Метро 2033. Нити Ариадны - Станислав Богомолов

– Ну, и что это? – взгляд Глухова, казалось, сейчас просверлит меня насквозь.

– Я не знаю… – севшим голосом сказал я. – Понятия не имею.

– Я тоже, – пожал плечами Михаил Степаныч. – Но, походу, вы меня обманули…

– Стойте… – выдохнул я, но начальник Новослободской вдруг выкрикнул во всю глотку: – Эй, ребята, вышвырните-ка эту шваль восвояси!

– Вы думаете, что мы реально постараемся вас вот так по-детски наду… Эй! – мой крик прервался, когда двое солдат, до того стоявших возле двери, схватили меня под руки.

– Мне срать, – ответил Глухов, который все больше отдалялся, пока меня тащили к выходу.

– Вы поймите, что нам нужны лекарства! – заорал я. – Возьмите нашу еду, химзы наши, наши пушки! Только дайте таблеток!

Я кричал от отчаяния, даже не веря, что мои слова хоть как-то подействуют. Тем сильнее было мое удивление, когда Михаил Степаныч вдруг приказал нам вернуться обратно. В это время мы уже находились на платформе, так что громилам пришлось разворачиваться и впихивать меня в дверной проем.

– Пушки, говоришь? – спросил начальник. – И что же у вас есть?

– Два «Калаша». Четыре пистолета. Гранаты. Боевые…

Глухов призадумался, переглянулся с Перепелкиным, что-то пробормотал под нос, затем снова уставился на меня.

– И обращаться, вроде, умеете, раз сатанюг прошли. Ладно. Я беру ваше оружие. Вместе с вами, – сказал он.

– Что? – оторопел я.

– То. У нас завтра организуется рейд в одно опасное местечко. Конкретно – в институт Склифосовского. Наши люди сейчас, почти все, заняты другими делами, так что у нас каждый ствол на счету. Если поможете с расчисткой больницы от мутов, получите свой антирад и право на бесплатный проход по туннелям Ганзы до любой нужной вам смежной станции. Откажетесь…

Лысый начальник не договорил, но, в принципе, и так все понятно. В лучшем случае – выгонят взашей, в худшем – поставят к стенке. Но разве можно отказаться от такого предложения в нашей-то ситуации?!

– Согласен, – ответил я.

– Что, ж вот и отлично, – Михаил Степаныч протянул мне руку, и я пожал ее, нутром ощущая подвох. Возможно, дело в деталях? Но я не успел ничего уточнить, потому что Глухов с улыбкой на лице произнес: – Петр Иванович, проводите нашего гостя на Менделеевскую.

* * *

Мои товарищи нашлись не на платформе, а в небольшой гостевой палатке.

– Михаил Степаныч распорядился, – пояснил Перепелкин. – Не волнуйтесь – расплатитесь, когда захотите. Мы не будем вас дергать.

Ага, не будут. До завтрашнего дня. Зато потом обдерут до нитки, если мы откажемся. И будут при этом полностью правы. Этот поступок – не проявление доброты, а еще одна петля, держащая нас всех у Ганзы на привязи…

Но вслух я это не сказал, конечно же. Просто поблагодарил офицера и нырнул внутрь брезентового «домика». Все три моих компаньона посмотрели на меня с надеждой. Даже Бах и то застыл в нетерпении.

– Ну, что? Купил? – выпалил Вася.

– Почти, – вздохнул я, и вкратце рассказал про события на Новослободской и про заключенную мной сделку.

– Идиот! – прорычал Бах, ударив в сердцах кулаком по спальнику, на котором сидел. – Дебил конченный…

– А что мне по-твоему, нужно было делать? – хмыкнул я. – Ответить: «нет»?

– Именно.

– С чего бы?

– А подумать? – солдат постучал пальцем себе по виску. – Все слишком легко. Это подстава!

– Тише ты, – прошипел я. – Знаешь, мне тоже так показалось. Но мы не знаем этого точно. Да и какой у нас выбор?

– Собираем манатки и валим отсюда, – заявил бородач. – Отмажься от сделки как-нибудь. Лучше продать пушки или жратву еще где-нибудь, зато честно.

– Ты не знаешь наверняка, – повторил я, уже строже. – К тому же, нас могут не выпустить.

– Выпустят, – хмыкнул Бах. – Это впускать они не хотят, а вышвырнуть – за милую душу.

– Он прав, – неожиданно встрял Вася. – Надо уходить и срочно.

Я удивленно взглянул на Петрова. Увидел его лицо, с плотно сжатыми губами и раздувающимся сопящим носом. Глаза у парня сузились, и в них появился какой-то чужеродный огонь. Ничего себе… А парень сильно сердится! На что? Неужто из-за моего решения?

– Ну, ты-то куда лезешь? – вздохнул я. – Тут, между прочим, главный не ты.

– Знаю, – раздраженно бросил Вася. – Вот только мы уже два раза попали. И я не хочу снова рисковать. Не хочу!

Я перевел взгляд на Марию, тихо сидевшую в углу.

– Ну, а ты что думаешь?

Девушка посмотрела на меня и улыбнулась уголками губ.

– А я-то тут причем? Ваше дело, вы и решайте. Вот только я думаю, – Зурко повернула голову в сторону Василия, – что тот, кто не хочет сражаться за свой дом, – полный трус. Неужто среди вас только один нормальный?

– Да не, я-то что? – забубнил Петров, разом растеряв весь свой пыл. – Просто я об остальных беспокоюсь. Вот…

Девушка фыркнула в ответ, а я вдруг понял, что мне стало гораздо легче на душе. Мое мнение не поменялось бы, пусть даже пришлось бы кулаками усмирять несогласных. Но поддержка Марии меня взбодрила, да так, что я сам себе удивился. Повернувшись к бородатому товарищу, я с гордостью произнес:

– Ну вот, ты в меньшинстве. Придется идти с нами.

Бах насупился и, помявшись секунду, выпалил:

– У нас все равно патронов с гулькин нос. Взгляни, – солдат показал головой куда-то в дальний угол палатки. – Нам даже пушки наши принесли. Потому что толку от них чуть. Разве что застрелиться можно. В каждом магазине по нескольку патронов.

– И у меня всего две штуки, – добавил Петров.

Так-так… А вот об этом я и не подумал. В самом деле, сколько мы боеприпасов брали с собой? И сколько истратили на Тимирязевской? Все!

– Значит, придется продать что-нибудь из оружия, чтобы купить патронов, – ответил я.

– Можно тупо обменять на антирад, – снова начал гнуть свою линию Бах, но я пропустил его слова мимо ушей и снова повернулся к Марии.

– Нужно продать твой карабин, – произнес я.

Глаза Зурко расширились, а маленькие ручки сжались в кулаки.

– Это Сашино оружие. И я не отдам его. Это память, понимаете? – тихим голосом произнесла она.

Я понимающе кивнул и взглянул девушке прямо в глаза.

– Память в сердце, а не в вещах. И без карабина, поверь мне, ты не станешь помнить брата хуже. Зато вырученные патроны тебе жизнь спасут и помогут всем нам домой добраться. Разве Александр этого не хотел бы?

Мария тяжело вздохнула, закрыла глаза и сидела так несколько секунд. Затем снова взглянула на меня.