Шерлок Холмс и крест короля - Дональд Томас

— Но возможно, она ехала в метро?

— Вряд ли. Тогда путь отнял бы меньше времени, и нашу клиентку хотя бы немножко обрызгало.

Мы с Холмсом отошли от окна. Ровно в половине одиннадцатого в дверь гостиной постучали. Наша квартирная хозяйка миссис Хадсон доложила о приходе посетительницы. Холмс тут же вскочил и, в два шага одолев расстояние до порога, через мгновение уже тряс руку гостьи, одновременно указывая ей на дамское кресло у камина.

— Миссис Хеджес! Мы очень рады, что вы приехали к нам из Степни! Меня зовут Шерлок Холмс, а это мой друг доктор Ватсон, в чьем присутствии вы можете говорить совершенно свободно.

Несмотря на столь радушную встречу, женщина заметно волновалась.

— Надеюсь, сэр, — тихо проговорила она, — я не причиню вам неудобства. Только, по правде говоря, я не из Степни, а из Уайтчепела.

Холмс укоризненно на меня взглянул, словно говоря: «О вы, маловерные!» — и галантным жестом отверг опасения гостьи по части обременительности ее визита:

— Не беспокойтесь, миссис Хеджес, мы будем искренне рады вам услужить.

— Я даже не совсем из Уайтчепела, — смущенно добавила она. — Я живу близ Хаундсдитч-стрит. Может, нужно немного рассказать…

Холмс ободряюще кивнул и снова с видом протеста взмахнул рукой. Я внутренне сжался: мой друг, очевидно, вознамерился от души поразвлечься.

— Давайте посмотрим, миссис Хеджес, что я смогу угадать сам. Ведь раскрывать чужие тайны меня обязывает профессия. Вы проживаете в окрестностях Хаундсдитч-стрит, и больше нам о вас ничего не известно. Разве только то, что вы были швеей до тех пор, пока не стали близорукой. Увы, это нередко случается с теми, кто вынужден напрягать глаза за мелкой работой. Вы левша. У вас маленькая девочка, которая недавно хворала и сейчас не посещает школу. Наверное, болезнь была заразной. Бедная малышка очень впечатлительна и теперь скучает дома одна.

— Откуда вы все это знаете, сэр? Мистеру Джервису про дочку я не говорила. Сказать честно, началось все с канарейки…

— Здесь нет никакой черной магии, дорогая миссис Хеджес. Ваши пальцы двигаются проворно, а на двух из них, большом и указательном, имеются отметины. Левая рука у вас более мускулистая, чем правая. Значит, вы левша и привыкли шить помногу, а не просто штопать вечерами у очага. Сейчас вы не в очках, следовательно, постоянно их не носите. Однако для работы вы ими пользуетесь, судя по отпечаткам на переносице. Эти следы были бы ярче, если бы вы сидели с иголкой так же долго, как раньше. Но вам пришлось оставить прежнее занятие, поскольку вы испортили себе зрение многолетним трудом при тусклом свете.

Холмс в равной степени умел быть любезным и язвительным, причем обходительным становился скорее в обществе бедной портнихи, нежели пэра или банкира. Своей проницательностью он, безусловно, очаровал нашу гостью. Она несколько успокоилась и даже заулыбалась. Мой друг улыбнулся ей в ответ. Фокус удался.

— Как бы то ни было, миссис Хеджес, мне нечего сказать о желтой канарейке. А о малышке я догадался по двум золотистым волоскам, приставшим к вашему темному шерстяному пальто чуть выше талии, где вы едва ли их заметите. Они короче и светлее, чем у вас. Должно быть, вы причесывали девочку, чей рост дюймов на двенадцать меньше вашего, или же она крепко прижималась к вам перед тем, как вы ушли и оставили ее одну.

Миссис Хеджес восхищенно покачала головой. Она с трудом верила своим ушам, но внимание великого детектива ей льстило.

— Для сборов в школу час был уже слишком поздний, — продолжал Холмс. — Между тем, согласно акту «Об образовании», каждый ребенок должен посещать занятия, если только он не болен. Я мог бы говорить об этом подробнее, но, полагаю, пора перейти к делу.

Миссис Хеджес вздохнула с некоторым облегчением.

— Ее зовут Луиза, — пояснила она. — Ей недавно минуло восемь. А болела она коклюшем. В школу ее не пустят, пока доктор не напишет справку.

Холмс соединил кончики пальцев, собираясь превратиться из рассказчика в слушателя.

— Какая же неприятность привела вас ко мне?

— Иностранцы, сэр. Они поселились в задних комнатах четыре недели назад.

— В задних комнатах?

— Да, мистер Холмс. Мы снимаем жилье в доходном доме Дикина, в тупике близ Катлер-стрит. Это, ясное дело, не королевский дворец: две передние комнаты, верхняя и нижняя, и две такие же сзади, окна в окна с мастерскими портных и галантерейщиков с Хаундсдитч-стрит. Между стенами и десяти футов не будет. Там как раз двор, где устроены отхожие места и у всех квартирантов есть маленький мощеный пятачок для стирки и сушки белья.

— Понимаю, — тихо сказал Холмс в ответ на подробный рассказ гостьи о своем убогом хозяйстве. — Пожалуйста, продолжайте.

— Так вот, сэр. — Миссис Хеджес подалась вперед, чтобы слушатель не упустил ни единого слова. — Из верхней комнаты виден не только наш дворовый закуток, но и соседские. Волей-неволей обращаешь внимание на других жильцов. Вообще-то, мы с ними встречаемся редко, к тому же многие из них — иностранцы. Русские и немцы, наверное.

— Кто ваши ближайшие соседи?

— С месяц назад, — ответила миссис Хеджес, — туда въехали какие-то люди. Откуда они родом, сказать не могу. Их комнаты крайние, и, кроме нас, никто в доме их дворика не видит.

— Ясно.

— Они не родня друг другу. Их всего человек десять: кто-то приходит, кто-то уходит. Мы не знаем, кто они такие. Один из них музыкант — играет дома и в клубе на Джубили-стрит, они там бывают.

— Эти люди вас беспокоят?

Женщина покачала головой.

— Сперва все было хорошо, сэр. Я весь день на работе, и мой Гарри тоже. В последнее время я уже не шью, зато помогаю паковать. А муж работает в миллуольских доках. Потому-то Луиза и сидит теперь дома одна.

— И ваши соседи обижают ее?

— Как-то утром, недели три назад, один из них — видно, русский — зашел к нам и предложил дочке три пенса, если она ему поможет. Он попросил ее сбегать к птичнику на Коммершиал-роуд и купить желтую канарейку без единого коричневого пятнышка, а если в лавке такой не найдется, то пойти туда, куда птичник укажет. Там желтой канарейки не оказалось, и Луизу послали на улицу Сент-Мэри-Экс.

До сих пор Холмс был спокоен и благодушен. Теперь же он слушал настороженно и с большим вниманием, время от времени помечая что-то в маленькой черной записной книжке.

— Много ли времени отняло у девочки это поручение?

— Думаю, сэр, часа полтора, — сказала миссис Хеджес, — а то и побольше. На другой день сосед — кажется, его зовут мистер Ленков — пришел опять и спросил Луизу, не сходит ли она еще разок в ту лавку на Коммершиал-роуд за клеткой и зернышками для птички. Она послушалась. Потом, на неделе, он снова послал нашу девочку за птичьим кормом и за табаком для себя. Опять пообещал три пенса. Ей неловко было отказать, и она согласилась.