Кьяра и Франческа, или Бал для Золушек - Салма Кальк

— А если меня переодеть и помыть — уже не сработает? — рассмеялась Элоиза.

— Не разрушайте прекрасный образ, пожалуйста, — он наклонился к ней и поцеловал прямо в сигмовской прихожей.

Поцелуй прервал звук фотоаппарата. Они оба синхронно повернулись… и попали ещё в один кадр. Довольный Лодовико опустил камеру.

— Только не вывешивайте в общий доступ, хорошо? — пробормотала Элоиза.

— Как скажете, экселенца, — улыбнулся он.

В гостиной Себастьена она уже хотела было рухнуть на диван, но он придержал её за руку.

— Откройте же тайну, прекраснейшая: что вы сказали той девушке? Почему она не прогнала вас? Или вы решили вопрос, пока она наливала вам сок?

— Я сказала, что мне смертельно хочется в туалет, а на улице меня ждут трое нетерпеливых мужчин, и нужно по-быстрому, — фыркнула Элоиза. — В наличии последних она позже убедилась.

— Надо же, у фей бывают вполне человеческие мысли, — рассмеялся он.

— Раз у них человеческие организмы — деваться некуда, — пробормотала она и сама обняла его и утянула на диван.

Воскресным утром Кьяра встала достаточно рано и отправилась завтракать вниз, прихватив с собой книгу. В такой день и в такое время в большой столовой никого не было, и можно было спокойно читать и пить кофе со всякими вкусными штуками. Она просидела так почти час, совершенно забыв об окружающем мире, и когда вдруг рядом раздался громкий звук, то чуть не подскочила от неожиданности.

Дон Лодовико отодвигал стул и садился напротив неё.

— Привет, детка, — кивнул он. — Что читаешь? По учёбе?

— Доброе утро, — несмело улыбнулась она. — Нет, не по учёбе, просто так.

Кьяра так и недопереварила пока всё, что случилось в пятницу — вообще и между ними. И пока не очень понимала, как с ним дальше общаться.

Он же спокойно попросил принести ему кофе и тостов с маслом.

— Я думал, сейчас уже никто ничего не читает. Ну, кроме донны Элоизы.

— А мне случается. Я люблю читать, именно бумажные книги. Я добралась до библиотеки его высокопреосвященства, там оказалось огромное количество разных книг. Не только серьёзных и про искусство. И я спросила, и он разрешил мне брать читать, что я захочу. Вот я и беру.

— Да ты крутая, оказывается!

— Вот если бы я на латыни читала, как донна Эла, была бы крутая. А я так, про приключения, — она закрыла книгу и показала ему обложку, это был «Граф Монте-Кристо».

Кьяра читала эту книгу давно, лет пять назад. И сейчас с удовольствием вспоминала подробности.

— Ты читаешь на французском, это тоже хорошо, — уважительно сказал дон Лодовико.

— У меня был хороший учитель в школе, — ответила она.

— Кстати, про приключения. Ты не в курсе про Октавио?

— Нет, я вообще его уже дня два не видела.

— Он пропал вчера. Ничего тебе не говорил?

— Нет, — Кьяра была ошарашена. — Как пропал?

— Мы подозреваем, что самостоятельно занялся поисками владельца часов.

— О, это он мог. Он очень хочет разобраться в этой истории, ну и во Франческе тоже. Но пока ему это не удавалось.

— Ему интересна Франческа? — удивился дон Лодовико.

— Всем интересна Франческа, — хихикнула Кьяра. — И ему, и Гаэтано, только ей сейчас никто из них через порог не нужен, ей бы после своего бывшего в себя прийти!

— Бабники бестолковые, — проворчал он.

— И мне кажется, он вполне мог бы куда-нибудь отправиться решать вопрос, как он говорит.

— Вообще, конечно, Себастьяно и донна Элоиза ночью выяснили, где он находится, и что жив и в порядке. И официально мы его пока не ищем. Но не могла бы ты написать ему сообщение? Частный, так сказать, интерес.

— Конечно, могла бы, — радостно ответила Кьяра и достала телефон.

Здорово, что можно сделать для дона Лодовико хотя бы такую мелочь. Написала — «Привет, где ты есть и как у тебя дела? Я беспокоюсь».

— А если он ответит, ты сообщишь? — во взгляде дона Лодовико она вдруг увидела отголосок собственной неуверенности.

— Обязательно, — кивнула она.

— И это, если вдруг какие проблемы — говори сразу. Решим, — сказал он, поднимаясь.

— Спасибо, — улыбка образовалась как будто сама собой. — Если вдруг — скажу.

Октавио проснулся и потянулся за телефоном — поглядеть, сколько времени. Но телефона в привычном месте не оказалось, и вообще место ощущалось непривычным. Тогда он открыл глаза.

Первая мысль была — что за чертовщина? Где он вообще и что происходит.

А потом память услужливо подсказала — во что он вляпался. Пока абсолютно бессмысленно вляпался, кстати. Интересно, его ищут или нет? Он не помнил, насколько хорошо просматривается камерой то место, где они разговаривали вчера с Гусем. И, черт возьми, что вообще про него подумали?

Да что уж там, подумали, что идиот. Кем он пока и является, собственно.

Ладно, вчера хотя бы морду помыть пустили и кровь с футболки отстирать. Он потрогал рукой нос — вроде на месте, а то Антонио рассказывал, что ему сломали однажды, и дон Бруно, конечно, потом всё собрал, но процедура была мерзкая, и заживало долго. Разбитая губа подсохла за ночь, а есть ли фингал — это надо будет в зеркало потом когда-нибудь посмотреть.

Октавио поднялся с неудобного и жёсткого дивана и растолкал сопящего на втором диване одноклассника.

— Давай, поднимайся.

— Ты чего? — тот тоже не сразу понял, что к чему, и долго таращился на Октавио, потом вспомнил. — Дьявол, я же тебя типа сторожу…

— Вот и поднимайся, раз сторожишь. Выпускай меня в коридор, или тащи сюда горшок, только выливать потом тоже сам будешь. А ещё бы мне рожу помыть, непривычно так ходить, с немытой, у нас так было не принято.

— Чего? А времени-то сколько?

— Мой телефон у тебя, а серебряными часами я пока не разжился. И ничем не разживусь, пока с тобой разом тут бока пролёживаю. У вас правда за такую халяву деньги платят?

— А у вас там, можно подумать, не халява была. Жил во дворце, жрачка ресторанная, девки кучей — неправда что ли? — Гусь сел на диване, тёр глаза и чесал затылок.

— Ну, жил во дворце, факт. Только апартаментов пока не выслужил, понимаешь ли, не успел. Кормили зачетно, ну да мой дядя там главный повар, я и просто так к нему в гости мог прийти и пожрать. А девки — знаешь, с девками строго. Если сама не захочет — не смей. Нажалуется потом начальству, и срежут с тебя шкуру тонкими ломтиками, и при этом будут поджаривать на медленном огне.