Призрак - Роджер Хоббс

– Кто вы на самом деле? – наконец произнесла она.

– Мы это уже обсуждали.

– Конечно.

– И я все сказал.

– Нет, вы рассказали мне историю. Кстати, выдуманную от начала и до конца.

– Я тот, кем представился изначально. Обычный человек в отпуске.

– Вы же знаете, меня это не устраивает.

– Знаю. Но я здесь, и вы здесь, а это что-то да значит.

– Значит. Это значит, что мне известно, чего вы добиваетесь, – сказала она. – И это не все.

– Что же еще?

– Я знаю, что у вас в этом деле свой интерес. О котором вы никогда мне не расскажете. Может, не расскажете и Маркусу. Вам известно гораздо больше, чем вы хотите показать.

– Я говорил вам, кто я такой.

Она кивнула, молча соглашаясь с моим враньем. Я, конечно, морочил ей голову, но и она занималась тем же. В какое-то мгновение я заметил, какой измученный у нее взгляд.

Она швырнула сигарету в кофейную чашку. Окурок зашипел.

– Я знаю, что вы не Джек Мортон, и могу это доказать.

Ее взгляд – пристальный, в упор – напоминал взгляд игрока в покер, отчаянно выискивающего в глазах соперника подсказку. Она хотела вогнать меня в краску, проверить, не лгу ли я. В баре заурчала кофемашина, из лифта вышла группа людей с багажными сумками. Отель оживал. Парень в коже сел за соседний столик и открыл «Уолл-стрит джорнел». Утренняя смена расставляла на стойке регистрации свежие цветочные композиции.

– Вы сами не знаете, что говорите, – сказал я.

– Из офиса в Сиэтле прислали пару фотографий человека, с которым вчера встречался Маркус Хейс, – сказала Ребекка. – Он похож на вас. Очень похож. Может, староват для сына, но вполне подходит на роль племянника или младшего брата. Я пробила номер вашего водительского удостоверения, чтобы проверить, нет ли у вас родственников такого возраста. И никого не нашла. Более того, я и вас не нашла. Штат Вашингтон никогда не выдавал удостоверение человеку с таким именем и фотографией, а домашний адрес, указанный в документе, не что иное, как пустырь на окраине Такомы. Так что это фальшивка. Я думаю, что и вся ваша личность фальшивка.

– Должно быть, вы ошиблись с номером водительских прав.

– Я его запомнила, – сказала она. – Удостоверение личности у вас тоже фальшивое. В некоторых штатах это тяжкое уголовное преступление. Хуже того: вы использовали фальшивое удостоверение личности, чтобы солгать федеральному агенту. За такие штучки можно схлопотать двадцать лет тюрьмы.

– Да, только ко мне это не имеет никакого отношения.

– Почему вы в этом так уверены?

– Потому что у вас до сих пор ничего на меня нет.

Она даже глазом не моргнула.

– Вы говорите, что я показывал вам свое водительское удостоверение, – продолжил я. – Но я этого почему-то не помню. Не помню, чтобы вообще хоть что-то вам показывал. И удостоверения, о котором вы говорите, не существует. Можете обыскать меня. Вы его не найдете. Безумие – думать, что меня можно поймать на этом.

Ребекка затихла. Она достала из пачки очередную сигарету. Я заглянул в ее кофейную чашку. Окурков там скопилось немало.

– Полагаю, мне уже нет смысла снова задавать вопрос, кто же вы на самом деле, – сказала она.

– Если бы я назвал вам свое имя, вы бы все равно мне не поверили.

– Попробуйте.

Я покачал головой.

– Вы хотели встретиться со мной тет-а-тет. Зачем? Наверняка не для того, чтобы рассказать о какой-то сгоревшей машине.

– Я хочу предложить вам сделку, – сказала она.

Я подался вперед.

– Рискну предположить, что вы здесь из-за украденных денег. И знаете что? Пока что вы подобрались к ним ближе всех. Но даже если вы их найдете, толку вам от этого никакого. Догадываетесь, почему? Деньги нашпигованы взрывчаткой. Ее там столько, что наповал убьет любого, кто попытается вскрыть упаковку. Разве Маркус не говорил вам об этом?

Я промолчал.

– Эти деньги бесполезны, Джек. Если вы не знаете шифра, нет ни малейшего шанса вытащить хотя бы одну купюру, не уничтожив весь груз. Да, возможно, вы ближе всех к деньгам, но выгоды вам это не принесет. Если вы попытаетесь воспользоваться ими, вам конец. Поэтому давайте договоримся. Как только вы находите деньги, сразу звоните мне и говорите, где они. Я их забираю, а вы исчезаете, будто вас и не было. Я не стану включать вас в расследование. Скажу, что деньги помог найти анонимный звонок. Ваше имя даже не всплывет. В итоге я получу необходимые доказательства, а у вас будет возможность уйти живым и сохранить репутацию.

– У меня нет репутации, – сказал я. – Как заявил недавно один человек.

– В вашем-то возрасте и при таких талантах? Вот уж не поверю.

Я покачал головой. В этом и заключается главный парадокс моей профессии. Я известен как лучший в своем деле, но больше обо мне никто ничего не знает. Я улыбнулся.

– Есть еще одна вещь, – продолжила она. – И она не идет у меня из головы. Я пытаюсь найти разумное объяснение, но упираюсь в стену.

– Да? Что вы имеете в виду?

– Почему вы прилетели на самолете Маркуса?

Я молчал.

– После такого шумного ограбления вы не могли не знать, что усиленные отряды полиции будут проверять все рейсы. Если бы вы хотели приехать инкогнито, могли бы попросить пилота доставить вас в Филадельфию или, на худой конец, в тот же Ньюарк. А оттуда добрались бы на машине или на поезде. Конечно, это заняло бы несколько часов, но зато никто бы не знал, что вы здесь. Работали бы себе спокойно. Вместо этого вы приземляетесь прямо в гуще событий. Почему?

Я молчал.

– Думаю, вы хотели, чтобы вас увидели. Хотели, чтобы кто-то знал, что вы здесь. Нет, не просто кто-то. Вы хотели, чтобы ФБР знало, что вы здесь. Только вот я все никак не пойму, зачем вам это. Что вы от этого выигрываете?

– Вас, – сказал я.

Она озадаченно посмотрела на меня.

– Я выиграл вас, – повторил я. – Я навел вас на мысли о Маркусе. Как только самолет приземлился, вы уже не сомневались в том, что в деле замешан Маркус. Теперь вы задумались о Волке. И, надеюсь, сумеете сопоставить факты и разобраться, что к чему.

– Зачем вам это нужно?

– Я уже говорил. Я здесь не из-за Маркуса.

– А из-за чего?

– Я здесь по той же причине, по какой сюда съезжается куча народу, – сказал я. – Люблю азартные игры.

Я вышел из отеля, и меня ослепил яркий свет. Солнце взошло и уже успело разогнать утренний туман. Променад возвращался к жизни, туристы оккупировали пляжи. Я спустился по деревянному настилу к маленькому ресторанчику, где подавали завтрак. Окна и дверь были расписаны названиями блюд. Я заказал яичницу из четырех яиц и кофе и сел на террасе, чтобы наблюдать за прохожими. Пытаясь сосредоточиться, выпил четыре чашки кофе.