Ведьма, пришедшая с холода - Майкл Суэнвик

мы разные. Господь свидетель, когда-то и у меня голова была неправильно прикручена к телу.

— Спасибо, сэр.

— Не заблуждайся. Я не закрываю глаза и ничего не забываю. Но ты вытянул ситуацию с Драгомиром из пике и даже проявил благородство, передав его Джошу. Благодаря этому мы сейчас так любезно беседуем. Но когда ты выйдешь из моего кабинета, у тебя официально не будет права на ошибку.

— Понимаю, сэр. — Гейб поставил бокал на стол. Осторожно.

— Может, ты и умнее моей чертовой суки.

В тот вечер Гейб потратил в полукабинете бара «Водолей» больше времени и денег, чем мог себе позволить. Он дождался, пока большая часть посетителей разбредется по домам. Джордан отставила в сторону бокал, который вытирала, и перекинула тряпку через медный поручень на стойке.

Без обиняков Гейб объявил:

— Я хочу попросить об услуге.

Взглядом, который она на него бросила, можно было прожечь дыру.

— Ты ведь понимаешь, что услуга — это не выпивка? Ее не запишешь на счет.

— Это насчет Каира.

Джордан задержала на нем взгляд, затем, наконец, тяжело вздохнула.

— Удар ниже пояса, Причард. Удар ниже пояса. — Она сощурилась, потерла переносицу. — Слушаю.

— Две лопаты.

Моргнула. Просветлела.

— Не то, что я ожидала услышать. Но ладно. Это можно.

— И еще кое-что.

Она подняла бровь.

— Мне нужна помощь в разграблении могилы.

2.

Харет-эль-Яхуд, Каир

Получив назначение в Каир в 1968 году, Гейб Причард впервые оказался в Леванте. Но после Шестидневной войны[27] атмосфера в стране меньше соответствовала фильмам Сесила Б. Демилля[28] и больше — фильмам Кэрола Рида[29]. Не прошло и года после окончания коротких военных действий, улицы Каира еще щетинились от унижения.

Так бывает, когда получаешь по жопе.

Три месяца в Каире, а Гейб еще не видел ни одной служанки, одетой не по кодексу Хейса[30]. Это утро, к примеру, он провел в жаркой, как печь, кладовке над сапожной мастерской в Харет-эль-Яхуде, Еврейском квартале. Дважды за прошлую неделю его объект, агент «Моссада»[31], посещал антикварный магазинчик через дорогу.

В июне прошлого года Израиль утроил свои подконтрольные территории меньше чем за неделю. Когда слаженная атака соседей завершилась фиаско, Израиль захватил у Египта (официально — у Объединенных Арабских Эмиратов) Синайский полуостров и Сектор Газа. Но радиоразведка сообщала, что «Моссад» переместил несколько своих агентов в Газу сразу после захвата, еще до прекращения огня. Будто они так и ждали на границе, чтобы кто-то их впустил.

Конечно же, для уступок имелись официальные дипломатические причины. Однако такой разгул разведывательной активности заставлял иначе взглянуть на ситуацию. Со стороны взятие Синая и Голанских высот казалось маневром для отвода глаз. Трюком фокусника.

Девятью месяцами позже штаб-квартира ЦРУ в Каире обнаружила одного из тех агентов «Моссада» в средневековом квартале: шпион разыгрывал из себя знатока древностей. Начальство Гейба желало узнать зачем. Наблюдение за агентом не выявило ничего необычного, так что Гейб пошел на крайне рискованную операцию с высокими ставками, задействовав местных «фонарщиков» — команду поддержки. Вскрытие сейфа гостиницы показало, что агент «Моссада» имел при себе артефакты из Каср аль-Баши, дворца периода правления мамлюков в Старом городе Газы.

Это начинало больше походить на мошенничество, чем на разведку. Определенно, это не первый случай, когда сотрудник использовал рабочую информацию, чтобы пополнить свой пенсионный счет.

Гейб должен был подтвердить эти данные. Если бы агент «Моссада» вошел в магазинчик торговца древностями с серого рынка с артефактами периода Мамлюкского султаната, а вышел без них, это оказалось бы убедительным доказательством. Особенно если бы он вышел с мешком наличных. Однако Гейб не мог на такое рассчитывать, и, к его разочарованию, условия редко соответствовали гладкой внутренней логике из мультфильмов про Бульвинкля.

С наступлением утра пешеходов прибавилось. Женщина открыла свой магазин: около пятидесяти лет, длинные темные волосы с проседью, худощавого телосложения, рост метр шестьдесят пять — семьдесят. Контакт агента «Моссада»?

***

Утром в середине недели торговля шла ни шатко ни валко. Джордан Римз не торопясь проверила кассовый аппарат. В предыдущий день покупателей тоже было мало: настырный «ученый», не умевший отличить бербера от барбера, в очередной раз отпугнул и без того немногочисленных клиентов своим упорным нежеланием принимать отказ.

Одна лишь мысль о нем уже ее утомляла. Если он появится в третий раз, ей, возможно, придется обезглавить себя ятаганом, спрятанным под прилавком. Но тогда магазин унаследует ее кузен Хаким, и бестолковому бедолаге придется отскребать ее кровь с половиц. Не слишком-то справедливо.

Она поставила чашку чая на витрину с берберскими реликвиями: браслеты, серьги, обрывок неразборчивой рукописи, марокканский деревянный гребень — и открыла второсортную биографию Томаса Эдварда Лоуренса[32], готовясь к долгому тихому утру. Нашла место, на котором остановилась, потянулась за чашкой, но засмотрелась на струйки пара, танцующие над ободком. Они кружились, словно подхваченные легким ветерком. Но колокольчики над дверью не шевелились. Если в лавке сквозняк, он не с улицы. Нахмурившись, она закрыла глаза и ощутила легкое покалывание на коже. Снова заперла магазин. Вроде бы в нем не было ничего инородного. Ничего не сломалось. Но что-то все же колыхало бахрому алжирского кабильского ковра, что висел за прилавком.

За ковром скрывалась дверь. Особая дверь. Крепко запертая, защищенная заклинанием. Джордан нечасто ее открывала, только для особых клиентов. Она решила не открывать ее ученому-самозванцу. Она проверяла ее каждый вечер перед закрытием лавки.

«О нет».

Одной рукой она достала ятаган из-под прилавка. А другой прижала амулет к впадинке на шее. Древние слова, которые она шептала, леденили ее губы, вырываясь изо рта видимым дыханием, невозможным в Каире даже в самую холодную погоду. Они мерцали на сквозняке. Джордан прикрыла глаза, сосредоточившись на песнопении. Исчерпав силу талисмана, вновь их открыла. Если бы это видели покупатели, они бы заметили, как изменились ее глаза: теперь их будто окаймляло призрачное серебро. Ее чувства, усиленные магией, не улавливали чужого сердцебиения или запаха пота прятавшихся взломщиков.

Она подняла клинок и отбросила висевший на стене ковер. Дверь закрыта. Почти. Но краска на косяке сильно содрана. Похоже, кто-то вскрывал дверь ломом, и ущерб, нанесенный брусу, не позволял ей закрыться полностью. Так что теперь из пещеры под лавкой в зазор проникал мягкий, но устойчивый сквозняк.

Сильные защитные чары, наложенные еще ее дедом, должны были предотвратить столь грубое вторжение. Джордан исследовала дверь наполненным магией взглядом... и ахнула. Щупальца страха оплели ее спину. Чары не разорваны. Они сняты.

«Какая беспечность.