Семь главных лиц войны. 1918-1945. Параллельная история - Марк Ферро

После вступления Италии в войну неприязнь антифашистов, христианских демократов и монархистов к режиму стала сильнее, чем когда-либо. Однако репрессии их разобщили. Они никак не контактировали между собой, и деятельность их оставалась фрагментарной. Кроме того, в самом начале конфликт затронул лишь империю и Грецию, мобилизации сил — кроме словесной — не требовалось, и страна не ощущала по-настоящему, что идет война: об этом свидетельствует кинохроника «Луче».

Затем стали чувствоваться ограничения (в питании и пр.), а вскоре, после военных поражений и особенно бомбежек городов, — проявляться усталость и недовольство. К активным действиям против дуче перешла не столько оппозиция, сколько сам режим.

Война на уничтожение, какую иллюстрируют примеры Освенцима и Хиросимы, является одной из характерных черт Второй мировой войны. Впрочем, резня армян в 1915 г., во время Первой мировой, использование тогда новых видов оружия (газы, подводные лодки и пр.) свидетельствуют, что на уровне своей эпохи воюющие стороны всегда готовы на что угодно, лишь бы обеспечить собственное господство. Адмирал британского флота лорд Фишер в 1914 г. считал, например, что «сама суть войны есть насилие, в ходе военных действий любая умеренность идиотизму подобна»; немецкий адмирал фон Ингеноль после войны подтвердил, что «в 1914 г. тяжесть ситуации требовала освобождения от всякой щепетильности». В 1916 г. при Вердене генерал Фалькенхайн намеревался «выпустить кишки» французской армии. Позднее, когда Жозеф Кайо высказал опасение, что французская нация не переживет бойню, нанесшую страшный урон ее численности, Клемансо приравнял его беспокойство к предательству.

В последующие годы нацистский и коммунистический режимы вели самую настоящую, хоть и необъявленную войну во имя расы или социального прогресса: первый — против евреев Германии, а затем Чехии, второй — против буржуазии «как класса», против крестьян, которых он определял как «кулаков», и т. д. Вторая мировая война, по сути, шла в русле этой необъявленной войны, пусть даже изменились ее черты, течение и интенсивность.

При этом другие режимы — певцы демократии и поборники свобод — тоже без колебаний прибегали к войне на полное уничтожение. Даже если такая война не обосновывалась теоретически и не программировалась, она, тем не менее, предусматривала, по примеру врага, стирание городов дотла — вплоть до использования атомной бомбы.

Выдающийся японский писатель Кэндзабуро Оэ[26]ставит в вину сбросившим бомбу американцам, что они цинично притворялись, будто не понимают среднесрочных и долгосрочных последствий ядерного взрыва.

Пьер Лаваль оправдывал в 1940 г. свою коллаборационистскую политику стремлением «не повторить участь Польши».

Польское население — жертва немецкой и советской оккупации — действительно первым пострадало от ужасов войны, переходящей в массовое истребление.

К западу от границы по советско-германскому пакту немцы полностью уничтожили польское государство, как только разгромили его армию. Не менее жестоко поступили и на Востоке: Советы отобрали у поляков последнюю надежду даже на сохранение какого-нибудь государства-придатка вроде вишистской Франции после июня 1940 г. Гитлер аннексировал районы Данцига и Познани, что соответствовало немецкой части Польши до 1914 г., т. е. около 91 тыс. кв. км с населением в 9 млн. чел., в т. ч. 600 тыс. евреев и 600 тыс. немцев. Аннексированную территорию он отдал в ведение Гиммлера и Гейдриха. Остальную часть Польши, которую он назвал Генерал-губернаторством, фюрер передал Гансу Франку. Установка на германизацию захваченных земель проявилась в их колонизации в пользу немецких поселенцев. Спустя несколько лет уже 750 тыс. немцев населяли аннексированную территорию, в то время как 330 тыс. поляков были убиты, а 860 тыс. депортированы в Генерал-губернаторство или угнаны в рейх на принудительные работы{195}.

В Генерал-губернаторстве, куда вошли Варшава и Краков, деполонизация выразилась в радикальном уничтожении польской элиты, т. е. убийстве практически половины польских врачей, юристов и высококвалифицированных инженеров, 40% профессорско-преподавательского состава и т. д. Немецкий историк Рудольф фон Тадден заметил, что на картах, служащих фоном к заглавным титрам «Дойче вохеншау», например, Западная Польша и Генерал-губернаторство были включены в состав рейха, а Эльзас-Лотарингия — нет. Германизация Польши распространилась даже на почтовые марки, в то время как в Чехии надписи на марках делались на двух языках: немецком и чешском{196}.

Что касается евреев, оказавшихся в Генерал-губернаторстве, то их начали сгонять в гетто уже с января 1940 г. Эти гетто охранялись полицией и управлялись Еврейским советом (Judenrat), ответственным за принудительные работы (на такие работы отправляли и цыган). Лишенные защиты закона, евреи могли быть ограблены или убиты совершенно безнаказанно. Они имели право на 184 калории в день, против 669 калорий для поляков и 2 613 калорий для немцев. Голод и казни привели к смерти 100 тыс. евреев за период «малого террора», предшествовавший нападению Германии на СССР. Всего же в оккупированной немцами Польше с 1939 г. до конца войны пали жертвой геноцида 2,7 млн. евреев, и в целом было убито 6,028 млн. жителей, следовательно — еще 3,3 млн. поляков не еврейского происхождения, то есть погибла одна пятая населения этой части бывшей Польши, из них 664 тыс. чел. — с оружием в руках{197}.

В самом начале захват восточной части Польши Советами не предварялся разрушительными бомбежками или акциями устрашения. Побежденная немцами польская армия бежала в Галицию, чтобы укрыться в Румынии или в Венгрии. Когда немцы отошли, Красная армия пришла им на смену и не дала полякам отступить дальше. Немцы захватили в плен 420 тыс. чел., а Красная армия — 200 тыс. чел.

Наступление Красной армии изображалось как освобождение земель белорусов и украинцев, незаконно аннексированных Польшей в 1921 г. Это объясняет тот факт, что польские генералы Эдвард Рыдз-Смиглы и Мечислав Сморавинский запретили своим войскам стрелять в советских солдат, которые, в свою очередь, не пытались разоружить поляков{198}. Фактически в занятых Советским Союзом областях проживали 4,5 млн. украинцев, 1,2 млн. белорусов, 1,1 млн. евреев и около миллиона представителей других национальностей (литовцев, латышей и пр.). Спасаясь от нацизма, около 300 тыс. польских евреев ушли на восток из аннексированных Германией регионов.

Однако очень скоро советское «освобождение» обернулось элементарным захватом, особенно в Гродненской области. Началась бойня польских офицеров и так называемых социально опасных элементов{199}.