрожащими пальцами. Он сидел рядом с ней, и она каждой клеточкой своего тела ощущала его присутствие. Его нога касалась ее ноги, его рука лежала на крышке, отделяющей клавиши от струн, а его лицо было напряженным и суровым.

Иден была так растеряна и потрясена, что не сразу смогла взять себя в руки. Ей казалось, что от чрезмерного волнения она забыла не только собственное имя, но и то, где она сейчас находится. Взяв ре-минорный аккорд и собрав всю свою волю в кулак, девушка начала играть. «Пусть это будет Моцарт», — решила она.

Музыка эта была специально написана для того, чтобы ее исполняли при свете луны. Пьеса была довольно сложной, с быстрой и резкой сменой темпа и настроения — от медленного, печально-задумчивого до стремительного, энергичного, иступленно-восторженного.