Леди Клементина Черчилль - Мари Бенедикт

Восемь недель назад, когда я вступила на палубу «Розауры», я бы убежала в приступе праведного гнева после такого замечания. Теперь же долгое пребывание вместе с Теренсом на борту изменило меня.

Внезапно он шагает к поручням и вглядывается вдаль.

– Идите сюда, Клементина. Похоже, мы приближаемся к берегу.

Встав из шезлонга, я быстро запахиваю халат поверх купального костюма и становлюсь рядом с ним. Воздух пахнет морем и солнцем, а также в нем ощущается какой-то новый аромат. Может, цветок вроде магнолии, которые мы видели по берегам Новой Зеландии?

Не подумав, я хватаю его за руку.

– Это остров!

Он накрывает мою руку своей.

– Действительно.

Наши взгляды встречаются, и я вспоминаю момент, когда впервые его увидела. Переодевшись в каюте после прибытия на борт, я вошла в столовую, чтобы присоединиться к моим хозяевам, лорду Мойну и его любовнице леди Вере Броутон – или я так думала. Когда я вошла, меня встретил вовсе не Мойн, но его более приятный кузен Ли Гиннесс и его жена Пози. Оказалось, лорд Мойн присоединится к нам только через три недели, когда мы достигнем Сингапура. Я полагала, что эти несколько недель мы будем с Гиннессами втроем, и, хотя втроем неловко, я утешала себя тем, что у меня будет время побыть наедине с собой, как мне хотелось. Затем в салон вошел высокий, привлекательный мужчина. Мной овладела моя старая робость, и когда он представился как «Теренс Филип, директор лондонского отделения нью-йоркской арт-дилерской компании Нодлер», я не смогла ничего сказать в ответ. Уже нет.

– Нам приготовиться? – мне не терпится на лодке отправиться на этот необитаемый остров, прославившийся своими розовыми песчаными берегами, намытыми за десятки лет волнами, разбивающими кораллы, окружающие берег. В Бэй-оф-Айлендс, по которому мы идем, более 140 островов, один краше другого.

Теренс тянется к бутылке с шампанским на столике между нашими шезлонгами.

– Может, сначала выпьем? У нас полно времени, и Бог видит, нам не надо сосредотачиваться так же, как при рыбной ловле, и хорошо, что мы ее забросили.

Клементина, вступившая на борт «Розауры» более восьми недель назад, отказалась бы от шампанского под предлогом, что еще слишком рано. Или если бы я была в Чартвелле, я бы воздержалась от шампанского из-за того, что оно слишком дорого и бьет по нашему карману. Но я уже не та Клементина. Я беру свой хрустальный бокал и подаю Теренсу.

Как мы так быстро сошлись? Обычно мне требуются годы, чтобы разобрать баррикады моей природной сдержанности, даже тогда я впускаю лишь немногих избранных друзей. Было ли это потому, что Гиннессов накрыла морская болезнь, как только мы вышли из Мессины, из-за чего мы остались наедине на три недели перед прибытием в Сингапур? Как бы то ни было, когда Ли и Пози Гиннессы сошли с яхты в Сингапуре и к нам присоединились лорд Мойн и его любовница Вера, мы с Теренсом уже были не разлей вода. Мы проводили долгие часы одни, плавая в смонтированном на палубе бассейне, ужиная в салоне и разговаривая, глядя на бескрайний морской простор. Когда к нам в конце концов присоединились наши хозяева, которые, как правило, днем занимались своими делами, мы успели побывать на Борнео, Новой Гвинее, видели не отмеченную на карте реку Пулау, восточное побережье Австралии, где все географические названия даны капитаном Куком, и гейзеры Роторуа. Теренс, родившийся в России и воспитанный в Англии, был образованным человеком с большим кругом знакомых и друзей, совершенно не интересовавшихся политикой. Впервые за несколько десятков лет я слушала замечательные рассказы о культуре и обществе из уст легкого в общении человека, вдохновившего меня быть такой же.

Допив шампанское, мы с Теренсом оделись для явно не рыболовной вылазки и встретились на шлюпке «Розауры». Раньше, когда мы приставали в разных местах вдоль берега, более крупный баркас отвозил любителей порыбачить Мойна и Веру в Глубоководный залив, на полоску суши Бэй-оф-Айлендс, известную изобилием макрелевых акул – отменный трофей для рыболовов уровня наших хозяев. После нашей вчерашней попытки порыбачить с ними, когда мы с Теренсом не только не поймали ничего крупнее малька, но еще и пострадали от морской качки, мы поклялись, что до конца путешествия рыбачить больше не будем.

Прыгая на борт шлюпки, мы здороваемся с помощником капитана «Розауры», который везет нас на безымянный остров. Маленькая лодка под завязку набита корзинками с едой для нашего ланча, сложенными шезлонгами и двумя зонтиками, так что нам с Теренсом приходится жаться друг к другу. Мотор слишком громко рычит, чтобы разговаривать, да я и не уверена, что смогу. В тесноте лодки, когда мы прижимаемся друг к другу, и сквозь тонкую ткань платья я ощущаю его кожу, меня охватывает желание.

Мое тело инстинктивно сжимается от этой волны эмоций и физического стремления. Как я вдруг могу так сильно реагировать на Теренса и порицать чужие внебрачные связи? Возможно, я была слишком строга к чужому поведению. Я чувствую смятение, я раздавлена, и греховные помыслы крутятся у меня в голове, хотя я и не поддалась им. Но может ли считаться изменой, если погружаешься в свои фантазии только в мыслях?

Разнервничавшись, я отодвигаюсь от Теренса к борту лодки. Я сижу, вцепившись в борт, пока мы подходим к острову, и смотрю туда, словно ищу лучшую перспективу. Когда эта точка в широком лазурном заливе становится материальной, остров подтверждает свою славу. Розовый берег окружает единственную гору, покрытую зеленым бархатом и окруженную водой настолько ярко-голубой, что слов не хватает, чтобы описать этот цвет.

Мотор лодки замолкает, но мы все еще довольно далеко от пляжа. Помощник капитана смотрит на нас.

– Сэр, мэм, на таком мелководье нам ближе не подойти.

Когда наш кормчий сгружает складной плот, чтобы доставить на берег наш груз, Теренс закатывает брюки и спрыгивает в воду. Он стоит по колено в прозрачной морской воде, и я вижу волосы на его ногах словно сквозь увеличительное стекло. Он протягивает мне руку:

– Идите сюда, Клементина, вода теплее, чем в ванной!

Сбросив туфли и запихнув их в сумочку, я подтыкаю юбку и беру его за руку. Спрыгнув в бирюзовую воду и ощутив ее благоухание, я громко хохочу. Как возможно, чтобы вода была такой теплой? Как будто камердинер Уинстона подогрел ее и вылил в Тихий океан.

Мы бредем по мелководью до самого берега. Когда мы ступаем на мягкий песок, пикник уже накрыт на покрывале под зонтом, а в тени другого зонта разложены шезлонги.

Все остатки тревог и