Наездницы - Энтон Дисклофани

– Ты пьяна, – сказала я.

– Ты права. – Она засмеялась своим странным смехом. – Я знаю, почему ты не дома, но знаешь ли ты, почему я не дома? Я тебе скажу, – продолжала она, – если ты умеешь хранить тайны.

– Умею, – осторожно ответила я.

Я не была уверена, что хочу знать тайны Джетти.

– Мой отец потерял работу. Поэтому теперь мне придется выйти замуж. А я этого не хочу. – Ее голос звучал все яростнее. – Этого я хочу меньше всего. Но мама говорит, что у меня нет выбора. А Хенни называет меня эгоисткой. А ты что об этом думаешь?

Она приблизила свое лицо к моему, и я заметила тонкий шрам у нее на виске.

– Мальчик, за которого ты выходишь, он хороший?

– Он вообще не мальчик, – ответила она. – Он мужчина. Он старый. Богатый. Разбогател на табаке. И он неплохой, но они мне вообще не нравятся. Мужчины. Со мной что-то не так. Я хотела бы жить одна.

У нее сморщилось лицо, и мне показалось, что она вот-вот расплачется. Я снова отняла у нее бутылку и поднесла горлышко к своим губам. Я сделала глоток и поперхнулась. Напиток оказался очень крепким.

– Я тебе еще кое-что скажу, – сказала Джетти и разрыдалась. – Я не хочу уезжать, – всхлипывала она. – Я не хочу уезжать отсюда. Я не понимаю. Ведь мы не голодаем. Мы же не из Аппалачей!

Она уставилась куда-то вдаль.

Йонахлосси, островок богатых девочек посреди бедности. Я подумала о Доуси, о ее семье. Мы собрали коробку еды для «фабричных девушек»: ветчина, картошка. Миссис Холмс сказала, что ее доставят как раз к рождественскому обеду.

– Теа, – пробормотала Джетти, – стоит повзрослеть, и жизнь становится такой трудной!

– Может, так даже лучше, – задумчиво произнесла я.

– Что?

– Не любить мальчиков. Мужчин. От них одни неприятности.

Она долго смотрела на меня.

– Не будь дурой, Теа, – наконец пробормотала она.

Я улыбнулась и вылила остаток жидкости на землю. Джетти смотрела, не пытаясь мне помешать. Если бы она продолжала пить, ей стало бы только хуже. Она поднялась и, пошатываясь, пошла прочь. Она была похожа на пони – такая же маленькая и крепкая.

– Не забудь! – крикнула она. – Это секрет!

Я провела пальцем по губам и сделала вид, что выбрасываю ключ.

Когда на следующее утро я проснулась, мир вокруг был белым.

Я натянула ботинки и, не надевая пальто, шагнула в глубокий снег.

– Привет, – раздался чей-то голос, и я увидела мистера Холмса, который шел через Площадь с гаечным ключом в руках.

Я помахала ему и прижала к груди скрещенные руки. Надо было одеться, прежде чем выскакивать из домика. Мои руки от холода покрылись цыпками. Мне нужны были перчатки, но я не хотела ничего просить у мамы.

– Поздравляю с Рождеством! – произнес мистер Холмс. – У нас лопнула труба, – добавил он, показывая мне ключ. – В Замке нет воды, а наш рабочий уехал на праздники домой.

Подойдя ко мне, он остановился. В снегу позади него тянулась одинокая цепочка следов.

– Я никогда в жизни не видела снега, – сказала я. – Вот он какой, снег!

– Правда? – Он огляделся, окинув взглядом белоснежные окрестности. Крыши, деревья и горы – все было белым. – Я люблю холод, – признался он.

На нем было старое пальто без верхней пуговицы.

– Он, наверное, напоминает вам о доме, – предположила я.

– Ты не забыла? – обрадовался он. – Да, он напоминает мне о Бостоне.

– Я видела только жару. Но это, – я кивком указала на снег, – так красиво!

А Сэм не мог этого видеть. Он был далеко.

– Моя мама говорила, что, когда идет снег, это означает, что Бог сердится, но я всегда воспринимал это иначе.

– Если он не сердится, что же он чувствует при этом?

Мистер Холмс рассмеялся, выпустив белое облачко пара.

– Просто размышляет. – Он помолчал. – А тебе, похоже, нравится в Йонахлосси, Теа.

Я кивнула. Мне было холодно, но я не хотела уходить. Я начала что-то говорить, но запнулась.

– Что ты хотела сказать? – спросил он.

Над губой мистера Холмса краснел маленький порез. Он поранился, когда брился. Они всей семьей будут праздновать свое собственное Рождество, прежде чем вместе с нами пообедают в Замке. Я хотела быть там, с ним. Я хотела, чтобы он меня пригласил. Внезапно я осознала, что мне этого хочется очень сильно. «Пригласи меня! – мысленно взмолилась я, пока он выжидательно смотрел на меня. – Пригласи меня!»

Но, конечно же, он не мог меня пригласить. Я не носила фамилию Холмс. «Может, это мое последнее Рождество не дома», – подумала я и тут же поняла, что это не так. Я увидела много одиноких и пустых праздников в своем будущем. Я не знала, где буду находиться, но знала, что моих близких рядом не будет.

Мистер Холмс продолжал с любопытством разглядывать меня.

– Мне здесь нравится, – сказала я и замолчала. Я боялась, что мой голос меня выдаст. – Но я также скучаю по дому.

Его это, похоже, не удивило.

– Конечно скучаешь, Теа. Конечно ты скучаешь.

На Рождество родители подарили мне кашемировое пальто темно-бордового цвета с посеребренными пуговицами. «С Рождеством и с Новым годом! Будь счастлива, милая Теа!» – чужим почерком было написано на открытке. На ярлыке я прочла название магазина одежды в Эшвилле. Прижав пальто к себе, я подошла к зеркалу. Мои волосы вспыхнули на темном фоне. Я расплела косу и сжала пальцами прядь. Волосы отрастали очень быстро и на ощупь были густыми и упругими. В серебристом зеркале отражалась странная картина: мои припухшие от сна глаза, пересохшие от мороза губы, вызывающего цвета шикарное пальто. Я коснулась зеркала. Мама даже не видела это пальто, не знала, какого оно насыщенного цвета. Это был экстравагантный подарок, совершенно не в мамином и не в моем стиле. Должно быть, ее мучило чувство вины за то, что она не забрала меня домой даже на Рождество. Она не знала, что я не поехала бы, даже если бы они меня позвали.

Я запихнула пальто в один из пустых ящиков.

В прошлое Рождество мы не обменивались подарками. Мама заранее предупредила об этом меня и Сэма. И хотя я принялась недовольно ворчать, мама напомнила мне, что семью Джорджи измучили проблемы – она так и сказала: измучили, – и мы не должны создавать им еще одну проблему. Кроме того, добавила мама, нам не нужны рождественские подарки, у нас и без того есть все, что нам необходимо, не так ли? И что мне оставалось делать, кроме как согласиться, хотя я рассчитывала на новую уздечку и новые бриджи?

За несколько дней до Рождества мы устроили костер. Тетя Кэрри вернулась из Миссури, потому что ее маме стало лучше. Мы долго стояли вокруг костра, а может, мне так показалось. Отец ласково обнимал меня за плечи. Мама и Иделла вынесли из дома кружки с какао.